– Очень интересно, – продолжала свои размышления Даша и даже покраснела от волнения и всеобщего внимания. Она не привыкла быть в центре, а тут все буквально поедали её взглядами и ждали ответа. Самое главное – смотрел Юли и видел, как она краснеет. Сама того не подозревая, в эту минуту она была чертовски хороша, хотя и пыталась изобразить строгую даму. Даша нервно теребила мочку уха (это было её привычкой).
– Абсурд какой-то. Я не знаю. Подумать-то хоть можно? – она встретилась взглядом с Юли.
Послышался звон молний от брошенных клинков.
– Конечно, – Юли отразил натиск.
– Вот и славно, – перебил Дмитрий Николаевич, – давайте выпьем за, я надеюсь, мирное урегулирование данного военного конфликта. Я не ошибаюсь, Дашенька?
Юли улыбнулся: тонко подмечено.
Дальнейшая беседа за столом велась в основном благодаря Дмитрию Николаевичу. Юлиусу приходилось, как в бою, быстро ориентироваться в обстановке, то есть осмысливать заданный вопрос, пытаясь хоть как-то распространить ответ, так как сам был не в состоянии о чем-либо интересоваться. Промучившись подобным образом около часа, все-таки спросил, не злоупотребляет ли временем присутствующих, выразительно посмотрев на Дашу, которая сидела напротив него. Она за время разговора командующего с отцом не один раз, как ей казалось, украдкой посматривала на часы. Даша покраснела, но промолчала. Родители лишь улыбнулись. Когда Юли собрался уходить, обратился к девушке:
– Дарья Дмитриевна, не будете столь любезны проводить меня.
– Не обязательно быть любезной, чтобы проводить гостя до дверей, – ответила Даша, уловив в вопросе скрытый сарказм.
Уже стоя на веранде, Юли поинтересовался:
– И сколько мне ждать ответа, юная леди?
– Не знаю. – Даша почувствовала себя неловко наедине с мужчиной. – Вы не пошутили? Или, может, решили отомстить мне за что-нибудь?
– Нет, Дашенька, я не шучу. Вот. – Юли достал из кармана футляр с колечком. – Сочтёшь нужным – наденешь, нет – вернёшь.
Стояли молча. Слова, которые говорят обычно в таких случаях, казались неуместными, а красивости не хотелось. Вроде взрослый мужик, а поведение как у школяра – злился он на себя. Но что сказать девушке, которая ничего не знает о тебе, не знает твоих мыслей, чувств? Даша поежилась от холода. Юли запахнул пальто на ней, хотел поцеловать – передумал.
– Уже поздно и холодно. Иди спать. Только желательно с ответом не задерживаться, – голос отдавал хрипотцой.
После некоторых раздумий добавил:
– И ещё. Ответа «нет» я не приму.
И быстро вышел из дома. Даша не успела ответить на последнюю реплику.
Когда она вошла в дом, все сидели в таком же положении, что и до её ухода. Похоже, они не собирались вставать из-за стола.
– Ну–с, Дарья Дмитриевна, мы ждём ваших объяснений, – негромко сказал отец.
– Папа, объяснений насчёт чего? – недоумевала дочь.
– Ты и вправду такая дура или прикидываешься? – Дмитрий Николаевич не шутил.
– Деточка, чего этот ирод с тобой сделал? – запричитала баба Таня.
– Стоп. Я ничего не понимаю так же, как и вы. Давайте оставим это. Может, это его шутка, розыгрыш, пари, наконец.
Даша сняла пальто и нащупала в кармане футляр, достала, открыла его, положила кольцо на стол.
– Пари, говоришь? – Дмитрий Николаевич взял кольцо и долго его рассматривал. – Для пари, моя хорошая, бриллианты не дарят.
– Митя, а может, он и правда влюбился с первого взгляда, – перебила Ирина Владиславовна.
– Это когда же он успел, если видит её сегодня в третий раз в жизни?
– А мама говорит – с первого, – хмыкнул кто-то из братьев.
– Я умею считать. А вы брысь отсюда. Алёна, спать! Миша, закрой дверь! Садись, Дарья! А теперь, сударыня, послушайте меня хорошенько. Человек, который несколько минут назад сидел за одним столом с нами, далеко не так прост, как кажется. Кроме всего прочего, у него влиятельные родственники в ЭСВ, если я вообще что-то смыслю в этой маразматической жизни. И шутить с ним не получится. Поэтому я спрашиваю, Дарья, что у тебя с ним за отношения?
– Да никаких отношений у меня с ним нет, – взвилась девушка. – Мы познакомились несколько месяцев назад, когда ты лежал в больнице. В дождь он довёз меня до дома. Потом ещё раз. И всё. Мы ехали в машине вместе минут десять. Немного поговорили. Он ещё обозвал меня малолеткой. Я обиделась. А потом увидела его около бабы Вериного дома. А потом просила отвезти тебя в больницу. Всё. Я с ним и не разговаривала почти.
