Девица достала худыми ручонками из кармана пирожок, и произошло второе чудо - кото-стая не отгрызла ей руку вместе с угощением, а нетерпеливо переступая, всё же дождалась, когда хозяйка сама раздаст всем по кусочку. А бусая и доела-то свой пай нехотя только после того, как довольно промяргалась да изластилась вся, утыкаясь в девичью коленку.
Так к удивлению Лешака-простачка и повелось. Сделалась, неведомо почему, недалёкая умишком девица над кото-стаей и даже, в некотором роде, над ним хозяйкой. Пришлось Лешаку-незадачливому срочным порядком кой-никакую хижину для неё сооружать, не самому же девицу жрать, да и от стаи теперь жалко отрывать. А себе даже некий зримый облик придать - местного лешего, вроде как старичка меленького, горбатенького, но довольно симпатичного. Для чего? А вот, захотелось Лешаку-пытливому поближе к девице подступиться и понять - какими такими непостижимыми силёнками, при ущербном-то умишке, она доверие и его, и его диких котов моментально взяла.
Да только плохо у него это получалось. Девица быстро в новых владениях освоилась, хозяйствовать с удовольствием принялась. Как поняла, что сытно тут и безопасно, то мысли о том, что она не дома, очень запросто отбросила. Захотела корову - получила корову, помечтала о другом о чём для хозяйства - на тебе, пожалуйста. Этими мелкими чудесами и успокоилась. Только самого Лешака-старичка чуралась. Как тот в домик войдёт, так пугливой мышкой где-нибудь в уголочке и забьётся.
Подступался к ней Лешак-исследователь и долго, и бережно, но заговорить по-человечески так и не решился. Зайдёт вечерком, очередную ношу дровишек для печки принесёт, ночи-то уже прохладные. Коснётся ласково девичьего сознания, дескать, всё хорошо, я свой. Может всё-таки поговорим? Какое там. Пугливая девица, душой слишком нежная, а умишком скудным работать и вовсе не желает, только с котами и якшается. Да ещё, ближе к осени, тоской начала пространство заливать. Не по дому дальнему, нет, по людям.
Вот оказия, подумал Лешак-удручённый, где тут, какую истинную силу за слезами разглядишь? Но ведь не из-за каши с молоком коты возле неё так вьются? И даже во мне твердокаменном непонятную тоску вызывает. Подпускать к себе не желает, а вторую миску с горячей кашей на столе ставит. Чудная. И каша, по местным меркам, чудо как хороша.
Снова Лешак-естествоиспытатель на поводу у хозяюшки пошёл. Приволок ещё одну девицу - на этот раз маленькую, вроде как игрушку для всей честной компании, и чтобы много не ела, и тоже не сильно умную, дабы собственными эмоциями на неё не распыляться.
Опять не угадал. Новая девица оказалась, несмотря на возраст, щедрой на фантазии. И её желания не ограничивались бытовым обустройством, тягой к спокойствию и сытному благополучию, как у первой. Девчонка, пусть и не вполне осознанно пока, но грезила о познании всего большого мира. А пока в мечтах своих путешествовала по мифическим горам, сказочным королевствам и безмятежным морям. Пришлось добывать для неё альбомы и карандаши, без которых она просто жить не могла. И та немедленно принялась рисовать. Горы, море, корабли, а больше всего принцев и просто красивых юношей, которые, согласно её мечтам, непременно явятся сюда и спасут её из мрачного царства доброго, но неказистого Лешака.
И Лешак-впечатлительный поддался детским мечтам. А что, подумал он, если способность подкупать себе подобных и даже существ высокоорганизованных вроде него заключена у местных человеков именно в этих бесхитростных, но чистых эмоциях? Надобно их на себе испытать, тогда наверняка и узнаю.
Лешак-романтик даже подобрал для себя новый образ, основываясь, на мечтах этих и ещё кое-каких девиц. Затем тщательно ощупал пространство вокруг гнезда и нашёл-таки чего требовалось - девицу не похожую на первых, зрелую, любознательную, готовую к приключениям, как и он. Не интеллектуалку, но с зачатками разума. Лешак-соблазнитель напрягся немного и настроил желания человека-девицы в нужном направлении.
***
Маринка спросонья и не заметила, как углубилась в лес. Проснулась неожиданно для себя рано. Выманил из дома свежий воздух, захотелось чистой прохладной водой в огороде из бочки умыться, а потом ноги сами собою вынесли за калитку да и потащили в лес.
Чует Маринка, что её именно к тому злополучному Лешачьему озеру несёт, а не пугается. Утро чудесное. Воздух диковинно прозрачен, первым солнечным светом прошит. Прохлада лесная настолько нежно-тонкая, что хочется в ней плыть и плыть без остановки. Берёзки, липы, ели - все деревья тихие стоят, будто ещё просыпаются. Редкая птаха коротко чирикнет и замолчит, они-то уже давно проснулись, не до песен им, делами заняты.
Сколько Маринка идёт? Десять минут или полчаса? Вот оно и показалось Лешачье озеро. Не страшно, но жутко интересно, ведь предчувствие стойкое есть - что-то сейчас невероятное произойдёт.
И правда. Лес точно расступается, воздух делается странно-густым и весомым, и перетекает перед глазами тугой массой как кисель. А прямо перед Маринкой, метрах в пяти, в высокой траве стоит красивый юноша. Стройный, в плечах широк, глаза светлые, добрые. Чем-то неуловимо на Славика похож. Смотрит испытующе, внимательно. А Маринка мгновенно понимает - это то, чего она все эти дни ждала... Это Он - тот, что и гвоздь... и вообще, всё что она захочет, сделает. Он!
Глядит на него тоже неотрывно, а саму дрожь так и пронимает. Вдруг воздух за парнем особенно сильно колыхнулся и ровно вытолкнул у того из-за спины двух вопящих на бегу девчонок.
- Отпустил, проклятый, отпустил! - кричала незнакомая Маринке, высокая бледная брюнетка.
- А-а-а... - тонко голосила вторая маленькая, кажется, Тома Спиридонова.
Обе пронеслись в сторону деревни мимо Маринки как будто не видя её. Потом кисельный воздух за спиной парня-волшебника опять качнулся и выплюнул из себя уж вовсе невероятное - корову. Тяжело сопя и тряся тугим выменем, породистое бело-бурое чудо ломанулось вслед за девчонками, точно верный пёс. Шумная туша быстро скрылась за деревьями, но ещё долго эхо доносило её громкое протяжное мычание.
А Маринка вновь повернулась к удивительному парню лицом, ведь чудеса продолжились. Теперь трава перед волшебником была изрядно вытоптана, и по ней расхаживали роскошные крупные коты.
- Какие красивые, - выдохнула изумлённая Маринка.
От стаи немедленно отделился самый великолепный, огненно-рыжий, подбежал к девушке и изящно изогнулся, гладясь об коленку.
