— Может, не могла? – робко предположила я.

— Почему? Она и так обеспечивала и кормила всю семью сама. Какой толк был от этого алкаша? – с долей возмущения проговорила Марго, сжав челюсти.

— Ну, может, боялась, что он что-то сделает им с дочерью, — предположила я. Таких историй я сама знала сотни. Какие-то мне рассказывали знакомые, о каких-то я читала в женских журналах. Это была правда жизни, окружающая нас.

— Я считаю, что она просто боялась что-то поменять, — вздохнула Марго, снова доставая сигарету. – Начать новую жизнь страшно, но… Жить так, по-моему, куда страшнее, — добавила она, прикуривая.

— Не могу не согласиться, — задумчиво пробормотала я, думая о том, что Сашка, к счастью, хотя бы не пьет и не устраивает пьяных разборок.

Интересно, а если бы устраивал, я бы ушла от него?

Додумать мне не удалось, так как Марго прокашлялась и посмотрела на меня.

— А ты, значит, росла только с мамой?

Я кивнула, криво улыбнувшись.

— Да. Моя мать так и не нашла никого себе за все эти годы. Да я думаю, она и не искала, — призналась я.

— Почему? – искренне удивилась Марго и зашла за мою спину, чтобы пропустить семейную пару, выгуливающую двух смешных корги. – Почему она никого себе не нашла? – вновь со мной поравнявшись, повторила она.

— Не знаю, честно говоря. Она позиционировала это так, что отец был любовью всей ее жизни, но на самом деле, я думаю, дело в другом.

— Вот как? И в чем же? – поинтересовалась она.

— Мне кажется, она боялась снова обжечься, — пожала я плечами. – Может, думала, что с ребенком на руках она никому не будет нужна, а потом уже посчитала, что стара для всего этого.

Сказав все это, я поразилась сама себе. Никому, абсолютно никому, даже Ленке я этого не говорила. Я никогда не распространялась о своей семье, и почему я все это рассказываю ей – своему руководителю, я понятия не имела. Может, потому что она была для меня все-таки больше другом, чем начальником?

— Это печально, — спустя пару мгновений ответила Марго и выбросила пустой стаканчик из-под кофе. – Если всю жизнь бояться того, что можешь обжечься, то… никогда и не запылаешь.

— Не запылаешь? – усмехнулась я и искоса посмотрела на женщину. – Да вы романтик, Марго Дмитриевна.

Она раскатисто рассмеялась и покачала головой.

— Нет, я… Просто я считаю, что в этих делах нельзя бояться и опускать руки. Никто не застрахован от любви и разбитых сердец, это же очевидно. Но… куда приятнее гореть, чем постоянно гаснуть, — она мило улыбнулась и кивнула на мой стаканчик. – Еще кофе?

— Нет, мне хватит, — отрицательно покачала я головой. — Я еще хочу уснуть сегодня. Значит, ты считаешь, лучше бросаться в омут с головой, чем быть более… расчётливой?

— Я финансовый директор, о каком омуте ты говоришь? – снова рассмеялась она. – Я прагмат. Но и расчетливой себя не назову. Просто считаю, что когда жизнь предлагает тебе любовь, когда ты что-то чувствуешь к человеку, нужно хватать это и бороться, а не сидеть в своей норе и думать «А получится ли?», — она посмотрела на небо улыбнулась. – Ну и конечно, не опускать руки. Даже если эта самая любовь надрала тебе зад.

— Ты - оптимистка, — сказала я, скорее, утвердительно.

— Вероятно, да, — кивнула Марго. – Меня так воспитывали, с детства учили не сдаваться, — пожала она плечами.

— У тебя хорошая семья, — вздохнула я. – Меня воспитывали по-другому.

— Мне понадобилось время, чтобы найти ее, — грустно усмехнулась она. – Я не всегда была такой.

— Что это значит? – нахмурилась я, не понимая, о чем она говорит.

— Я… Меня удочерили, — кашлянув, проговорила Маргарита и снова достала сигарету. Третью за час.

— О, правда? – я вытаращилась на нее, не веря ушам.

