Не могу отвести взгляд от её шрама.

— Что случилось с тобой?

Словно чувствуя мой взгляд, её рука непроизвольно поднялась к голове.

— Я перелетела через капот и через ветровое стекло. Не поверишь, но я умерла не от травмы головы. Когда машина въехала в озеро, меня зажало.

Ожидаю, что она снова заплачет, но Сэнди грустно смеётся.

— Это было как в фильме. До сих пор помню полёт. Я была невесомой и смотрела на луну. Но когда стекло треснуло, боль стала невыносимой. Будто тысяча рыжих муравьёв кусала каждый сантиметр тела. Потом всё прекратилось. Просто прекратилось. Последнее, что я помню, это приглушённый звук сирен и отблеск света на поверхности воды.

Прижимаю руку ко рту, сдерживая всхлип. Чувствую себя ужасно.

— Мне так жаль, — в конце концов, выдавливаю я.

Она грустно улыбается.

— Знаешь, что самое смешное. Я занималась плаванием. Трижды побила рекорд колледжа в вольном стиле. Могла не дышать под водой дольше, чем кто-либо. И в конце концов, я утонула. По мне, виновато пробитое лёгкое.

— Это не смешно, — говорю я. — Это ужасно.

Она игнорирует меня.

— Мою смерть констатировали в больнице, но я была мертва намного раньше. Жнец встретил меня на берегу озера. Он пытался оттащить меня от места аварии, но я должна была узнать, что с Джеймсом.

— Что с ним? — шепчу я. — Он умер?

— Думаешь, если бы он умер, я бы тусила в этом месте? — резко спрашивает она.

Я удивлённо откидываюсь.

— Нет. Скорее всего, нет.

— Прости, — произносит она. — Отвечая на твой вопрос, нет. Он не умер. Но также и не выжил.

Вопросительно смотрю на неё.

— Как это?

Она осела на стуле.

— Его тупые родители поддерживают его жизнь всевозможными аппаратами, но единственное, чего они добиваются — удерживают его, не дают быть со мной. — В её взгляде появляется безумие, слова она на грани помешательства. Теперь я понимаю, почему души перестают испытывать эмоции после смерти. — Всё, что им нужно сделать — отпустить его.

Снова звучит её имя.

— И часто тебя зовут? — интересуюсь я.

— Что? — спрашивает она. По её невидящему взгляду могу сказать, что она понятия не имеет, о чём я говорю.

— Тебя всё время называют. Как часто?

— Каждые несколько минут на протяжении последних девяти месяцев, шестнадцати дней и десяти секунд, — выпаливает она.

Во рту становится сухо.

— Твоё имя звучит каждый раз, когда проходит каждая новая группа с тех самых пор, как ты сюда попала?

Она кивает, достаёт помолвочное кольцо и крутит его вокруг пальца.

— Сначала раздражало, но потом я перестала слышать.

Не могу представить, что не отзываюсь на собственное имя. Пристально смотрю на кольцо. Оно огромное. Даже с помощью друга, как простой студент колледжа смог позволить себе нечто подобное? Готова поспорить, он занял денег.

— Оно прекрасно, правда? — спрашивает Сэнди, когда замечает мой взгляд. Её лицо светится. На мгновение я представляю её в кампусе колледжа, живую и здоровую.

— Оно чудесное, — соглашаюсь я.

Она улыбается.

— Знаю. И это ты ещё не видела его при лунном свете.

Опять луна.

— Ты говорила, людям, которые привязаны к вещам, приходится тяжело…

Она выпускает смешок. Группка пожилых останавливается рядом с нами, и я прям чувствую, как они неодобрительно смотрят на нас. Уверена, как только я отвернусь, несколько седовласых покачают головами.

— Не обращай на них внимания, — говорит Сэнди, высовывая язык в их сторону. — О, ты не представляешь, сколько раз меня пытались заставить отдать кольцо.

— Но разве ты не хочешь двигаться дальше?

Она смотрит в потолок.

— Хочу. Выматывает смотреть на поезд за поездом. Меня всё время тянет пойти дальше.

— Так отдай кольцо и иди.

Сэнди вздыхает.

— Не могу.

Пытаюсь привести мысли в порядок. Абсолютно не понимаю эту девушку.

— Чёрт возьми, да почему?

Когда она заговаривает, её голос дрожит.

