С влиянием отчима сложнее определиться. Он окончил факультет астрофизики, но с начала свободного рынка работал в одной из крупнейших іT-компаний Эстонии, которая занималась сбором компьютеров под своим брендом, Astrodata. Софт не писали, только комплектация компьютеров. Отчим часто меня брал с собой на выездные мероприятия компании, и это были выходные с реально крутейшими людьми. Именно людьми, не просто специалистами.

Моя первая подработка была летом именно в его компании – тогда я в свои лет семнадцать приехала в Таллин, поддержать заболевшую маму отчима. Кто-то из сотрудников Astrodata тоже заболел, я его временно заменяла и сумела убедить руководителя, что создавать домашние интернет-страницы для компаний – это будущее. Сейчас это, наверное, звучит смешно, но на самом-то деле в 1996 году мало у кого были вообще домашние страницы, и я старалась убеждать крупные туристические компании и ритейлеров, что «за этим правда будущее».

«Зачем? У нас же «Желтые страницы» в толстых справочниках. Вот мы в томе 3 на 655 странице», – был типичный ответ. Крутой маркетинг.

К этому времени, конечно, у меня уже была своя домашняя страница, я умела их создавать, и быстро поняла, что убеждать купить инновации скучнее, чем самой писать код и создавать такую страницу. В итоге, пару лет я проработала в Olіvettі программистом интернет-банков, что было реально круто – так как это означало и поездки в Италию, в маленький городок Ивреа, в городок сотрудников Olіvettі, где было так скучно, что раз в год меняли направление движения, чтобы городок оживить хотя бы на несколько дней. Но для меня эти рабочие поездки, когда для нас мир только открывался, были просто замечательными.

Так что, когда сейчас спрашивают: «Как ты попала в іT?», я не знаю, что отвечать. Просто так все сошлось. Хотя, когда писала книгу, я у мамы даже спросила, помнит ли она эти переломные моменты.

«Это по-любому случилось бы, независимо от отдельных факторов», – просто ответила она.

Спасибо, что у моих родителей не было своего ви́денья моего будущего, не было и амбиций, кем я обязательно должна стать. Ни балериной, хотя с раннего детства я долго занималась художественной гимнастикой и балетом, ни филологом, как мама. У них даже как-то мысли не возникало, что надо определять мой выбор или судьбу.

Я считаю, что реально образование в сфере современного іT и инноваций в Украине на печальном уровне. Да, с высшей математикой, конечно, все отлично, но степень инновационности и соответствия современным ожиданиям рынка, а также и внедрения новых технологий – не очень. Я даже не сравниваю со Штатами, где крутейшие инновации часто появляются как результат сотрудничества частного сектора, государства и университетов.

«Нам бы десяток компьютеров в компьютерный класс», – ответил проректор одного из крутейших вузов, когда я спрашивала его о том, как могу поддержать развитие в сфере инноваций.

Это не смешно, а грустно. «Нет, не нужна новейшая среда развития и тестирования киберспецов», – ответил другой проректор, когда я предложила обучение на киберполигоне.

«Может, студенты поймут, что они крутые, и уйдут».

«Так лучше совсем не развивать знания и умения, чтобы они не ушли?» – не совсем понимала я.

«Ну как бы да. Они или поймут, что крутые, и уедут за границу, или что они реально слабые. Но мы же этого тоже не хотим показывать».

И это не шутка, а реальность.

Примерно на таком уровне было и образование в сфере программирования в Эстонии во времена моей молодости, и почти все переходное поколение росло самоучками. Частный сектор был далеко впереди, и не хотелось тратить ни минутки на академические знания, все развивались вместе и по отдельности через реальную работу. Такое было время. Время особенно ярких контрастов старой программы вузов и новых возможностей в работе и «реальной жизни», как нам казалось. Уже потом, когда Таллинский Технический университет стал сотрудничать с частными компаниями по созданию программы обучения, и банки вместе со Skype создали Эстонский іT-колледж, ситуация начала меняться.

С 16–17 лет я постоянно крутилась в айтишной тусовке: вместе ходили с палатками на летние фестивали, вместе играли в сквош, вместе собирались вечерами в компьютерных классах, чтобы сидеть в чатах у темных экранов и играть в mud, или потом уже первую версию Halo. Черные терминалы и command lіne.

Так получилось, что я решила учиться не іT, а чему-то совершенно другому – теологии. На классической учебной программе теологии в Тартуском университете, я изучала историю религии и религии мира, заучивая наизусть Библию и погружаясь в иврит.

Возможно, это было генетическое подсознание по линии дедушки Аркадия или просто откуда-то взявшийся интерес, но я решила, что только сейчас, после окончания школы, есть время учиться тому, что реально интересует. Потом в жизни придется учиться тому, что понадобится, но не факт, что это будет интересовать. Не так много хороших карьер построены на высшем образовании священника, но когда еще в жизни будет возможность учится тому, что интересно?

Именно священниками были все мои прадеды, начиная с Варлаама Хутынского, жившего в Xіі веке и канонизированного двести лет спустя. Как странно видеть своего далекого прадеда на иконах, зная, что род продолжается не прерываясь, и я родилась с фамилией моего прадеда на иконе. Как-то странно, но круто…

Я никогда не хотела стать священником, но меня интересует и всегда интересовала психология масс и архитектура церквей. Как с помощью религии влияют на сознание масс? Психология управления массами, коммуникация и отличный маркетинг. «Говермент рилейшнз» вначале не очень получился, если можно немного пошутить. Но зато потом еще как наладился!

Свою дипломную работу я собиралась написать о «рыночной стоимости бренда Иисуса», но ожидаемо, что до этого не дошла, так как из-за работы в іT окончательно переехала в Таллин.

И я в самом деле считаю, что Библию создавали крутейшие маркетологи и копирайтеры, если использовать современную терминологию. Кстати, без иронии и с глубоким уважением. Как даже возможно было бы лучше сказать, чем «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Я к религиозности отношусь с искренним уважением, как к потребности или желанию верить во что-то. И нередко тоже хожу в церковь поставить свечку. Просто. Мне нравилось бы, если было бы что-то больше жизни и некое условное плечо, на которое можно положить голову. Даже Эйнштейн, крутейший прагматик, верил в условного бога, желая, чтобы кто-то в также условной пищевой цепочке был выше него. И чтобы не просто разобрать все на биты, байты и молекулы. Пусть что-то останется. И чтобы любовь была бы не просто химической реакцией, а чем-то намного большим.

Так и получилось, что вначале я училась совсем не по профилю и только потом предпринимательству и менеджменту, и в итоге закончила в Великобритании магистерскую программу устойчивого менеджмента. Но это точно будет не все.

Спустя пару лет во время работы в Olіvettі я познакомилась с прекрасным финским іT-шником Сами, с которым постепенно подружились. И в итоге мы решили создать совместную іT-компанию для аутсорса.

Эстония в конце 1990-х и в начале 2000-х была еще в стадии низких зарплат. В этих условиях имело полный смысл продавать наши услуги Финляндии. Сейчас уже Эстония не такая дешевая, и из-за высоких налогов на зарплату (50 %+) іT-шники на руки получают ненамного больше, чем в Украине, при этом цены на жизнь в Эстонии более высокие. Как шутил один украинский іT-шник, который переехал в Эстонию: «Это раньше я был богатый предприниматель, теперь я простой іT-шник». Хотя, конечно, и по качеству жизни, услуг и правосудия Эстония уже настоящая Европа. И іT-шники и в Эстонии, и в Украине далеко не самые бедные, точно.