Заноза вопросительно уставился на Кулика. – О чём это Шатун бояет? – в то, что они действительно остановились ради того, чтоб дождаться пока он их догонит, ему совершенно не верилось, но и другого объяснения случившемуся, он пока не находил.
– Вон за теми кочками. – Кулик махнул рукой чуть вперёд. – Начинается твёрдая земля. Вон видишь? – он ткнул пальцем чуть ближе к себе от линии горизонта. – Уже начинают торчать из земли хоть и корявенькие, но уже деревца – это и есть наш выход с болота.
– Так чего ж мы стоим? – обрадовался Заноза, не веря в такую удачу. Но подступивший к нему вплотную Шатун не дал договорить, оборвав на полуслове.
– А то, что впереди глубокая вода, в которой к тому же полно русалок, которые только того и ждут, когда кто-то из нас сунется в воду.
Почуяв неладное, Заноза попытался отойти на безопасное расстояние от нависшего над ним Шатуна, но уже было поздно. Тот сгрёб в охапку его своими огромными ручищами, словно нашкодившего котёнка, и легко оторвав от земли, поволок к самому краю островка, на котором они находились.
– Ты чего? – визжа завопил он. – Отпусти! Не надо! – разбойник уже догадался, как тот был намерен с ним поступить. Но мольбы не подействовали на Шатуна. Здоровяк, подтащив его к самой кромке воды, поднял над головой словно мешок, и со всего размаху запустил верещавшего бедолагу как можно дальше.
Подняв тучу брызг, Заноза скрылся с головой в мутной воде, но не желая тонуть тут же вынырнул на поверхность, и что было сил подгрёб к спасительному куску суши, пытаясь поскорее выбраться на него. Но подскочивший Кулик, начал тыкать в него тупым концом своего копья, спихивая его уже почти выбравшегося на твёрдый берег, обратно в воду. Проделав это несколько раз, Заноза прекратил безуспешные попытки выбраться из воды, а изловчившись схватился за нацеленное в него древко и силой рванул его на себя. Вместо того, чтоб разжать пальцы и отпустить копьё, тщедушный Кулик попытался его вырвать, из намертво вцепившегося в него разбойника, и от сильного рывка в обратную сторону, уже сам полетел в воду.
Шатун же вместо того, чтоб прийти на помощь хоть кому-то из них, стал судорожно крутить головой по сторонам, внимательно осматривая водную гладь, пытаясь рассмотреть в ней русалок. После чего утвердительно крякнул, отошёл подальше в противоположную сторону и разбежавшись, со всего разбегу сам сиганул в воду. Только плюхнувшись на почтительном расстоянии от них. Вынырнув, загребая воду своими огромными ручищами словно вёслами, что есть сил, поплыл к противоположному берегу.
Остальным ничего не оставалось, как последовать его примеру. Можно было конечно выбраться на спасительный берег, тем более, что теперь этому никто не мешал, но такое решение, однозначно, не сулит ничего хорошего. Это лишь отсрочит неминуемую смерть до темноты, когда из болота начнут вылезать утопленники, от которых уже негде будет скрыться. Поэтому им оставалось только одно, плыть, и как можно скорее к берегу, где кончалось болото, пока в воде их было хотя бы трое, и был хоть какой-то, но шанс. Авось кому-то, из них да повезёт, и русалки кинуться не на тебя, а на твоего менее удачливого соседа.
Что в итоге и произошло, Кулику из их троицы не повезло первым. Прямо перед ним мелькнул здоровенный рыбий хвост, после чего тонкие девичьи руки, оплели его шею, и сразу же утащили под воду. Он ещё пару раз вырывался из них, выныривал на поверхность, вопя во всё горло о помощи, прежде чем русалки его снова схватили и скрылись с ним под водой, на этот раз всегда. Но эти вопли лишь заставили оставшихся двух пловцов, загребать воду ещё быстрее. Выжимая из себя все силы до предела, молотя руками что есть мочи, они плыли к заветному берегу. Моля лишь о то, чтоб русалки удовлетворились лишь только одним утопленником.
Шатун размашисто размахивая руками, значительно обогнал Занозу, и достиг спасительного берега первым. Выбравшись из воды по пояс, он уже видимо посчитал себя окончательно спасённым, и рано расслабился. То ли решив позлорадствовать над всё ещё плывущим Занозой, то ли посчитав себя действительно в безопасности. Но вместо того, чтоб поспешить и выбежать из воды подальше, он стал выжимать свою бороду, вытряхивая из неё запутавшуюся в ней тину, при этом медленно передвигая ногами. И когда до заветной суши было уже совсем рукой подать, как на него из воды выпрыгнули сразу две русалки, и обвив его своими чешуйчатыми хвостами, потащили обратно на глубину.