— Я не могу его бросить. Когда его, наконец, отключат, и он умрёт, то я не хочу, чтобы он сидел здесь, как все они, — она говорит, обводя рукой вокруг. — Мне невыносима мысль, что он будет здесь, словно контуженный. Он заслуживает большего. Мы заслуживаем свой счастливый конец. Вместе. Даже если он совсем не такой, как мы представляли.

— Это Лиллит имела в виду, когда говорила о твоём долго и счастливо? — спрашиваю я, и Сэнди кивает. — Но почему ты не можешь дождаться его с другой стороны?

— Я понятия не имею, что происходит, когда покидаешь Зал Ожидания. Что, если я не смогу найти его? Что, если я забуду, что хотела найти его?

— Но…, — начинаю я.

Сэнди решительно отмахивается.

— Нет. Я никуда не пойду. Когда он сойдёт с поезда, я буду здесь. До тех пор, я буду ждать.

У меня нет времени спорить. В следующий момент слышу своё имя, и понимаю, что Сэнди имела в виду, когда говорила о том, что «тянет». Каждая клеточка меня хочет направиться к очереди. Смотрю на стойку регистрации. Скорее чувствую, чем замечаю, что Сэнди взяла меня за руку.

— Подожди, — мягко произносит она. — Не спеши. Я рассказала тебе свою историю. Теперь ты расскажи мне свою.

Качаю головой.

— Я говорила тебе, авария.

— И я ответила тебе, что ты лжёшь, помнишь? Пожалуйста, дай мне что-то, над чем я смогу подумать. Что отличает тебя от остальных, которые все в ступоре попадают сюда?

Смотрю в её глаза, полные мольбы. Может, она знает что-то, что сможет мне помочь?

— Ну хорошо. Жнец должен был забрать цыганку на школьном карнавале. Она увидела его и в последнюю секунду толкнула к нему меня. Вместо неё он забрал меня.

Сэнди пристально смотрит на меня, после чего разражается смехом.

— Шутишь, да? — выдыхает она.

Просто смотрю на неё.

— Ты не шутишь.

— Нет.

Нескрываемый шок на лице.

— Невозможно. Он забрал цыганку?

Перекидываю волосы за плечо и собираюсь подняться.

— Я не знаю, хотя надеюсь, что к этому времени её уже забрали.

— То есть ты не должна была умереть?

— Не сегодня. Но я собираюсь найти способ вернуться.

— Спорю, что если кто-то и сможет выбраться, так это ты. Ты производишь впечатление человека, для которого «нет» — не ответ, — она внимательно изучает меня, и я прям вижу, как шестерёнки крутятся в её мозгу. И я боюсь того, о чём она думает. Она провела слишком много времени в этом изнуряющем Лимбо из-за своего не до конца умершего парня. Когда она открывает рот, я морально готовлюсь. — Если тебе удастся, сделаешь одолжение?

— Какое? — я отвечаю, жалея, что не направилась к очереди раньше.

— Найди его, — умоляет она. — Он в медицинском центре в Индианаполисе. Убеди его родителей отпустить его.

— И как, по-твоему, я должна это сделать? Даже если я смогу найти того, кто отправит меня обратно, то сомневаюсь, что мне позволят помнить всё это. Моя история точно не будет хорошим пиаром этому месту.

Она излучает улыбку надежды, и я уже понимаю, что согласна. От моего дома до Индианаполиса не так уж и далеко.

— Возьми его, — говорит она, снимая кольцо и кладя его мне на ладонь.

— Я не могу, — отказываю я, отталкивая её. — Оно тебе нужно. Если я заберу, разве ты не начнёшь забывать?

По её лицу понимаю, что она не до конца продумала план. Она качает головой.

— Это обдуманный риск. Может, оно сможет пройти с тобой в мир живых?

Смотрю на кольцо.

— И что мне с ним делать?

— Разберёшься, — произносит она, поднимаясь. — А теперь пошли. Тебе надо встать в очередь. Не хочу, чтобы Лиллит думала, что ты присоединилась к моему бунту.

— Для того, кто не хочет уйти, ты слишком торопишься отправить меня в великую неизвестность, — говорю я, позволяя ей поднять меня и потащить в сторону стойки регистрации.

Когда мы подходим, она поворачивается и крепко обнимает меня.

— Спасибо.

— Я ещё ничего не сделала, — спорю я.

— Да нет же. Ты дала мне надежду.