Тренировки с Марго стали реже – работы перед праздниками было больше обычного, все хотели продать как можно больше товаров, поэтому мы регулярно придумывали какие-то новые акции, обсуждали рекламные баннеры, добавляли какие-то фишки к объявлениям и прочее. Поэтому было удачей посетить тренажерный зал хотя бы раз за неделю. Но в офисе мы продолжали общаться – наш обеденный ритуал никуда не делся, мы также проводили вместе перерыв, что-то обсуждая и смеясь.

К счастью, больше провокационные сны я не видела, иначе это заставило бы меня задумываться о всех мелочах, которые то и дело проскакивали в наших диалогах. Взгляд ее темных глаз, иногда задерживающийся на мне дольше обычного, ее периодически понижающийся тембр, редкие касания, которые не доставляли мне дискомфорта, но были совсем необязательными, словно ей просто хотелось ко мне прикоснуться. Я старалась не замечать всего этого, потому что не хотела анализировать. И еще больше не хотела признаваться себе в том, что сама получаю от этого какое-то странное удовольствие. Словно я затеяла опасную игру в кошки-мышки. Какой-то азарт, недоговоренность, предвкушение чего-то совершенно нового для меня. Только я не задавалась вопросом, что произойдет, если кошка меня все-таки поймает.

Был четверг, когда я закончила работу и вышла в коридор, чтобы переобуться. Было начало восьмого, и я даже удивилась, что справилась со всем так рано. В тот момент, когда я уже натягивала сапоги, сидя на небольшой мягкой скамейке, в коридоре появилась Марго. Она уже была одета – плотные голубые джинсы, горчичного цвета свитер и утепленная кожаная куртка придавали ей вид молодого обаятельного менеджера по продажам, но никак не финансового директора. Она улыбнулась и, подойдя к шкафу, достала зимние ботики под цвет свитера. Я видела такие в рекламе – они были на высокой широкой подошве, с мехом внутри и с крупными массивными шнурками.

— Разрешите, — она, смеясь, пихнула меня бедром, усаживаясь рядом, отчего я чуть не слетела со скамейки.

— Поосторожнее, Марго Дмитриевна, — наигранно строго проговорила я, пытаясь скрыть улыбку. – Тоже сегодня пораньше?

Я принялась за второй сапог, одним глазом поглядывая на ее пальцы, которые шустро завязывали шнурки на массивных ботинках.

— Да, надоело сидеть и пялиться в монитор, потому что я уже ничего не соображаю, — кивнула она, начиная шнуровать второй ботинок. – Жутко хочется кофе и курить.

— Что тебе мешало сделать это здесь? – усмехнулась я, подтягивая сапог за голенище, так как я уже обулась, а уходить не договорив, не хотелось.

— Обожаю зимой курить на улице, — произнесла она, выпрямившись и уставившись в какую-то точку перед собой. – И дымящийся кофе в стаканчике тоже люблю. Это странно, да? – она смущенно усмехнулась и встала.

— Нет, — пожала я плечами, отчего-то очень легко представив ее, стоящую у своей машины, с сигаретой в руке и с кофе. Пар и сигаретный дым окутывают ее лицо, создавая вокруг туманное облачко, горячий напиток обжигает губы, и вся она такая по-детски искренняя и счастливая.

— Ксюш? – я поняла, что она смотрит на меня с недоумением. Моргнув, я встряхнула головой и улыбнулась.

— Да?

— Все… в порядке? – Рита прищурилась, глядя на меня с подозрением.

— Да, все отлично, — кивнула я. – Задумалась просто. Идем?

— Угу, — она медленно кивнула, не сводя с меня темного взгляда. – После вас, — Марго снова по-джентельменски открыла передо мной двери, пропуская вперед.

Когда мы оказались на улице, я подняла голову к темному небу и глубоко вдохнула холодный воздух. Мне очень нравился такой вариант зимы – без сильных морозов, без острых режущих снежинок и без окоченевших ног.

— Прекрасный вечер, — спокойным голосом проговорила Марго, стоя рядом со мной. – Не хочешь прогуляться?

Я моргнула и с недоумением уставилась на нее. Сейчас?

— Сейчас? – проговорила я свою мысль вслух.

