Я одёргиваю её.

— Не жди слишком многого. Всё ещё есть маленькая проблемка в том, чтобы вернуться в мир живых.

— Провал — это не вариант, — отвечает она веселее, чем может позволить себе мёртвый.

Занимаю место в очереди. Сэнди следует за мной, пока я продвигаюсь вперёд. Когда я поворачиваю за угол, она хватает мою руку.

— Спасибо.

Я улыбаюсь. Что ещё я могу сделать?

— Удачи, — она выпаливает, пока я иду к стойке. Её слова доносятся словно издалека.

Когда я, наконец, подхожу к стойке регистрации, женщина со светлыми волосами приветствует меня.

— Имя?

Переступаю с ноги на ногу, бросая последний взгляд через плечо.

— Хм, ЭрДжей Джонс.

Она мягко стучит по клавишам, и от аппарата раздаётся жужжащий звук.

— Что это? — интересуюсь я, становясь на цыпочки. Но она лишь улыбается. — Это типа регистрация? Потому что мне надо поговорить с администратором или с кем-то главным. Произошла ошибка. Я не должна быть здесь.

Она ослепительно улыбается.

— Мы никогда не ошибаемся, — она произносит таким сладким голосом, что аж зубы сводит.

— Ошибаетесь. Ну или по крайней мере жнец ошибается. Он даже сам это признал.

Она с интересом смотрит на меня.

— Что же, если произошла ошибка, я уверена, Азраил разберётся.

Азраил? Почему это имя заставляет похолодеть от ужаса? Громкий сигнал отвлекает меня.

— Что это? — снова спрашиваю.

Она передаёт тонкий коричневый свёрток размером с тарелку.

— Ровена Джой Джонс, это твоя жизнь.

Чёрт.

ГЛАВА 5

Я смотрю на диск, затем перевожу взгляд на женщину за стойкой.

— И что мне с этим делать?

Она указывает на длинный коридор.

— Выбери любую открытую комнату и посмотри.

Вот как? Она даёт мне нарезку моей жизни и говорит выбрать комнату? Когда берут собаку, дают больше рекомендаций. Я не двигаюсь, она прочищает горло и взглядом говорит мне, что я свободна. Оглядываюсь на очередь из душ и решаю не спорить. И вообще, если кто-то и может помочь мне вернуться, то явно не эта канцелярская крыса.

Иду по красному ковру и сворачиваю в первую попавшуюся открытую комнату. Все стены ярко жёлтые, за исключением пространства над устройством, напоминающим огромный DVD проигрыватель. Перед проигрывателем стоит кресло с высокой спинкой с тёмно-фиолетовой обивкой — мой любимый цвет. Больше в комнате ничего нет.

Я вытаскиваю диск из упаковки и вставляю в устройство, после чего падаю в мягкие подушки. Словно в объятиях облака. Жаль, нет попкорна. Если я правильно помню, моя жизнь довольна интересна. Лыжи с друзьями, шоппинг в Чикаго, закулисье нескольких концертов. Наверно, забавно вспомнить старые деньки.

В пространстве над устройством появляется сцена моего рождения. Вижу лицо мамы, когда меня кладут в её протянутые руки. Она светится от радости, поэтому моё среднее имя Джой (прим. пер. Joy — радость). Всё это довольно стандартно, как можно понять, но от этого не менее классно. На самом деле, я не знаю, что будет дальше, ведь мой папа не позаботился записать происходящее.

Даже несмотря на утомляющие предыдущие сорок два часа мама выглядит потрясающе. Пожалуй, в Послежизни HD работает лучше, чем проектор в кинозале дома. Вытираю слезу умиления, когда вижу, как папа нежно поёт свёртку одежды. Спустя секунду до меня доходит, что это он держит меня. Вскоре входит миниатюрная женщина с огромной улыбкой, забирает меня из рук папы и начинает целовать каждый дюйм моего лица.

— Глэдис, — говорит моя мама. — Ты не вымыла руки.

— О, милая, — отвечает бабушка. — Я вырастила пятерых детей, ты между прочим одна из них, и все они выросли здоровыми. Кроме того, это моя первая внучка, — она смущённо смотрит на папу, который улыбается от уха до уха, — конечно, это ваш первенец, — она начинает передавать меня папе, но он лишь смеётся.

