Разумеется, с практической точки зрения, гораздо выгоднее было бы соответствовать стереотипному образу эмигранта, созданному самими европейцами. Для тех, кто не в курсе, каков он, поясню: это вечно голодный и неграмотный человек. В отличие от него, эмигрант, пытающийся всем своим видом сказать: «Извините, но вы не правы, в моём случае это не так», – то есть опровергающий сложившиеся стереотипы и общепринятые истины, имел значительно меньше шансов на адаптацию в ранее не знакомой ему европейской среде. Вместе с тем, не стоит приуменьшать роли общественного мнения в восприятии кого бы то ни было. К примеру, любой человек пришел бы в состояние ступора, увидев, что руководитель крупной организации явился на важное совещание в плавках и мексиканском сомбреро, вместо подобающего для таких мероприятий строгого делового костюма. То же самое происходит при восприятии европейцами эмигрантов. В их представлении, люди, прибывшие из экономически менее развитых стран, безумно счастливы от того, что в Европе им выпала честь заниматься неквалифицированным трудом, а за пренебрежительное отношение к себе ещё и должны «спасибо» сказать. Ведь, несмотря на то, что к ним плохо относятся, ничуть этого не скрывая, однако, из своей страны всё же не гонят, разрешают жить среди них, европейцев, и за это они местному населению должны быть глубоко благодарны. «Ну накрутила! – скажет кто-нибудь. – Может, не нужно делать скоропалительных выводов и всех разом стричь под одну гребёнку?» Да я бы с радостью, вот только идеология – это не одна-единственная мысль или опыт, а совокупность таковых. Поэтому если кто-нибудь попытается превратить вашу тарелку в продуктовый склад, задумайтесь, почему он это делает? Наверняка, этот человек решил, что вы приехали в его страну, спасаясь от нищенского существования в своей собственной, поэтому ему по душе идея сделать вас самым счастливым человеком на земле, накормив от пуза, как того самого поросёнка, для которого моя бабушка когда-то готовила наваристое комбинированное пойло. Европа, 2006 год.
******
Приступая к описанию европейского посёлка под названием Перепёлки, начну с рассказа о самой одухотворённой части сельского общества, которой по праву считался местный оркестр. Полагаю, многие слышали игру на музыкальном инструменте под названием волынка, и, конечно же, заметили, что при ее звучании практически неразличимы весёлые и траурные мелодии, то есть слухом они воспринимаются практически идентично. По правде говоря, слово – волынщик – характеризовало музыкантов Перепёлок как нельзя лучше. Исполнение местного оркестра выглядело довольно скандально, поскольку все его члены брали в руки музыкальные инструменты исключительно в состоянии алкогольного опьянения, считая, что только так к ним приходит музыкальное вдохновение. Помимо набора волынок, в распоряжении сельских музыкантов был собственный зал, предназначенный для проведения репетиций, старенький фургончик и одно время даже собака. Завели они её в качестве сторожа музыкального инструментария после того, как однажды ночью в репетиционный зал прокрались воры. Шутка ли сказать, но ночные грабители не украли ни одной волынки, ограничившись лишь опустошением алкогольных запасов волынщиков. Им удалось вынести около десятка ящиков пива и бутылок двадцать разных ликёров, предназначенных стать катализаторами вдохновения. Тогда расстроенные волынщики решили завести четвероногого охранника, и на этом основании к их коллективу присоединился пёс по кличке Поцелуй.
Кто-то из музыкантов забрал его у своего пожилого родственника, постоянно жаловавшегося на городских внуков, то и дело заводивших собак, каждая из которых за год успевала им надоесть, и тогда родители детишек отвозили её на деревню к дедушке в качестве очередного подарка-сюрприза. К тому времени у него набралось с пяток небольших визгливых собачонок, не приносивших абсолютно никакой пользы в хозяйстве. Днями напролет они от безделья гоняли по двору зазевавшихся кур и случайно забредших кошек. Когда старичок узнал о поиске ночного сторожа для зала музыкальных инструментов, то с величайшей радостью распрощался с первой же из них, попавшейся ему под руку. Им оказался кобель по кличке Поцелуй. Раньше этого низкорослого и удивительно резвого пёсика звали по-другому, но поскольку волынщики, по обыкновению принявшие на грудь перед репетицией энное количество горячительных напитков, так и не сумели вспомнить его первоначальной клички, то переименовали своего четвероногого друга в Поцелуя. Такой клички он удостоился совсем неслучайно. Больше всего этому пёсику нравилось составлять музыкантам компанию в период пополнения ими запасов вдохновения, другими словами, когда они между репетициями закладывали за воротник и плотно закусывали. В это время Поцелуй подбирался вплотную и, вытянув вперёд мордочку, лизал своих хозяев языком прямо в губы. А бывало, что проворный пёсик умудрялся совершать подобное в виртуозном прыжке. Такая демонстрация собачьей преданности приводила волынщиков в неописуемый восторг. Хотя, скорее всего, дело было не в преданности, а в стремлении полакомиться, поскольку во время так называемых поцелуев ловкий пёс слизывал у волынщиков с губ остатки еды. Несмотря на то, что музыканты регулярно потчевали Поцелуя собачьими кормами, никакая диета от «Педигри» не могла сравниться со вкусом обычной человеческой пищи: аппетитно пахнущей сардельки, бекона, салями и жареной курицы.
