Руководит стаей волчица.

Почему, по общему молчаливому согласию, ей доверено идти первой? Потому, что она мать. У нее самые чуткие уши и самые зоркие глаза. Она привыкла видеть и слышать не за себя одну, а за всех тех, кто послушно ступает в проложенный ею след. Это ее дети, ее семья.

И на этот раз волчица, по обычаю, вела стаю. За ней цепочкой — молодые, замыкал шествие старый волк.

Внезапно волчица резко остановилась, словно попав лапой в капкан.

Все замерли.

— Что ты увидела, мать? — встревожился старый волк.

— След, который принесет нам беду! След кошки!

Вражда кошек и собак — вековая, старинная вражда. Но если на городском дворе собака гоняет кошку, то в тайге дикая полосатая кошка с клыками в семь сантиметров длиной могла отомстить семейству собачьих за все обиды, когда-либо нанесенные семейству кошачьих.

Волчья семья Жила в тревоге. Стая недосчиталась одного волчонка.

Потом так же загадочно исчез и второй.

— Надо уходить, — сказала волку волчица. — Недаром мое материнское сердце чувствовало беду. Эта проклятая кошка не успокоится, пока не переловит всех нас.

И, поджав хвосты, волки ушли.

Уступив тигру охотничью тропу, они тем самым признали, что сильней полосатой кошки в тайге зверя нет.

Полосатая кошка поразила Лесной Народ и своей смелостью.

Раздался отчаянный крик сойки:

— Тревога! Идет человек!

Для диких зверей и птиц нет ничего страшней, чем встреча с человеком. Все попрятались, кто в дупло, кто в нору. Все, кроме Тигра, который продолжал лежать в своей излюбленной позе: задние лапы поджаты, передние вытянуты вперед.

Потом он лениво зевнул, не спеша поднялся и, бесшумно ступая, пошел по следу человека.

Наверное, ты слышал или читал, что в Индии встречаются тигры-людоеды. Но стали они людоедами по вине искалечивших их незадачливых охотников. Живучие, как все кошки, раненые, но недобитые, хищники выжили. А калека-тигр уже не способен преследовать кабанов, охотиться на оленей. Он вынужден искать более легкую добычу.

Но Тигр, про которого я тебе рассказываю, был молод и здоров. Он шел по следу не для того, чтоб убить, а чтоб узнать, что собирается человек делать в его владениях. И когда убедился, что человек ничего дурного против него не замышляет, спокойно вернулся на прежнюю лежку.

Вот тогда-то за смелость и силу Лесной Народ признал Тигра, единственного из зверей, который осмеливается идти по следу человека, Повелителем Тайги.

В этот солнечный день Повелитель Тайги был в прекрасном настроении. На земле валялся корешок, вырытый чьим-то рылом или копытом. Тигр понюхал корешок. Кошачьи длинные и жесткие усы задумчиво зашевелились. Пахло детством.

Точно такой же запах был у корешка, который Полосатый нашел, еще будучи котенком. Братишка стал у него отнимать находку, а он не давал. Братишка наскакивал, а он убегал.

А потом сам налетел на братишку, повалил его на землю и лапами его, лапами…

И сейчас, вдохнув запах детства, могучий зверь повалился на землю и стал кататься по ней, играя сам с собой.

Ему было очень весело, пока он не услышал тихий голосок:

— Уважаемый! Ты нам очень мешаешь. Мы тебя убедительно просим: подвинься чуть-чуть.

Тигр замер. Какой позор! Повелителя Тайги застали за детской игрой, недостойной ни его положения, ни возраста.

— Кто это говорит? Почему я тебя не вижу? — осторожно спросил Тигр.

— Протяни лапу и увидишь.

Тигр протянул лапу, чей передний коготь длинней твоего пальца. На лапу взбежал муравей.

— Так это я тебе, козявка, мешаю? Тебе не хватает места в лесу?

— Уважаемый, пойми: у нас стройка. Мы подносим строителям балки и бревна. А ты разлегся на самой дороге и расшвырял наших грузчиков хвостом.

— Верно, хвост у меня здоровый! — согласился Тигр. — Еще бы! В тайге нет мне равных. Я сильней всех!

— Как сказать, — возразил муравей. — Олень, которого ты взваливаешь на спину, легче тебя, а я поднимаю груз в два раза больше себя весом. Но не будем спорить, кто из нас сильней. Все вместе, большие и маленькие, мы — лес! Ты — лес, и я — тоже лес! Все мы лесу нужны, а значит, и все равны.

