– Дашенька, у вас же с собой есть всё? Пойдёмте-ка в вокзал… – пролепетал он и дал дёру, пока фанаты не подошли слишком близко.

До того, чтобы нырнуть в вагон оставалось всего несколько метров, но у нашего стилиста, видимо, сработал глубинный инстинкт.

Александр скрылся за зданием вокзала справа, стараясь уйти с траектории движения любителей спорта. Мы нашли его с тоненькой сигареткой в зубах притаившегося возле стеночки в закутке лестницы. Мне даже жалко его стало. Глубоко затянувшись, он похлопал глазками и попытался взять себя в руки. Эх, видать ему уже крепко перепадало от таких «спортсменов»:

– Дашенька, доставайте косметичку, я свой кейс в поезде оставил, – попытался он изобразить деловой тон, получалось плохо. – Сейчас приведём вас в божеский вид, – он растянул губы в вымученную улыбку.

Насчёт косметики он был почти прав, у меня действительно где-то в кармашке завалялась тушь, а если хорошенько порыться, может, и помада найдётся. Гигиеническая. Но виртуозу макияжа этого будет, пожалуй, мало. Нужны же ещё и всякие эти шиммеры-корректоры и прочая дрянь, которая, очевидно, уже была любовно собрана в той самой сумке на кухне.

Ну забыла! Напрочь! Да даже не в протест, я бы взяла, но со всеми этими открытиями, чтоб их! Я судорожно думала, как выпутываться из этой ситуации, и не могла решиться хоть на что-то. А если выяснится, что у меня первым делом из сумки вылезет одеяло, Штирлиц будет на грани провала!

А ещё я всячески старалась сдержать рвущийся наружу хохот, потому что в подворотне, пахнущей мочой и табаком, мне макияж ещё не делали никогда! По стеночке к нам незаметно подполз какой-то бомж, и, обдав перегаром, спросил монетку «на хлебушек». Стилист брезгливо поджал лапки, а Мишенька наоборот выставил их вперёд, прогоняя местную фауну. Бомж раскатисто рыгнул, демонстрируя под светом фонаря глаз с бельмом и шрам во всю левую сторону лица. Он был абсолютно седой, даже брови.

«Вот холера!!!» – взвизгнул стилист, а бомж, в ответ на такое приветствие, вдруг булькнул и тут же обильно облевал его начищенные ботинки. Телохранитель, до этого ещё рассуждающий над тем, стоит ли марать руки или нет, принял решение, и попёр на осквернителя святого Лабутена.

Я очутилась в стороне от сцены. Бомж оказался на удивление могучим, видать берёг силы как раз для таких случаев, а может, просто полегчало на пустой желудок. Завязалась безобразная драка. Мишенька был профессионалом, но брезгливость победила, помешала ему сразу же скрутить мужичка.

И в этот момент в моей голове вспыхнула, как неоновая вывеска, мысль: «СЕЙЧАС!». Я опешила, а подсознание настойчиво повторило: «СЕЙЧАС, ИЛИ НИКОГДА!!!».

И я дёрнула. Со всей мочи, стегая неудобной сумкой по коленкам и путаясь в собственных ногах. Внезапно рядом возник какой-то бородатый неформал в косухе и с рюкзаком. Мы бежали в одном направлении, и он, бросив на меня взгляд, рванул мою сумку из рук:

– Давай помогу! Опоздаем же!

Спорить времени просто не было, и я побежала за ним на платформу, с которой уже тронулся поезд. Парень зашвырнул сумку в дверь последнего вагона, перепугав бедную проводницу, не успевшую закрыть эту самую дверь, а потом практически на руках втащил туда меня. Я обалдело взглянула ему в лицо, ещё не сообразив, насколько мне повезло.

Вдруг он улыбнулся, встопорщив густую бороду:

– Это ж не мой поезд!! – парень засмеялся, сверкнул глазами и выпрыгнул прямо на ходу. Платформа закончилась через мгновение, а проводница с грохотом захлопнула дверь, сама пытаясь понять, что же это было.

– Опоздавшие? – ещё опешившая, растерянно спросила она.

И тут меня наконец-то догнала долго сдерживаемая истерика. Я села прямо на пол рядом с сумкой и залилась слезами:

– Господи, простите меня, пожалуйста! Только не выгоняйте, не выгоняйте! Я заплачу! И за билет, и за всё! Только не выгоняйте, пожалуйста!!! Пожа-а-алу-у-уйста-а-а-а!!! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста-а-а-а!!!! – вопли были настолько отчаянными, что проводница даже передумала злиться.