– Тогда ясно,– заключил Дмитрий Николаевич.
– Что тебе, папа, ясно? – спросила Даша.
– Ну, это так, стариковские рассуждения. Тебе они не интересны. Можешь спокойно идти делать свои уроки.
Прошло несколько дней. Юли они показались вечностью. Даша же не знала, что ей делать. Совсем не думать о нём не получалось, но и думать было страшно. О таких, как он, кино снимают. Представить себя рядом с ним она не могла. Скорее всего, это просто розыгрыш. Да, конечно, только вот…. Если бы не это «только», сбившее Дашу с хорошо нахоженной дорожки, она бы сразу ответила отказом. Папа прав: бриллианты ради пари не дарят. Да и вид у него был серьезен. Почему не поцеловал? Ей так хотелось, даже в животе что-то перевернулось.
Даша никогда не считала себя сентиментальной дурочкой, мечтающей о принце. Она даже книг про любовь не читала, считала их глупостью. Настоящей любви почти не бывает. Она, например, за свою, пусть и не очень продолжительную жизнь, видела ее только между мамой и папой. Так то мама и папа! Другой пример, сколько она не пыталась припомнить, на ум не приходил. Даша ворочалась ночами, сон уходил, испарялся, как только она касалась подушки. Пробовала читать допоздна, раньше это помогало – теперь не срабатывало. Сбой системы, как выражался Дмитрий Николаевич, говоря о своем самочувствии во время кризиса. Ни мама, ни папа, ни бабушка не говорили ни слова – она должна принять решение сама – это ее жизнь. Жизнь, которая кажется иногда такой долгой, жизнь, которая подобна мигу…
– Здравствуйте, – Даша стояла в дверях комнаты, где жил Юли.
– Здравствуй, – ответил он, поднимаясь из-за стола.
Даша медленно, стараясь не оступиться, подошла к столу, также медленно положила на стол коробочку с кольцом.
– Вот, – не совсем уверенно прошептала она.
Юли внимательно следил за её движениями. Когда увидел коробку из-под кольца, захотел придушить девчонку, но сдержался, даже руки в карманы всунул.
– Это твой ответ? – как можно спокойнее спросил он.
– Да. То есть, нет, – запуталась Даша. – Я хотела сказать, чтобы…
Даша открыла футляр, достала оттуда кольцо, протянула его Юли. Он, наконец, понял, чего хотела девушка: чтобы надел кольцо. Оно оказалось впору. Юли обнял невесту, но та как-то сразу замкнулась, опустила голову, напряглась. Книг не любила, в любовь не верила, а позволила втянуть себя в самую что ни наесть тривиальную сцену. Еще добавить пару слезинок, еле слышный, но прочувственный вздох и обморок. Ну, не пошлятина ли?
– И как прикажешь тебя целовать? – Юли смотрел на её голову сверху вниз.
Даша, словно очнувшись, соображала, что делать. Придумала.
– Пожалуйста, – она отстранилась от мужчины, подставляя для поцелуя щёку.
Юли оторопел от такой выходки: издевается или не понимает. Он, прищурившись, посмотрел на девушку, ещё больше отстранил от себя, затем спокойно, даже равнодушно, сказал:
– Нет, спасибо. Можете оставить свою щёку себе.
Даша вспыхнула в негодовании, но промолчала. Юли отошёл от неё, взял сигарету, закурил:
– Можешь идти.
– Что? – пришла Дашина очередь удивляться.
– Кстати, Дарья Дмитриевна, буду весьма признателен, если к лету вы научитесь обходиться без памперсов.
Дура, дурочка, дурища, дурында, как говорит Оля, подруга, а также дурнушка, дурнота, дурной тон, дурь несусветная (это уже из лексикона матери). Что же еще? Дура в квадрате, дура в кубе, просто дура – теорема доказана. Даша придумывала слова, характеризующие ее поведение и состояние в последние несколько дней. Нет, невообразимо… А ее считают самой разумной в семье. Разутый человек, раздетый человек, разумный – из того же ряда, то есть без обуви, без одежды, без ума. Так оно и есть. Ни один человек, находящийся в здравом уме и памяти, не сделал бы того, что сделала она: согласиться на его предложение. И главное – чего она ожидала: что он кинется к ее ногам с пылкими объяснениями в любви, что подхватит на руки и станет кружить в вихре вальса, потеряет дар речи и хлопнется в обморок? Ага, как же, разбежалась… «Можете оставить свою щеку себе» и сигарета в зубах. Так он еще и курит, к тому же. Почему она раньше не обращала на это внимание. Как же после сигарет целоваться? А если ему вздумается в кровати дымить? В фильмах обычно так и происходит. Фу, отвратительно! Она не переносит запах табака.