Тигра так удивили эти слова, что он раскрыл пасть, но ничего не смог ответить, только нервно зевнул.

Повелитель Тайги был вспыльчив, но отходчив. Может быть, все обошлось бы, если бы в разговор не вмешалась кедровка.

— Он правду сказал: муравьи нужны. Как и мы, птицы, они защищают деревья от вредных гусениц. А ты, Полосатый, ничего не понял, размахался хвостом…

— Молчать! — рявкнул Тигр. — Чей хвост? Мой! Хочу — и размахиваю. И нечего меня учить: нужны… равны… Кому нужны муравьиная куча и вы, крикуньи, которые только и умеете, что капать зверям на голову. Убирайтесь из леса! Чтоб я вас больше не видел. Проживем без птиц и муравьев.

Утром Тигра разбудили птичьи голоса. Тучей поднявшись в небо, птицы кричали:

— Мы улетаем! Ты еще пожалеешь, Полосатый, что нас прогнал!

Между деревьями, изгибаясь, двигалась длинная колонна муравьев. Они шли, как на парад, строем, унося в лапках белые куколки, которые мы называем муравьиными яйцами.

— Уходят. Обиделись! — фыркнул Тигр. — Возможно, вчера я погорячился. Но они сами меня довели. «Ты — лес, я — тоже лес…» Равнять меня с козявками! Невозможно слушать подобные дерзости.

И все же настроение у Повелителя Тайги было испорчено.

Со временем все забывается, и Тигр забыл эту неприятную историю. По-прежнему были зорки его глаза, чутки уши, бесшумна поступь. Неутомимый лесной бродяга, он мог за день пройти и тридцать, и даже пятьдесят километров.

Но то ли охотничье счастье ему изменило, то ли что-то случилось в лесу — кабаны и олени перестали попадаться на его пути. Тигр не был жаден на еду и мог голодать подолгу. Однако на этот раз пост слишком затянулся.

— Ты не знаешь, Пять Полосок, — спросил Бурундука Тигр, — куда девались кабаны и олени? Никак не пойму.

— А ты взгляни вверх! — грустно ответил Бурундук.

Тигр поднял голову и тут только заметил то, чего раньше, занятый самим собой, не замечал.

Еще не наступила пора листопада, а на многих деревьях не было листвы. Однако на голых ветках что-то шевелилось.

И когда Тигр рассмотрел, что это шевелится, он, ничего не боявшийся, почувствовал, что ему страшно. Страшно и гадко. На голых ветках покачивались гусеницы, словно маленькие змееныши, вставшие на хвосты.

Полчища гусениц погубили листву и теперь выглядывали, что им еще можно съесть.

— Нашествие многоногих! — чуть слышно процокал Бурундук. — Их некому остановить — ты прогнал птиц и муравьев. Они, как пожар, все погубят. Желудей не будет, орехов не будет…

— Меня не интересуют орехи и желуди, — оборвал Бурундука Тигр. — Моя добыча — кабаны и олени.

— Да ты что? Не знаешь лесного закона? — удивился Бурундук. — Не будет орехов и желудей —.не будет корма кабанам и оленям — не будет и тебе добычи. Сам видишь, они ушли.

— А ты почему не ушел?

— У меня в норке еще сохранились прошлогодние орехи. Отборные, червивых я не беру. Кончатся мои запасы, и я уйду. Ты тоже уйдешь. Лесной закон говорит, что все мы…

— Не признаю никаких ваших законов! — зарычал Тигр. — Я сам себе закон! И никуда я не уйду!

Ведь не ушел же он в самую трудную для него зимнюю пору. Все его родичи живут в теплых странах. Он, единственный из тигров, ходит зимой по снегу.

Мартовский наст — волчий снег. Их, легконогих, он держит. А под грузным тигром проваливается, и льдистая корочка режет лапы в кровь. Легко ли ходить на израненных лапах, оставляя на снегу кровавые следы? Но он не ушел, потому что здесь его родной дом. А сейчас в родном лесу стало голодно, тоскливо и тихо. Ни птичьих голосов, ни хруста сучка под копытом оленя, ни топота кабаньего стада.

Опустив голову, Тигр постоял возле затихшего муравейника. Раньше здесь суетились муравьи: строители, няньки, грузчики… Сейчас дом из хвоинок был пуст. Ушли!