— Держите её. Но она поедет домой с нами, понятно?

Она хмурится и воркует надо мной.

Когда сцена бледнеет, я понимаю, что ни разу не подумала о родителях. Что они сделают, когда увидят, как их единственный ребёнок лежит на плите в каком-то морге? Мама будет биться в безутешной истерике. Как отреагирует папа, даже представить не могу.

Ясно. Я должна вернуться назад. Закрываю уши руками, когда раздаётся гудение. На этот раз мне удаётся сложить два и два, и я осознаю, что каждый раз, когда я думаю о возвращении, голова грозит взорваться.

Появляется следующая сцена, привлекая моё внимание, и боль потихоньку проходит. На этот раз я на игровой площадке перед своим домом. Там полно детей, но даже сейчас единственная, на кого я смотрю — Эбби Ричардс. Она ещё не знает, но очень скоро мы станем неразлучными. Её мама постоянно путешествует из-за работы, а папа остаётся дома.

Эбби замечает меня и направляется в мою сторону. Я всегда думала о том, почему из всех детей на площадке она выбрала меня. Она будто почувствовала связь между нами.

— Привет, — говорит она.

— Привет, — осторожно отвечаю я.

— Давай наперегонки по склону?

В то время я была невероятно застенчивой, и до сих пор помню сомнение, одолевшее меня. Побежать на всех парах домой и упустить шанс завести первого друга или сказать «да»? Спустя целую вечность отвечаю:

— Конечно.

Не говоря ни слова, мы мчимся к склону, и картинка бледнеет. Долю секунды спустя появляется следующая. Тот же парк, но теперь я иду прочь от Эбби, которая съёжилась на покрытой снегом земле перед несколькими старшими девочками. В этот день умерла её мама, о чём я узнала позже, так как тогда побоялась заступиться за неё.

Картинка мелькает всего пару секунд.

Живот скручивает. Если бы я что-то могла изменить, то изменила бы именно этот момент. Эбби позвала меня рассказать о своей матери. Но я бросила её. Я не только потеряла лучшую подругу, но и Эбби сильно досталось. Вытираю подступившие слёзы. Я не горжусь тем, что сделала, но прошлого не воротишь. Концентрируюсь на следующей сцене.

В шестом классе меня перевели в частную среднюю школу, где я оказалась с людьми, которых не знаю. Большинство моих старых друзей ходили в городскую школу. Я сочувствую себе, особенно во время обеденного перерыва. Младшая версия меня идёт в столовую, выискивая в толпе знакомые лица, но не находит. Чуть не плача, смотрю, как глядя прямо перед собой иду к двери. Моя цель — кабинка в женском туалете.

— Тебе нельзя выносить это из столовой, — говорит кто-то позади меня. Я оборачиваюсь и вижу Марси Хэмптон. Она из седьмого класса. Кроме того, она чирлидер.

— Я просто шла…

— Обедать на лестнице?

Лестница. Почему я до этого не додумалась? Намного более гигиенично.

— Садись с нами, — произносит она, указывая в сторону девочек, одетых как она.

Глаза расширяются от ужаса. Я не перестаю думать: «она шутит? Скорее всего, это розыгрыш. Я не могу просто сесть с этими популярными детьми. Они поймут, что я не из их мира и сожрут меня заживо».

— Эй, народ. Это…, — она поворачивается ко мне и шепчет. — Как тебя зовут?

— Ровена, — отвечаю я.

Она качает головой, смотря с неодобрением.

— Ладно. Твоё среднее имя?

— Джой, — произношу я, мечтая провалиться под землю.

К моему удивлению, её лицо проясняется, и она поворачивается к друзьям.

— Кхм. Это ЭрДжей. Я ей сказала, что она может присоединиться к нам, — это не вопрос. Одним простым предложением Марси посчитала меня достаточно классной и дала мне новое имя. Говорит о силе.

Девочки заваливают меня вопросами о том, кто из учителей мне нравится, а кто нет. Очевидно, я отвечаю правильно, раз надо мной никто не смеётся. К тому времени как звенит звонок, я уже принята, а неуверенная Ровена — в прошлом. Какая ирония.

Когда мы выходим из столовой, Марси говорит:

— Знаешь, на следующей неделе для шестого класса будут отборочные испытания в группу поддержки. Тебе следует показаться.