Счастливое сосуществование музыкантов со своим четвероногим другом продлилось бы ещё очень долго, если бы не несчастный случай. Увы, но после трёх лет беззаботной жизни у волынщиков Поцелуя не стало. Самым печальным в этой истории было то, что погиб он под колёсами их оркестрового фургончика. В тот день принявшие как обычно на грудь музыканты отправились играть на чью-то свадьбу, но эта поездка обернулась для них похоронами любимой собаки. Никто из волынщиков не заметил выпрыгнувшего из фургончика Поцелуя, пустившегося по зову своего кобелиного инстинкта вдогонку за какой-то собакой, а в следующую секунду его насмерть сбило их же транспортным средством. Позже музыканты попытались восполнить образовавшуюся брешь другими домашними животными, да всё без толку. Принесённая школьниками шиншилла сразу же куда-то слиняла, хладнокровно променяв музыкальный коллектив на мышиный или даже крысиный. Черепаха впала в зимнюю спячку, и с ней стало ужасно скучно. Попугай никак не желал разговаривать и, летая по репетиционному залу, гадил волынщикам прямо на головы. По этой причине музыканты приняли решение выпустить его на свободу, в компанию к другим птицам, чтобы он больше не мучился в неволе. Наконец, последним оркестровым животным стала кошка по кличке Мадам, принесённая из муниципального приёмника, которую музыканты вскоре переименовали в Сволочь из-за того, что она не желала справлять нужду в поставленный для этих целей большой пластмассовый лоток, а испражнялась прямо на музыкальные инструменты, которые от воздействия её экскрементов вскоре были безвозвратно испорчены, и потребовалась их срочная замена.
Другим примечательным местом в Перепёлках являлась уличная разновидность боулинга, известная среди местных жителей своей многофункциональностью. Данное сооружение представляло собой широкую наклонную поверхность, у основания которой лежало несколько тяжёлых шаров, а сверху имелся широкий навес, защищавший игроков от осадков и палящих лучей солнца. По традиции, сложившейся за долгие годы, днём на боулинговой площадке в бросании шаров тренировались любители этого развлечения, а по ночам там регулярно пьянствовала поселковая молодёжь. Происходило это в обычной последовательности: сначала они пили, затем пели и плясали, а на завершающем этапе буянили. При этом кое-кто из-за объёма выпитого не мог добраться до дома на своих двоих и укладывался на широкой деревянной дорожке, предназначенной для скатывания шаров, на всю ночь, вытянувшись во весь рост и громко похрапывая. Относительно полезности этого вида отдыха в Перепёлках велись горячие споры и пространные дискуссии. Многие жители посёлка сетовали на то, что у заснувшей от алкогольной передозировки молодёжи происходили разрушительные процессы в печени. В то же время они признавали тот факт, что ночной свежий воздух облегчал дыхание спящих, а ровная и твёрдая поверхность деревянной дорожки служила надёжной профилактикой сколиоза. Зная о проделках разгулявшихся местных молодчиков, никто из жителей Перепёлок не осмеливался оставить свою машину на парковочной стоянке напротив боулинговой площадки. По этой самой причине она пустовала даже в те дни, когда припарковать транспортное средство можно было лишь вдалеке от своего дома. Как-то раз по невнимательности я оставила там на всю ночь свою машину, и неприятные последствия не заставили себя долго ждать. Уже на следующее утро я обнаружила её перемазанной пищевыми отходами и содержимым сырых куриных яиц, скорлупки от которых были втиснуты под резиновую кайму боковых стёкол. В итоге мне пришлось выковыривать их отвёртками разного диаметра, и всё это время я не переставала удивляться тому, как сельской молодежи удалось забить их туда голыми руками.