— До того, как мне исполнилось четыре, меня успели отдать в несколько разных семей, но… Всегда что-то не ладилось, — она выдохнула белый клубок дыма и, положив одну руку мне на талию, развернула на дорожке в обратную сторону. – Только оказавшись у них, людей, которых я считаю своими родителями, я наконец смогла осознать, что такое любовь, семья, поддержка. До них моя жизнь была сплошь серой и безрадостной.

— Прости, что спрашиваю, — медленно начала я, — но… Где твои настоящие родители?

— Кто их знает, — пожала она плечами. Мне говорили, что когда мне было полтора года, меня кто-то принес в детский дом. Я не помню ничего, что было до приюта. Поэтому не знаю. У меня не было ни документов, ничего. Знаешь, как в фильме – просто оставили в свертке на пороге детдома. Была только записка с именем и датой рождения. Это все, что было. Пытались найти какие-то документы, в роддома отправляли запросы, но… ничего.

Она замолчала, а я не знала, что сказать. Это было ужасно. Кто-то просто выкинул ее, отказался от своего ребенка, бросив его на произвол судьбы. И она моталась по приемным семьям, пока наконец не нашла свою.

— Я помню только запах печенья и молока, — неожиданно проговорила она. – Но, может, это и никак не связано с прошлой жизнью. Я не знаю.

— Ты… Очень сильная, — наконец, проговорила я после минутного молчания. – Ты молодец.

— Я обычная, — пожала она плечами, — просто… Всегда нужно идти дальше.

— Ты права, — тихо проговорила я и слегка поежилась. Кофе был давно допит, и я уже некоторое время несла пустой стаканчик. А из-за отсутствия «подогрева» я начала подмерзать.

— Замерзла? – спросила Марго, глядя на то, как я плотнее затягиваю шарф. – Пойдем обратно, я отвезу тебя.

— Я могу до остановки, тут недалеко… — ради приличия запротестовала я, хотя самой, конечно, не хотелось тащиться домой на автобусе.

— Это не обсуждается, — твердо ответила Марго, и я согласно кивнула. Кто я такая, чтобы спорить с руководством в конце концов?

***

Мы спокойно ехали почти по пустым дорогам, в салоне тихо играла музыка, и наше молчание было очень уютным. Я уже полностью согрелась и сидела, откинувшись на подголовник, наблюдая за фонарями, мелькающими в окне. Мне было так спокойно и легко, что не хотелось, чтобы этот вечер когда-нибудь заканчивался.

— Спасибо, что составила мне компанию, — тихо проговорила Марго, когда мы стояли на светофоре, в сотне метров от моего дома.

— Тебе спасибо, что предложила, — я повернула к ней голову и лениво улыбнулась. Мне правда понравился проведенный вечер. Почему-то каждый вечер с ней становился каким-то значимым.

Когда она остановила машину напротив подъезда, я отстегнула ремень, а Марго уже вышла, чтобы как обычно открыть мне дверь. Я подала ей руку и посмотрела в ее темные глаза. И только хотела пошутить, что скоро привыкну к такой обходительности, как оступилась на высокой ступеньке и буквально рухнула в объятия финансового директора.

Запах морозного воздуха, но не с улицы, а от ее парфюма, ударил в нос. Я инстинктивно вдохнула, наслаждаясь приятным ароматом, от которого буквально сходила с ума, так он мне нравился, и тут же услышала хриплый голос:

— Почему ты всегда падаешь?

Я подняла глаза на Риту и на секунду потеряла дар речи. В ее темном пронзительном взгляде плескались такие эмоции, что я готова была задохнуться. Ее глаза почти сияли. В них были интерес, вожделение, страсть… Я была бы полной дурой, если бы сделала вид, что не разобрала этих эмоций. Она смотрела на меня так, как никто никогда не смотрел. Даже в начале моих отношений с Сашкой, он никогда не выглядел таким… увлеченным мной. А она… Я почувствовала себя центром мира. Ее мира.

Поэтому я тихо сглотнула и наконец еле слышно ответила на вопрос:

— Потому что я знаю, что ты меня поймаешь.

Не могу сказать, что я была уверена, что это произойдет, но могу точно заявить, что я бы расстроилась, если бы этого не случилось.

Марго пару мгновений смотрела мне в глаза, не отпуская своих поддерживающих рук с моей талии, а потом… Потом медленно подняла одну руку, убрала пальцами прядь волос мне за ухо и, осторожно коснувшись пальцами щеки, наклонилась.