- Да-а-а, фотошоп отдыхает.

- Перехожу в режим синтеза.

Несколько секунд спустя в боковом ребре планшета открылась створка, и оттуда выползло удостоверение с моей фотографией. Это была точная копия того самого удостоверения, что я держал в руках ещё несколько часов назад в далёком 2010 году, за исключением фото. Вслед за удостоверением выползло ещё несколько документов: журналистское удостоверение, командировочное предписание, продовольственный аттестат, профсоюзный билет и расчётный лист. Все документы в хорошем состоянии, но не новые. Было видно, что ими пользовались некоторое время, предъявляли, ставили отметки в продаттестате, причём в разное время и разными людьми. В профсоюзном билете также стояли регулярные отметки о взносах, и хотя подпись стояла везде одна и та же, но чернила использовались каждый раз разные. Я не большой специалист в документоведении, но подлинность этих бумаг у меня лично, не смотря на то, что я был свидетелем их создания, сомнений не вызывала.

- Я взял за основу документы Звягинцева. Только фотографии поменял. У него хорошая, надёжная легенда, которую тщательно готовили лучшие специалисты хроноцентра. Так что, Павел, привыкай к новому имени.

Я открыл командировочное предписание: "Звягинцев Глеб Егорович, лейтенант, военный корреспондент газеты "Боевое знамя", действительно направляется в расположение 771-го ОАИБ. Время прибытие в расположение части 1-е сентября 1942 года, основание: приказ по округу Љ 056, приложение: Аттестат Љ 1537". Подпись главного редактора газеты и печать.

771 ОАИБ - это семьсот семьдесят первый отдельный армейский инженерный батальон - часть, где служил прадед.

- А что, настоящий Звягинцев тоже ехал в этот батальон?

- Нет, эту часть легенды я позволил себе поправить. Во-первых, это цель твоего путешествия, во-вторых, у тебя не так много времени, да и у них, чтобы проверить, тоже.

- Цель моей командировки?

- 27 августа войска Волховского фронта прорвали немецкую оборону и устремились навстречу Ленинградскому фронту под командованием генерала Говорова. Войска генерала Мерецкова успешно форсировали реку Чёрная в районе Гонтовая липка и сумели закрепиться. Эту часть истории ты не хуже меня знаешь.

- Да уж, только ты эту Чёрную речку видел? Первоклассник переплюнет. А ты говоришь: "инженерный батальон! Героически форсировал!" Чего тут форсировать-то?

- Это она в твоём времени ручей - ручьем. А здесь, в сорок втором, вполне приличная река. Плюс заболоченный берег, да и переправа под снарядами и пулями кое-что да значит. Тут тебе любой ручей шириной с Волгу покажется.

- Ну, может ты и прав, - не стал я спорить с компьютером, а тот в свою очередь продолжил:

- Ты едешь в инженерный батальон, обеспечивавший переправу, чтобы написать статью о боевых буднях сапёров, о высоком боевом духе бойцов и так далее и тому подобное. Справишься?

- Думаю, да. На такой легенде можно не то что сутки, месяц продержаться.

- Забудь про месяц, у тебя только сутки, если не меньше. С прадедом встретишься и домой.

- Ладно, я понял.

- Тогда переодевайся.

Форма мне подошла практически идеально, хотя у военной одежды есть одно замечательное свойство: она совершенно не критична к точному соблюдению размера. Плюс-минус пол-лаптя всегда можно спрятать, как в лишней складке за ремнём, так и в сапогах. Что касается самих сапог, то тут мне повезло. Размер ноги со Звягинцевым у нас оказался одинаков. Не без внутреннего содрогания пришлось их стянуть с покойника, но я как-то на удивление легко справился с задачей и с самим собой. С портянками проблем не возникло, намотал более-менее уже со второго раза. Руки вспомнили. Зря что ли два года долг Родине отдавал. Армия, чтобы там сейчас про неё не говорили, единственный институт, способный за столь короткий строк сделать из пацана - вчерашнего школьника настоящего мужчину, привив ему не только ответственность и способность принимать серьезные решения, но и кучу полезных бытовых навыков, не говоря уже о навыке владения оружием. Не дай бог, конечно, чтобы навык этот когда-нибудь в жизни пригодился, но как факт, все-таки душу греет и некую уверенность вселяет.

- Ну-ка покажись? - прозвучало в голове.

- В смысле?

- Помести меня перед собой, так чтобы я мог тебя увидеть целиком.

Я установил хронолифт на камень и сделал шаг назад. Постоял немного, не зная, что ещё делать, потом повернулся вокруг оси и развёл в сторону руки.

- Ну как?

- Годится. Только форма слишком чистая. Ты ведь под бомбёжку попал, должен был, как минимум, испачкаться.

Я потёрся спиной о стену пещерки, собрал в ладони немного земли и тщательно испачкал ею гимнастёрку и галифе.

- И фуражку надо бы найти, - проговорил удовлетворённый проделанным Хроник.

- Где-то там возле машины должна быть. Сейчас выйду, поищу.

- Кстати о машине. Как ты в неё попал?

- Понятно, как: руку поднял, проголосовал за развитие советского автотранспорта и попал.

- А вот и не угадал. Просто так в машину, тем более военную, тем более в прифронтовой полосе, ты попасть не мог. Попутчиков брать запрещено. Если так скажешь, мигом в особый отдел попадёшь.

- Тогда скажу, что в Путиловской комендатуре подсадили.

- Годится. Только посмотри его документы, если не сгорели. Не факт, что он ехал именно из Путилова.

- Тогда я пошёл.

- Подожди! Последнее. Спрячь меня в планшет, я включу режим маскировки.