Мелиниэль обернулся на звук шагов и увидел, что Азкар собрал отделение кабалитов, ранее стоявших на ступенях террасы.

— Группа приветствия для наших гостей, — пояснил бывший драконт, в кровожадной ухмылке оскалив позолоченные зубы.

— Верни обратно патрули с хищными гончими, — велел Мелиниэль. — Пусть пока что все остаются за стенами.

Азкар замешкался с явственно написанным на лице вопросом.

— Ты не согласен? — спросил автарх.

— Насчет гончих? Нет. Но давай не будем держать все яйца в этом красивеньком гнезде? Всегда разумно припрятать нож в рукаве.

— Я понял, к чему ты клонишь, — ответил Мелиниэль. — Поэтому ты, Азкар, приготовишь мой тайный клинок. Пока прибывают наши гостеприимные хозяева, отошли два рейдера и столько наших воинов, сколько они смогут увезти.

— Я бы попросил арлекинов, но Сна-Копье куда-то подевался, а труппа «Полуночной Грусти» отказывается делать что-либо без него. Я отправлю Сайруа с ее ведьмами из самой дальней башни, а также Ласайкку с Воющими Баньши из резерва. Изящное, но смертоносное оружие, согласен?

— Отлично, — сказал Мелиниэль, мысленно представив собравшихся в поместье воинов. — Нам нельзя общаться с помощью обычных средств, ибо мы не знаем, могут ли зайсутранцы их отслеживать либо перехватывать сообщения.

— Поводок спущен, но они не уйдут далеко, мой владыка. — Свой сарказм Азкар подкрепил преувеличенно раболепным поклоном, почти коснувшись носом пола.

Мелиниэль проигнорировал его, вернувшись обратно к наблюдению за приближающимся орнитоптером. Воздушное судно в форме ястреба по-прежнему неслось прямиком к ним, в сторону одного из посадочных выступов возле главных ворот. Автарх дал кабалитам сигнал следовать за ним и направился к ступеням, полный решимости присутствовать при посадке аппарата.

Сайдари с Иянной беседовали еще какое-то время, но, казалось, оба старались не слишком углубляться в свои текущие верования и мысли. Иянна не знала, как обстоят дела у остальных иннари, как и о том, что узнал о них Сайдари через групповой разум. Отделенная от спутников, духовидица вновь начала испытывать одиночество. Изоляция лишь разжигала подозрения, будто ее держали отдельно по какой-то причине, — что Сайдари пытался получить с ее помощью преимущество для ведущихся переговоров, о ходе которых Иянну намеренно держали в неведении.

Все больше устраняясь от разговора, духовидица наконец смогла разглядеть обстановку внимательнее. Она поняла, что зал не был построен в полном смысле этого слова, как она сначала предположила. В стенах виднелись ороговелые пластины, похожие на защитные костяные наросты, чуть темнее, чем прочие участки. Потолок удерживали ребра — не своды из дерева и камня, что скрывались бы за стенами, но словно бы едва различимо выпирающие из-под кожи кости.

Она посмотрела на само кресло со столом, на которые прежде не обращала внимания, и лишь теперь поняла, что они немного отличались от предметов мебели на Ияндене. Органические формы всегда являлись частью эстетики альдари, однако и сам зал, и его содержимое ушли намного дальше с ножками мебели, похожими на костяшки, и кожистой текстурой, натянутой между сросшимся скелетным остовом.

— Ты выглядишь взволнованной, — нарушив ее размышления, заметил Сайдари. — Я бы даже сказал, встревоженной, и причиной тому не твое недавнее потрясение.

— Я изучала ваши строительные материалы и архитектурные мотивы, — ответила она, обведя зал рукой. — Наши костопевцы выращивают фундаменты и балки, на которых держится весь Иянден, но Зайсутра напоминает живое существо еще больше.

— Так и есть, — подтвердил Сайдари. Он провел ладонью по краю стола, и от прикосновения на нем затрепетали крошечные волоски. — Когда наши предки сбежали из миров доминиона, им было не с чем работать. У них практически отсутствовали певцы кости, как вы их зовете. Но у предков в избытке имелись телотворцы — те, кто обеспечивал секты и культистов безумными физическими модификациями.

