Видя, что для неё это как мёртвому припарка. – Твою ж, дивизию! Да ведь это и был покойник! – я, изменив тактику, дал ей сперва подняться, чтоб она смогла сесть. И только она это сделала, как тут же сам схватил её за руку, вывернув ту до предела, заставив своего визави упереться лбом в землю. Не остановившись на этом, закрутил руку дальше, полностью выворачивая её из плечевого сустава и в добавок уже после, сломал её об колено. Зрелище было мерзкое: раздался хруст, кожа натянулась и лопнула, и оттуда показались острые концы лучевой кости. При этом опять же не брызнуло ни единой капли крови, словно рвалась не человеческая кожа, а гнилой мешок из-под картошки.
На этот раз дико взвыв, но не от боли, а скорее с досады, девица с разворота, наотмашь, саданув меня здоровой рукой по ногам, тем самым заставляя отпрыгнуть в сторону от себя. После чего всё же сумела подняться на ноги и встав напротив меня, уставилась в глаза своими не моргающими, бесцветными глазищами.
– Ну, что, падаль, хватит с тебя? – войдя в раж, я даже забыл с кем разговариваю.
Протянув здоровую руку, вторая так и осталась болтаться плетью, она вновь сделала шаг в мою сторону. Замерев на мгновение, она вместо того, чтоб наброситься на меня, перевела свой взгляд с меня на вытянутую в мою сторону руку. Я проследил за её взглядом лишь одними глазами. В луче света, что, пробиваясь сквозь листву деревьев и падая в аккурат на неё, было отчётливо видно, как та на глазах начала ссыхаться, покрываясь тонкой паутиной трещин. Которая начинаясь от самых кончиков пальцев, быстро поднимается выше к плечу. И вот уже и всё её тело покрылось такими же мелкими трещинами. И теперь начинает выглядеть как разбитая и вновь собранная из осколков ваза. А вслед за рукой вот уже и она вся, целиком, начинает ссыхаться, приобретая вид старого сухофрукта.
Завизжав, а вот на этот раз, я был точно уверен, что орала она именно от боли, начала лихорадочно трясти уцелевшей рукой. И круто развернувшись на пятках ко мне спиной, кинулась обратно к воде, прыгнув в неё прямо с разбега. Подняв в стороны кучу брызг, ушла с головой под воду. Не давая себе расслабиться, я был готов к любому повороту событий. Оставшись на месте, продолжал обшаривать взглядом поверхность, где она только что скрылась под водой.
Время шло, круги на воде уже окончательно разошлись в разные стороны, оставив после себя лишь тихую гладь водоёма. По-прежнему, не сводя глаз с воды, и чтоб не терять время понапрасну, я начал спешно натягивать штаны. Только сейчас обратив внимание на то, что всё это время бегал голышом. И только успел натянуть трусы, и сунуть ноги в штанины, застегнуть ремень, как из-под воды вновь показался уже знакомый утопленник.
Приготовившись к тому, что она снова кинется на меня и попытается затащить в воду, подхватив свои пожитки, я начал медленно пятиться подальше от берега. Но вопреки моим ожиданиям, она так и не двинулась дальше, а осталась спокойно стоять в воде. С наружи торчали только её голова и голые плечи. Не двигаясь дальше, она замерев смотрела за тем, как воспользовавшись передышкой, я впопыхах продолжаю натягивать на себя оставшуюся одежду.
Одевшись я медлил, что же мне делать дальше? Точнее сказать, то что надо валить отсюда подальше я знал, но вот любопытство не давало уйти не узнав, что выкинет дальше, этот злой ихтиандр.
Моя дилемма разрешилась сама собой. Постояв ещё немного, мой оппонент просто скрылся в воде, погрузившись в неё с головой. На этот раз без тучи брызг, она просто ушла под воду и больше не появлялась. Постояв после этого ещё минут пять и убедившись, что подводный пловец не задумал ещё какой пакости, я всё же решил поскорее убраться подальше.
Теперь получалось, что помимо страшились в лесу, и в воде плавает какая-то нечисть! – Что это такое было? – вопрос, кто, почему-то сам собой отпадал. Очевидно, что покойник! Но как? Как это вообще может ходить, плавать, просто совершать какие-то действия, вместо того, чтоб себе мирно гнить где-нибудь на глубине реки. Плюнув с досады, я зарёкся больше не искушать судьбу.
