Генриха Эйлера.

"Судьба подарила мне встречу с несомненно одним из самых выдающихся асов люфтваффе времён второй мировой войны, бароном Отто фон Визе. Фигура удивительная и весьма таинственная. Уже после войны я пытался найти о нём в архивах хоть какую-нибудь информацию. Увы, только самые общие факты: родился в небольшом городке Наумбург в 1915 году, окончил лётную школу в Потсдаме, воевал в Сирии, получил железный крест, потом была Испания, ещё один крест, потом работал на Мессершмитта. И всё... информации больше нет, как отрезало. Как будто человек с 1939 года перестал существовать. То, что это не так, я лично смог убедиться в конце августа 1942 года во время боев на Восточном фронте.

Наша группа I./JG 54, командиром которой я был недавно назначен, располагалась на прифронтовом аэродроме в сорока минутах лёта от Ленинграда. 29 августа я получил радиограмму с приказом принять на нашем аэродроме экспериментальный самолёт завода Мессершмитта. Управляет самолётом майор люфтваффе, барон Отто фон Визе. В радиограмме также сообщалось, что он прибывает с целью проведения испытаний нового самолёта в боевых условиях, работать будет по своему плану, и я обязан оказывать майору всяческое содействие.

Гостя мы ждали с особым нетерпением. Как-никак человек из самого Берлина. Мы, признаться, по мирной жизни к тому времени порядком соскучились.

На подлёте к аэродрому барон вышел на связь, поиграл с радистом в "свой - чужой" и назвал ожидаемое время посадки: 17:32.

- Пижон, - проворчал я, услышав доклад радиста, - надо же, какая точность.

Тем не менее, полшестого почти вся группа выбралась на полосу и в ожидании уставилась в небо. Вскоре послышался гул подлетающего самолёта, показавшийся мне каким-то странным. Это не было низкое утробное урчание, привычное нашему слуху, звук был высоким, срывающимся то на визг, то на шипение.

Я посмотрел на часы - 17:32. Оглянувшись на товарищей, я понял, что жест мой не остался не замеченным.

- Пижон, - повторил я свою мысль вслух. Барон не успел ещё сойти на землю, а уже расположил к себе моих парней окончательно и бесповоротно.

Самолёт коснулся полосы, подпрыгнул пару раз, не желая расставаться с небом, и окончательно утвердившись на земле, покатил к нам. Силуэт машины напоминал Мессершмитт Bf-109, но только напоминал: приземлившийся самолёт был начисто лишён винтов. Вместо них под крыльями располагались две обрезанные с концов "сигары". В сорок втором мы не только не видели, но многие из нас даже не слышали о самолётах на турбореактивной тяге. Появление барона на нашем аэродроме определённо имело успех.

Самолёт замер, крышка фонаря откинулась, и из кабины на крыло, а затем и на землю лихо спрыгнул пилот. Большие солнцезащитные очки, потрёпанный шлемофон, короткая подбитая мехом кожаная куртка, надетая поверх стального цвета комбинезона, мягкие юфтевые сапоги, начищенные до зеркального блеска. Вид импозантный и даже щеголеватый. Средний рост, сухощавый, волосы, гладко зачёсанные назад, короткие усики а-ля фюрер на тонком точёном лице. Умный, слегка нагловатый взгляд и ухмылка, вызванная то ли хорошим настроением, то ли сигарой, торчащей из левого уголка рта. Едва заметно припадая на левую ногу, барон приблизился к нам, левой рукой убрал сигару, правую коротко вскинул к виску и представился:

- Барон Отто фон Визе к вашим услугам. Надеюсь, обо мне сообщили?

- Да, барон, мы ждали вас. Как долетели? Были проблемы? - я покосился на его левую ногу.

- Что вы, господин майор, это с детства. Последствия сложного перелома. А к вам добрался без проблем, - он протянул мне документы, - рад встрече.

- Барон, а у вас по дороге винты отвалились - пошутил кто-то из моих ребят. Остальные дружно заржали. Барон хлопнул пошутившего по плечу и улыбаясь пояснил:

- Это новая модель, турбореактивный самолёт, и ему винты не нужны. Кстати, господин майор, вы не распорядитесь, чтобы самолёт укрыли маскировкой, его не стоит пока афишировать.

Вечером барон угощал нас французским шампанским, сигарами и рассказывал последние берлинские новости.

Оценить в деле самолёт и самого барона я смог уже на следующий день. Наша группа должна была сопровождать звено пикирующих бомбардировщиков. Мы договорились с бароном, что он летит вместе с нами до линии фронта, дальше расходимся, он по своим делам, мы с бомбардировщиками - по своим.

Взлетели рано, в заданном квадрате встретились с группой юнкерсов Ю-88, заняли положенные эшелоны и двинулись в сторону линии фронта.

Русские появились внезапно. Два Ла-5 вывалились из облаков и атаковали Ю-88. Пара наших сто девятых кинулась наперерез и угодила в ловушку, потому что вслед за первой парой Ла-5 появилась вторая, тут же пристроившаяся в хвост нашим. Курт Лемке и его ведомый Роберт Даммерс оказались в очень тяжёлой ситуации. Вскоре самолёт Даммерса задымил и, сорвавшись в пике, начал падать. К счастью, под нами была еще наша территория и Даммерс, выпрыгнувший с парашютом, к вечеру уже был набазе.

Курт, крутясь, как уж на сковородке, попытался оторваться от преследователей, а первая пара Ла-5 вновь устремилась вдогонку за бомбардировщиками. Я отдал приказ группе прикрыть Ю-88, а сам с ведомым бросился на помощь Курту. И тут увидел самолёт барона. По всем правилам воздушного боя он появился со стороны солнца и после резкого пикирования вышел в хвост одного из русских. Опустился чуть ниже, так чтобы лётчик противника не смог увидеть его из кабины и начал сокращать расстояние. Стремительно приблизившись к нему, метров с двухсот двумя короткими очередями поразил противника и тут же ушёл влево вверх, мгновенно набирая высоту и отрываясь от возможного преследования. Хотя, какое уж тут преследование, его самолёт, имевший значительное преимущество в скорости и маневренности, исчез из виду с тем, чтобы минуту спустя вновь обрушиться на противника по тому же весьма успешному сценарию. Воздушный бой скоротечен, и ситуация в нём меняется мгновенно, но, тем не менее, барон успел сбить два самолёта русских и, качнув нам на прощанье крыльями, вышел из боя, отправившись по своему собственному маршруту выполнять намеченный план полета.

Когда мы вернулись, самолёт барона уже стоял на своём месте, укрытый маскировочной сеткой. Барон, ожидавший меня в палатке, поздравил с удачным вылетом и попросил организовать отдельную палатку для фотолаборатории.