- Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, - я вытянулся во "фрунт" и дёрнулся было отдать честь, но вспомнил, что на голове нет фуражки, а "к пустой голове руки не прикладывают", остановил движение, - лейтенант Звягинцев, корреспондент газеты "Боевое знамя".
Майор протянул ему мои документы. Стариков раскрыл командировочное предписание:
- Как там Константин Анатольевич? Давно его не видел.
- Твой главред, - тут же подсказал Хроник.
- Жив-здоров, товарищ генерал-лейтенант, весь в работе, даже ночует в редакции.
- Елена ругается, небось, - генерал-лейтенант улыбнулся, однако смотрел в глаза внимательно и серьёзно.
- Жена Елена и сын Олег погибли зимой сорок первого. Эшелон с эвакуированными попал под бомбёжку, - делал своё дело Хроник.
- Его жена и сын погибли, товарищ генерал-лейтенант, ещё зимой в сорок первом. Вы действительно давно не виделись.
- Извини, лейтенант, я должен был проверить. Садись, доедешь с нами до штаба, там сдадим тебя с рук на руки капитану Ермолаеву, комбату сапёров. Ты ведь к нему едешь.
- Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Я должен написать статью о сапёрах, обеспечивших форсирование речки Чёрной.
- Ну и поехали, - совсем уж как-то по-простецки улыбнулся вдруг генерал-лейтенант и приглашающе распахнул дверцу машины, из которой он, кстати, так и не вышел, чтобы не пачкать свои щёгольски начищенные сапоги.
В салоне пахло кожей, бензином и ещё чем-то резким и знакомым. Вспомнив глянцевые сапоги генерала, я угадал и запах: гуталин или вакса, уж не знаю, чем они тут сапоги чистят. Эмка ходко побежала по раздолбанной лесной дороге, то и дело переваливаясь и подпрыгивая на ухабах. Если бы не мягкое из натуральной кожи сиденье, пассажиры смогли бы в полной мере вкусить все прелести прифронтовой дороги. Впрочем, то, что было в новинку мне, для остальных моих попутчиков было само собой разумеющимся. Подпрыгнув на очередной кочке и ударившись о потолок машины, я вызвал покровительственную усмешку генерала:
- Как там Москва, лейтенант?
- Держится, товарищ генерал-лейтенант. Сейчас немного полегче стало. После нашего контрнаступления город оживает. Объявлен план реэвакуации, заводы в столицу возвращаться начали, - старательно дублировал я Хрониковы подсказки, - а знаете, товарищ генерал-лейтенант, в июне из ворот восстановленного завода "Компрессор" вышли первые "Катюши", на Коломенском машиностроительном собрали два бронепоезда. Москва вновь занимает передовые позиции на трудовом фронте.
- Ну что же, это замечательно, - перебил мое излишне патетическое выступление Стариков, - а как люди-то, верят в победу?
- Верят, товарищ генерал-лейтенант. А после того, как немца под Москвой остановили, да ещё и по морде дали, особенно. Первая победа дорогого стоит. Сколько их ещё впереди... Но значение этой переоценить невозможно.
- Да уж... Это ты правильно сказал. Много ещё боев предстоит, пока гадину добьём. Ну ничего, лиха беда начало. Погоним, погоним вражину до самого логова... Там и задавим, - генерал жестко ударил кулаком по ноге.
- Ох и долгий путь предстоит, - вздохнул я.
- Осторожней! - завопил Хроник.
- Долгий? - Стариков посмотрел на меня хмуро, тяжело, словно плитой бетонной придавил, - ничего, выдюжим. Ты, кстати, лейтенант, если задержишься у нас, можешь стать свидетелем нашей следующей большой победы. Мы тут на Синявинских высотах намерены задать жару этим ублюдкам. Смотри, какую силищу собрали. - Он широким хозяйским жестом обвёл колонну артиллеристов, которую мы как раз в этот момент обгоняли.
- Да, сила не малая. Знаете, товарищ генерал-лейтенант, даже если нам не удастся прорвать блокаду в этот раз, всё это - я в свою очередь кивнул в сторону окна - не зря. Ведь Гитлер здесь тоже наступление готовил, только на Ленинград. Вон, даже самого Манштейна сюда направили.
- С ума сошёл!? - завопил Хроник.
Правая бровь генерала поползла вверх, а левая - вниз и к переносице. Стариков смотрел на меня с нескрываемым удивлением и настороженностью:
- Ты слишком хорошо информирован, лейтенант.
- Сейчас он остановит машину и расстреляет тебя прямо на обочине, - не унимался Хроник.
- Я профессионал, товарищ генерал-лейтенант, и всегда тщательно готовлюсь перед командировкой.
- Ну-ну, - хмыкнул генерал-лейтенант.
Не знаю, насколько удовлетворил его мой ответ, но расстреливать меня прямо сейчас он явно не собирался.
Вскоре мы проехали через походный КПП. Часовой, узнав машину генерал-лейтенанта, сходу взял под козырёк и поднял шлагбаум.
- Разгильдяй, - деланно проворчал Стариков.
- Вашу машину за версту узнают - обернулся молчавший всю дорогу майор.
- Мало ли что, узнают не узнают. Должен был остановить и хотя бы внутрь заглянуть. Может в машине не генерал, а фашистские диверсанты?
- Да они же вас в лицо знают.
- А может они меня на прицеле держат? - не сдавался Стариков.
- С командующим армией на прицеле надо не на КП ехать, а совсем в другую сторону, - поддержал я майора.
- Чёрт с вами, пусть живёт, - глаза генерала весело сверкнули и тут же потемнели, - Ваня, ну-ка тормозни.
Я проследил за его взглядом. Мимо машины, ничего не замечая вокруг, шла молодая черноволосая девушка в аккуратной чистенькой гимнастёрке и заляпанных грязью сапогах. Девушка шла, комкая в руках пилотку, то и дело оступаясь на скользкой дороге, глядя прямо перед собой пустым, ничего не видящим взглядом. Из распахнутых и не моргающих глаз лились слёзы. Крупные, как жемчужины капли медленно и неотвратимо одна за другой пробегали по гладким девичьим щекам и срывались вниз, оставляя две мокрые полоски на гимнастёрке.