Теперь моё продвижение по лесу напоминало проделывание прохода в минном поле. Ну и пусть, что медленно, но зато каждый шаг был хорошо обдуман и взвешен. Для себя же я уяснил следующее: пусть я не знаю где я, и как здесь оказался, но теперь я знаю точно, что этот лес не городской парк, где самое страшное, что с тобой может случиться, так это то, что ты повстречаешь толпу пьяных гопников. А здесь же, рассадник какой-то чертовщины, это ещё мягко выражаясь, встреча с которой не закончится одной лишь разбитой физиономией.
Ближе к вечеру, перед тем, как устроиться на ночлег я успел ещё раз потренироваться в стрельбе из лука. Попробовал даже с ним поохотиться. Но как назло, вся пернатая дичь куда-то сразу попряталась.
Учтя все события минувших дней, на этот раз я не стал разводить огонь, дабы не привлекать к себе излишнего внимания. Да и нужды в нём не было: ночи тёплые, а жарить на нём всё равно мне было нечего. Перекусив тем немногим, что ещё оставалось в моём мешке, завернувшись в одеяло, я завалился спать, на всякий случай, крепко сжимая в руке один из ножей.
Утро было хреновым! За ночь ветром нагнало серых, тяжёлых туч и начал капать сперва мелкий, но потом всё набирающий обороты дождик. Опустошив свой вещмешок, я пришёл к выводу, что мне необходимо обзавестись жратвой, и как можно скорее. Иначе на трёх оставшихся в нём корнеплодах я далеко не уйду.
С рыбалкой вопрос отпадал сразу же. Ловить рыбу мне нечем, да и как оказалось, к воде подходить совсем не безопасно. А, лишь выйдя обратно к речушке пополнил запас воды, на всякий случай прикрепив бурдюк к длинной палке и сунув его в воду. Смотрелось это нелепо, но бережёного как говориться, бог бережёт.
Чтоб разжиться едой, оставалось только надеяться на собирательство грибов с ягодами, да ещё на охоту. Но, что тут поделаешь, за ночь мои силки вновь остались пустыми и поэтому моя последняя надежда была на то, что всё же удастся кого-нибудь подстрелить из лука. Наложив стрелу на тетиву, я не спеша шёл по лесу, внимательно вглядываясь в кроны деревьев. Но из-за дождя вся лесная дичь куда-то попряталась, не слышно ни пения птиц, ни их порхания с ветки на ветку. Кругом был только один звук, звук барабанящего дождя о листву.
Промокнув до нитки, я продолжал продвигаться по лесу. С охотой пока что тоже не ладилось. Удалось только пару раз заметить прыгающую в ветвях белку. Возможно я бы съел и её, но попробуй подстрели эту крысу с пушистым хвостом, что носиться по деревьям как гоночный автомобиль по трассе. И трезво оценив свои стрелковые возможности, я даже не стал пытаться в неё стрелять. А вот в стучавшего по берёзе дятла, я выпустил две стрелы, но так в него и не попал, только вспугнул птицу, которая тут же сорвавшись со своего места, скрылась среди ветвей.
Такое развитие дел, уже порядком начинало меня нервировать. Плюс ко всему, усиливающийся голод всё чаще начинал о себе давать знать. Пока ещё было терпимо, но к следующему утру кишки окончательно прилипнут к спине и вот тогда это уже будет настоящей проблемой. Поэтому кровь из носу, но до темноты необходимо разжиться припасами.
И вот, выйдя на небольшую полянку, я не поверил своей удаче. На противоположном её конце, всего в тридцати шагах от меня, беззаботно паслись пятеро косуль. Стараясь не выдать своего присуцтвия, я не спеша сбросил на землю мешок с пожитками, и начал тщательно выцеливать ту из них, что была покрупнее. Зная, что второго такого шанса у меня не будет, я все медлил с выстрелом. И вот, только когда она повернулась ко мне боком, я спустил тетиву, целясь ей под лопатку.
Что не мудрено, я промахнулся, но как оказалось не очень критично, всё же стрела застряла у неё в заднице. Раненый зверь взревел, и вся пятёрка косуль моментально кинулась в рассыпную. Выскакивая из кустов, я на бегу отбросил лук в сторону и кинулся следом. Нечего было и думать, пытаться догнать косулю, тем более ещё и в лесу, но моя была ранена и как я увидел, подволакивая заднюю ногу, поэтому у меня всё же был небольшой шанс.