Но тот и не подумал сдаваться. Взревев словно медведь, он сумел оторвать от себя девичьи тела и раздавая на право и на лево увесистые тумаки, пятясь спиной вперёд, начал медленно отходить к берегу. Не смотря на все попытки русалок сбить его с ног у них это никак не получалось. Как только одна из них выныривала из воды, чтоб вцепиться в него своими холодными пальцами, как тут же получала удар кулаком по девичьей голове, и словно куль, оглушённая падала обратно в воду.
Борьба за жизнь Шатуна, отвлёкшим на себя русалок, позволила Занозе без проблем достичь берега. Он сперва отбежал от воды на безопасное расстояние, только после чего позволил себе без сил повалиться на землю, жадно глотая ртом воздух, и стараясь успокоить ходившую ходуном грудь.
Ещё какое-то время были слышны шумные всплески воды, глухие удары и отборная брань Шатуна, которому болотные девы по-прежнему не давали выйти на сушу. После чего всё резко оборвалось, и вся округа погрузилась в гнетущую тишину, нарушаемую только его шумным дыханием.
Лёжа на спине, Заноза продолжал жадно глотать воздух, пытаясь унять бешено колотившее в гриди сердце. Он даже не сразу сообразил, что уставился мутными глазами прямо в серое небо, которое уже начинало порядком темнеть. Но не это его заставило подскочить как ужаленного.
– Чего разлёгся? – раздалось над самым его ухом.
– Шатун! Живой мерзавец! – Заноза тут же вскочил на ноги и кинулся на него с кулаками, пытаясь засветить тому прямо в рожу. – Ты хотел использовать меня как приманку. Да за такое тебя под нож пустить мало!
– Успокойся! – тот особо не напрягаясь оттолкнул его от себя, лишь равнодушно пожав плечами. – Это была не моя идея, Кулик всё придумал. Но тот тебе уже не ответчик, он сейчас сам русалок тешит на дне болота.
Конечно не твоя идея, пронеслось в голове у Занозы, куда уж тебе самому до такого додуматься. Но отчего-то злости на Шатуна больше не было. И причиной тому был вовсе не его жалкий вид, которому и так порядком досталось от русалок, а скорее боязнь Занозы остаться одному, посреди этих забытых богами болот.
– Ладно, чего разлёгся? – повторил вновь Шатун, только уставшим голосом. – Надо двигать дальше, наше спасение уже совсем рядом. – он кивнул в сторону росшего уже совсем близко, хоть и редкого, но всё-таки леска. – Доберёмся до деревьев, наберём сушняка и разведём костёр, обсушимся. – и не дожидаясь, пока Заноза пристроиться рядом, зашагал в направлении того самого леса. В отличие от кое-как встающего с земли оппонента, более уверенно передвигая своими ногами. Словно и не было этого ночного бегства из разбойничьего лагеря, с последующим переходом через болото, сумасшедшим заплывом и драки с русалками.
Только когда уже окончательно стемнело, они прекратили свой путь и без сил повалились на землю. Повалился кулем, правда только Заноза, Шатун лишь уселся на землю и начал сооружать из собранных веток небольшой шалашик для костра.
Когда огонь занялся и немного отогнал ночную тьму в стороны, поближе к костру подполз и Заноза, чтоб согреться и обсушить свои остатки висевшей на нём одежды. Рассевшись напротив друг друга они молча уставились на огонь, думая каждый о своём. То, о чём думал Шатун было неизвестно, ну а вот Заноза был близок к отчаянью. Он всячески пытался понять, что же ему теперь делать дальше. Он был голоден, напуган и зол, зол на весь белый свет.
Если бы он только мог, то он бы предал лютой смерти всех, кто был повинен в его несчастьях. И своего атамана Лохматого, но хорошо хоть, что тот уже своё получил, и всю княжью дружину, что загнала их в это проклятое богами болото. И даже этого здоровяка Шатуна, что ценой его жизни, хотел выторговать свою. Только в открытом бою ему против него ни за что не устоять, и из-за этого он злился ещё сильнее. Разумно решив обождать, и дождавшись удобного случая, чтоб удавить его по-тихому, в отместку за весь тот страх, которого он из-за него натерпелся. Но это он сделает чуть позже, а пока тот был ему нужен, чтоб вместе с ним выбраться отсюда в более обжитые места.
