В русле подходов, субъективизирующих метод, находится и широко распространенное среди ученых представление о методе как о субъективных способностях делать открытия в науке. Научный метод с этой точки зрения есть сугубо индивидуальный личностный механизм решения научных проблем, сводящийся к таким психологическим феноменам, как интуиция, воображение, гибкость, нестандартность мышления, зоркость видения проблем и т.д.
Такого рода представления о методе формируются, главным образом, на основе самонаблюдения своей собственной творческой деятельности в науке и, как правило, осмысляются и описываются на уровне здравого смысла с привлечением понятий психологии, в меньшей мере логики, философии и т.д. Так создается своего рода эмпирический (может быть, не совсем строго разработанный и обоснованный с.позиций философской методологии науки) уровень осмысления практики научного исследования, возникает эмпирическая фиксация практической работы метода в научном исследовании. Показательны, в частности, рассуждения о том, что первый шаг в научном исследовании - открытие проблемы - всегда будет зависеть от подсознательного, интуитивного ощущения. Оно же подсказывает нам, что среди тысяч вещей, которые мы видим, та или другая представляет собой ключ к чему-то большому и совершенно новому. Если хотите, это догадка, бессознательно опирающаяся на весь предыдущий опыт, но все-таки догадка, а не плановый процесс, контролируемый логикой. (Г. Селье и др.).
Некоторые авторы разделяют ученых на открывателей и на решателей проблем. В этом контексте говорят, что первые опираются, главным образом, на интуицию, на обостренное чувство важности предыдущих наблюдений и взаимосвязей явлений в самом широком смысле слова. Вторые - «решатели проблем» - берут что-то уже известное и пытаются раскрыть определенные аспекты ранее выявленных объектов и процессов: исследуют их структуру, механизм действия и пр.
«Открыватели» в науке, как и в других областях деятельности это, все-таки, редкость. Зачастую в ходе подготовки к исследовательской работе природный талант подавляется чрезмерным количеством обязательной учебной работы и рутинной технической тренировки; в то же время его можно развить при обучении под руководством опытных мастеров, стиль которых заслуживает подражания.
Многие ученые, говоря о методах исследования, опираются на индивидуальную внутринаучную рефлексию. Таким способом они пытаются осмыслить особенности научной деятельности. Размышления ученых о своей собственной научной деятельности являются ценным свидетельством тех или иных сторон творчества в науке, помогают понять его природу. Например, очевидный теперь для всех факт, что решение научных проблем во многом зависит от субъективных индивидуальных характеристик метода исследования, впервые был осмыслен именно на этом уровне рефлексии. Ведь любая проблема, представляя некий объективный, в какой-то мере независимый от конкретных ученых уровень науки, степень освоенности изучаемого объекта, образует собой форму детерминации научного поиска не только состоянием знания, но и самим объектом. В этом смысле все ученые равны перед проблемой, объектом, поскольку он определяет их усилия, но они не равны в своих результатах. Так, многие пытались создать классификацию химических элементов, однако решил задачу Д.И. Менделеев. Иными словами, на этом уровне рефлексии было найдено еще одно подтверждение того обстоятельства, что детерминированность исследования и его метода объектом не абсолютна, что при всех прочих равных условиях значительную роль играет субъективное, индивидуальное начало в методе.
В подобной рефлексии был осознан факт чрезвычайной сложности индивидуально-личностных сторон научного метода, невозможность явным образом выразить данную компоненту метода. Сохраняется не артикулируемый, явственно чувствуемый, по словам А. Пуанкаре, но плохо формулируемый характер правил, предписаний метода. Это признается теперь специалистами в области психологии научного творчества, в области теорий искусственного интеллекта, эвристики й др.
Признается также, что дисциплины, специально занимающиеся исследованием закономерностей, механизмов индивидуального творчества, преуспели в этом не так сильно, как хотелось. Они недалеко ушли от того уровня понимания, который был достигнут в саморефлектирующих размышлениях ученых. Отмечается, например, что весьма частая апелляция к таким понятиям, как воображение, озарение, догадка, интуиция, мало что добавляет к пониманию субъективно-личностной стороны научного познания. Марио Бунге по этому поводу иронизировал, утверждая, что интуиция - это коллекция хлама, куда мы сваливаем все интеллектуальные механизмы, когда мы не знаем, как их проанализировать или даже как их точно назвать.
В саморефлектирующих высказываниях ученых содержится первичное, непосредственное описание параметров, характеризующих такой компонент метода, как умение, навык, искусство вести научное исследование. Именно в них была отмечена необходимость практического усвоения подобного рода не артикулируемого знания и практической передачи его от учителей к ученикам. Именно действующие ученые первыми установили на собственном опыте, что без этих не поддающихся формализации приемов и навыков, без их практического усвоения, применения и дальнейшего совершенствования невозможен научный метод, невозможно развитие науки.
Конечно, надо иметь в виду, что самонаблюдение своего творчества и выдвигаемые на этой основе методологические рекомендации и обобщения в целом не выходят за рамки индивидуального опыта, они весьма субъективны и, как правило, не приобретают общенаучного значения. Дело в том, что размышления о специфике научного творчества и научного метода осуществляются учеными попутно, поскольку главная цель их работы - изучение окружающей действительности, решение научных проблем. Необходимость обращения к задачам методологической рефлексии возникает при разного рода затруднениях в исследовании, когда обнаруживается слабость методологического инструментария, неэффективность старых методов. Неудивительно, что попутное, стихийное осмысление методологических задач в практике научного познания носит эмпирический характер, пользуется недостаточно отрефлектированными несистематизированными представлениями.
Имеет место и прямо противоположная позиция, преувеличивающая роль объекта в научном познании, обосновывающая полную зависимость метода от объекта. Метод трактуется как духовный аналог диалектики предмета и, соответственно, всем категориям, каждому компоненту метода находится, по JI.K. Науменко, «реальный объективно-предметный эквивалент в логике самих вещей». Преувеличение роли объекта ведет к неправильному пониманию субъективной стороны познания и научного метода, а именно его активности, оснащенности орудиями, приспособлениями для более эффективного «приближения» к объекту, для постижения его природы.
В соответствии с данным подходом принижается субъективная активность в познании. Якобы, научный метод должен пассивно следовать природе объекта, который как бы «раскрывает» себя для субъекта в процессе исследования. С этой точки зрения правила, операции метода, законы деятельности совпадают с закономерностями объекта, непосредственно их воспроизводят. Но все-таки законы науки, как и формы, методы деятельности не могут совпадать напрямую с законами природной действительности. Ибо деятельность характеризует человеческое бытие; хотя и законы, и формы, и средства, и методы, и сама деятельность, чтобы быть успешной, должны соответствовать материальной действительности, т.е. все должно быть приспособленным, но не совпадающим с ней.
Формы и методы познавательной деятельности вырабатываются человеком, законы деятельности автономны, существуют внутри деятельности, выражают своего рода «господство» субъекта, человека над действительностью. Разумеется, субъективность познания и применяемых в нем методов не может быть абсолютной, поскольку и сам субъект, его познавательная, предметная деятельность, равно как и ее формы и методы, имеют объективную детерминацию, определяются объектом. Однако отсюда не следует, что деятельность, ее формы, методы непосредственно «вырастают» из действительности, абсолютно с ней совпадают.