— В кабалах Комморры я встречала похожих на них. Их называют гомункулами, и в большинстве своем это помешанные экспериментаторы.

— Рад сказать, что наших отцов-основателей такое помешательство не коснулось, — продолжил лорд-хранитель. — У нас есть призрачная кость и иные разновидности психопластика, но наши предки дополнили их ограниченные запасы искусственно выращенной биологической тканью.

От этой мысли Иянна невольно отпрянула, чем заставила Сайдари нахмуриться, — единственная отрицательная эмоция, которая омрачила его лицо с момента их первой встречи.

— Уверяю тебя, она вполне безжизненна. Эта ткань чувствительна или разумна не больше, чем твоя одежда или драгоценности.

Ее реакция выдала некорректность сравнения, из-за чего Иянна заслужила от Сайдари крайне пристальный взгляд. Лорд-хранитель ничего не сказал, однако его молчание казалось невыносимее любого заданного вслух вопроса. Очевидно, он понял, что девушка утаивает правду. Стремление избавиться от секрета перевесило ее страх перед реакцией Сайдари.

— Это камни душ, — объяснила она, подняв один из них с цепи на шее. Бледно-синяя драгоценность горела изнутри белым пламенем. Иянна протянула камень на ладони. Его психическая аура была для нее столь же явственной, как свет, а может, даже ярче — Это Анасаи Сорена, поэт, Жалящий Скорпион и навигатор с Ияндена. Недолгое время он управлял Призрачным Клинком, защищая наш народ, пока его корпус не расколол коготь тиранида. Мне удалось спасти его естество в самый последний момент.

— Эти слова... — Сайдари откинулся на спинку кресла и нахмурился не то в смятении, не то в испуге. — Я ничего не понял из сказанного тобою. Но если ты говоришь о том, о чем я думаю, то этот камень — как и все эти камни — хранит в себе душу альдари?

— Кроме одного, — сказала Иянна, постучав пальцем по овальному камню на нагруднике рунической брони. — Это мой путевой камень. Он пуст, но настроен так, что моя душа вольется в него, когда тело умрет.

— И так вы спасаетесь от Прожорливой?

— Я прежде не слышала такого эпитета, но он подходящий. Та-что-жаждет. Великий Враг. Вечная Пасть. Пять поколений выдумали для Рока альдари много имен.

Его пристальный взгляд не дрогнул, молча повторяя вопрос. Иянна сама не понимала, почему так сильно не хочет делиться правдой, и сказала себе, что никакой особой тайны тут нет, пусть даже его желание узнать ответ казалось чрезмерным.

— Да. Путевые камни — это последняя защита азуриан от проклятия.

Иврайну с ее спутниками доставили на биомеханической гравиладье в глубины Зайсутры, где старейшие части рукотворного мира были погребены под приращениями последующих поколений. По дороге Монсаттра рассказывал об уникальной природе искусственного мира. Он поведал о протоорганической инженерии, к которой обратились зайсутранцы в отсутствие призрачной кости и костопевцев, и показал хрящи и сухожилия под блестящей обшивкой транспорта. Многие иннари не могли взять в толк, как технологии альдари — древняя наука о гравитации и манипуляциях с полями, позволяющая лодке парить и летать в небесах, — могли сочетаться с живой плотью.

Иврайне, впрочем, понять это не составляло особого труда. Получив в дар от Иннеада взор смерти, она видела психическую энергию, сокрытую даже в мельчайших атомах живой материи. Для Открывающей Седьмого Пути капилляры и жилы зайсутранских конструкций мало чем отличались от кристаллических матриц и силикатных псевдомышц прочих созданий альдари. И анимус, и искру психической жизни им придавало сознание из внешнего источника, наделявшее их энергией и волей.

Альдари вошли в тоннели и залы бывшего торгового корабля. Как и все рукотворные миры, вначале Зайсутра была купеческим звездолетом, который засеивал далекие миры доминионов и доставлял товары в удаленные звездные системы. С тех пор как его первый экипаж сбежал от Грехопадения, корабль вырос в размерах, хоть был и гораздо меньше, чем Ультве, Иянден и им подобные.