— Нет, в полнолуние после ретроградного Меркурия в 2024, — усмехнулась женщина, наклонив голову. – Конечно сейчас. Все надо делать сейчас, в момент, когда хочется, — уверенно проговорила она. – Тут есть парк неподалеку, и в одном из магазинчиков там делают очень вкусный кофе. Я собиралась пойти туда, поэтому… если ты свободна… Я имею в виду… — она кашлянула, словно смущаясь, и посмотрела на брелок от машины, — если тебя никто не ждет…

Саша был в рейсе, поэтому я даже не обманула, когда ответила:

— Никто не ждет.

Мне показалось, что мой голос прозвучал как-то слишком радостно, когда я это сказала, поэтому я опустила голову, уставившись на сапоги, которые выглядели чуть влажными от снежинок, которые падали и тут же таяли.

— Тогда пойдем, — улыбнулась Рита и, кивнув головой в сторону выхода с территории, двинулась вперед.

***

Кофе и правда был божественным. Крепкий и со сливками. Я искренне наслаждалась его вкусом и своей компанией, пока мы медленно шли по дорожкам парка. Людей вокруг было немного – нам изредка встречались парочки, держащиеся за руки, отдельные прохожие, бредущие домой после тяжелого рабочего дня, хозяева, выгуливающие своих четвероногих.

Когда мимо нас, пыхтя, прошла полноватая женщина в меховой шапке и шубе (что было странно для такой погоды), с двумя плотно набитыми пакетами из «Пятерочки», Марго вздохнула и проговорила:

— Всю жизнь боялась стать такой.

— Какой? – заинтересованно спросила я, обернувшись и вновь посмотрев на женщину, которая удалялась от нас с каждым шагом.

— Обычной бабой, тянущей на себе груз забот и проблем, — пробормотала Рита и свободной рукой вытащила пачку сигарет.

— Ты сейчас большую часть российских женщин описала, — усмехнулась я, не уточняя, что я сама подхожу под это описание.

— Именно поэтому я так и говорю, — держа в зубах сигарету, проговорила женщина и, остановившись на мгновение, прикурила. – Когда мне было лет семь, мы с родителями жили в доме, рядом с которым были расположены деревянные бараки. Ну, может, помнишь, такие по всему городу были, пока их все не снесли, а народ не переселили.

Я кивнула, вспоминая, что мой одноклассник, Миша Яровой, жил в таком бараке со своей мамой. Когда им выделили квартиру, они переехали. В таком бараке жило несколько семей, и у них была общая кухня и санузел.

— Так вот, в одном из них жила девочка, мы дружили с ней до окончания школы, пока мои родители не купили квартиру в другом районе. У нее была не самая благополучная семья – отец пил, дома постоянно были скандалы, его даже часто на пятнадцать суток забирали, — усмехнулась Марго, глядя под ноги, полностью окунаясь в воспоминания. – Тогда только они с матерью спокойно жили, когда его не было.

— Почему они не разводились? Мать тоже пила? – я смотрела на дорогу, изредка переводя взгляд на финансового директора.

— Не-е-ет, тетя Тома была классной, — улыбнулась Марго. – Она была низкого роста, такая пухленькая и от нее всегда пахло пирожками. Она работала поваром в школьной столовой. Просто… Считала, что раз она вышла замуж, теперь это бремя на всю жизнь, — пожала плечами женщина. – Это странно, но то поколение на самом деле было воспитано так, будто единственная ценность женщины в замужестве и рождении детей. И это… грустно. Тетя Тома всегда улыбалась, выглядела веселой, и я сначала думала, что ее в общем-то все устраивает… — Марго ненадолго замолчала, а я терпеливо ждала продолжения, потихоньку отпивая кофе из стаканчика. – Но однажды, возвращаясь с тренировки, — глубоко вдохнув, снова заговорила Рита, — я увидела ее на лавке. С такими же огромными пакетами, уставшую, после работы. Она просто сидела и… плакала. Точнее, я бы сказала, ревела белугой. Я хотела подойти к ней, спросить, что случилось, но… Не подошла. А на следующий день увидела, что ее муж вернулся. И поняла, почему она плакала. И с тех пор я видела эту грусть и печаль в ее глазах, даже когда она улыбалась. Она не хотела жить с ним, не хотела жить той жизнью, которой жила, но… Менять что-то просто не собиралась.