– Да шо ж с тобой делать?! – она положила руку мне на голову. Поезд уже набрал скорость, мы выехали из вокзала и теперь постепенно покидали город. – Хто за тобой гонится? Шо случилось?

– Из дому убежала… Пришлось…

И тут я разрыдалась, как будто действительно была на десять лет младше, у бабушки Юли на диване. И рыдала так самозабвенно, что проводница совсем растерялась. Закрыла двери вовнутрь вагона, откуда наудачу раздавалась шумная ругань, из-за которой вряд ли кто-то слышал мои вопли, и присела рядом со мной на корточки:

– Ну, шо ты? Ну, не плакай! Всё будет хорошо! Ну, шо ж ты, господи!..

– Я честно Вам заплачу! Честно! У меня есть деньги, я не бомжиха и не наркоманка, я нормальная! Только не выгоняйте меня, пожалуйста!

– Да не выгоняю я тебя, успокойся! Давай-ка, прехращай шуметь и пошли со мной в купе. Поезд-то всё равно уже не остановится до самой Твери, так шо будет у тебя время мне рассказать всё.

Я, кряхтя, встала, вытерла слёзы и тихонечко прокралась к проводнице в купе, где с чашкой чая, размазывая слёзы с соплями по лицу, дождалась, пока она закончит обход немногочисленных в это время года пассажиров, а затем честно рассказала ей свою историю без утайки и прикрас. И рассказывала до самой Твери. И после неё тоже.

Почему не звонит телефон? Он не звонил ни вчера, ни сегодня, хотя я совершенно беспечно забыла выключить его! Но мне так и не позвонили: ни охрана, ни менеджер, ни Слава, ни даже папа, чтобы обложить меня половыми комплиментами по самые уши. Может, проблемы с сетью? А может, я телефон приложила о стену где-то очень крепко? Например, когда в поезд запрыгивала. Это было и странно и приятно одновременно. Да и мессенджеры молчали, будто вчера Новый год был. И всё же я выключила его от греха сразу, как только вспомнила. Феерическое везение!

Наш поезд ехал на юг до самого Крыма. Давненько я в поездах не каталась. Ещё удивилась, что едем так, но разбираться не стала, мало ли что поменялось за последнее время? Новости смотреть я не любила, хоть и мелькала там иногда сама. Больше пыталась понять, что же я вчера сделала? Только недавно всё было привычно, а теперь… И страшно до жути! Теперь-то назад не повернёшь уже! Я аж холодела, только начиная представлять, что скажут родители!.. Но каждый раз после этого вспоминала сообщение в скайпе и тут же упрямо кивала сама себе. Правильно.

Видимо, из-за того, что на дворе был ещё март, вагон был полупустой. И слава богу! Если бы не это, мои вчерашние крики подняли бы на уши весь вагон! Проводницу звали Людмила Васильевна, сама она тоже была с юга и обладала мягким украинским акцентом. Весь вечер я рассказывала ей свою историю, плакала, злилась и волновалась, а она меня как-то даже по-матерински успокаивала.

Конечно, сначала ей сложно было мне поверить. Да и кто поверит молодой девице из богатой семьи, что ей плохо живётся? И что моё решение справедливо, и что убежала я по важной причине, а не как другие глупые и избалованные девочки, которые таким образом хотят «наказать» родителей? Но, в конце концов, она согласилась со мной. А чуть позже и объяснила, что сестра её так же «потерялась» в юности. Да вот оказалось потом, что любовь себе встретила да замуж вышла. Счастливо.

– Может, и свою судьбу встретишь, – ласково приговаривала Людмила Васильевна, гладя меня по голове, – только уж будь осторожна и людям не доверяйся-то совсем, головою думай. Сейчас не так уже, как раньше-то было.

Ехали мы второй день. Позавчера из Питера отчалили, потом проскочили Москву уже после рассвета, а дальше потянулись поля и леса за окошком, всё больше зеленея к вечеру. А сегодня уж и подавно вокруг почти настоящее лето расцвело. И до сих пор от моих родителей не было ни слуху ни духу, будто про меня забыли вовсе. Я сама своему счастью не верила. А ведь на вокзале были камеры! Если подумать логически, то меня найти проще простого, я же даже с поезда сойти не удосужилась! Да и подумать обо всём нормально не успела – всё судьбу свою проводнице излагала.