В-третьих, изображение с тремя лепестками — это символ, также широко используемый представителями тайной магии, или «арканами», как их называют. Я думаю, что они могли позаимствовать или перенять его у «Джуны», но эффект тот же самый.
Телдин решил, что он не собирается сдаваться без борьбы. — Тогда как насчет тайной магии? — спросил он. — Может быть, они и есть «создатели»? Он помолчал. — И вообще, кто такие эти тайные мудрецы — «арканы»?
Эстрисс мгновение помолчал, и Телдин почувствовал, что его терпение истощилось. — Мы можем продолжить наш разговор позже, — наконец сказал ему иллитид. — Вам нужен отдых, чтобы восстановить силы, а я скоро должен быть на мостике.
— Но почему?
— Мы собираемся покинуть эту хрустальную сферу и войти в поток.
— Я должен увидеть это, — осторожно, готовясь к повторению мучительной тошноты и головокружения, которые он почувствовал ранее, Телдин приподнялся на локтях. На этот раз мир послушно занял свое место и не занимался вокруг него никакой гимнастикой. Он слез с гамака и встал, слегка покачиваясь. — «Элфред был прав», — подумал он, но он не будет делать никаких прыжков, и не было никакой необходимости оставаться прикованным к постели, пока он не слишком напрягается. Он сделал шаг вперед…
И был благодарен, когда быстрая рука иллитида на его плече поддержала его. — Спасибо, — сказал он немного смущенно. — Я слаб, как котенок.
— Тогда, возможно…
— Нет, — возразил Телдин несколько более решительно, чем чувствовал на самом деле. — Я сделаю это.
*****
Открытый передний мостик корабля-молота был переполнен больше, чем Телдин когда-либо видел. Там были, конечно, Сильвия и Элфред; без них это было бы немыслимо. Так же присутствовали второй помощник, Свеор Тобрегдан, эльфийский рулевой, Валлус Лифбовер и еще два члена экипажа, чьих имен Телдин не знал.
Когда они поднимались по трапу на главную палубу, Телдин был рад поддержке Эстрисса. Поначалу давление пальцев с четырьмя суставами было настолько чуждым, что по коже побежали мурашки, но к тому времени, как он добрался до мостика, он уже не думал об этом. Когда они вошли на мостик, Эстрисс заботливо проводил его в кормовой угол, где он мог устроиться на деревянном сиденье, откидывающемся от переборки. Иллитид жестом отмахнулся от благодарностей Телдина и присоединился к Сильвии и Валлусу за боковым столом для навигационных карт. Элфред и Сильвия, молча, приветствовали его — он с улыбкой и подмигиванием, она с мимолетной, но теплой улыбкой, но они тут, же начали негромкий разговор с Эстриссом. Остальные не обратили на Телдина никакого внимания; на самом деле, они, казалось, совершенно не знали о его прибытии, и на то были веские причины. Вид с мостика был такой… Телдин тщетно искал нужные слова. Внушающий благоговейный трепет? Умопомрачительный? Страшный? Все они были уместны, но, ни одного из них не было достаточно.
«Зонд» неподвижно висел в пространстве. Впереди корабля была стена непроницаемой черноты, плоскость тьмы, которая простиралась во всех направлениях — вверх, вниз, по левому и правому борту, казалось, до бесконечности. — «Должно быть, именно так муха смотрит на горный склон», — подумал Телдин, хотя даже эта аналогия не могла передать всей глубины его переживаний.
На Кринне Телдину приходилось стоять под стенами огромных зданий и у подножия отвесных горных склонов. Во всех этих случаях возникало ощущение, совершенно ложное, но, тем не менее, тревожащее, что стена имеет наклон и нависает над ним, словно огромный груз, готовый упасть. Но здесь все было не так. Не было ощущения, что черная стена была чем-то иным, кроме, как плоской поверхностью, не было ощущения, что она представляла какую-то угрозу падения.
Да, Телдин чувствовал, как в нем нарастает страх, но это был не более приземленный страх, чем страх перед падающими предметами. Он был огромного масштаба, сам ужас, сам смысл бесконечности. Не было ощущения непосредственной опасности ни для него, ни для корабля в целом. Признать опасность значило бы, так или иначе, придавать себе слишком большое значение, обманывать себя, полагая, что чье-то существование или несуществование имеет хоть какое-то значение. Именно это самомнение отрицала черная стена, и в этом был ее ужас. Во вселенной, где могут существовать такие вещи, разве может иметь хоть какое-то значение что-то столь бесконечно малое существо, как Телдин Мур?
— Что это? — прохрипел он.
Сильвия отвернулась от стола с картами и ответила ему своим чистым голосом: — Хрустальная оболочка. — Граница пространства Кринна. Скоро мы будем там.
В этом не было никакого смысла… — Мы все еще движемся?
Сильвия хихикнула, и этот звук напомнил Телдину поток горного ручья. — Со скоростью падения, — ответила она, подошла к нему и положила, казалось бы, невесомую руку ему на плечо. — Как вы думаете, это далеко? — тихо спросила она.
Телдин помолчал в раздумье. На этой бесконечной плоскости не было никаких отметин, никаких элементов или деталей. Это была абсолютно непроглядная тьма, и его глазам не на чем было сфокусироваться. Как можно сосредоточиться на пустоте? Сначала он подумал, что стена, возможно, находится на расстоянии выстрела из лука: сто шагов, а может быть, двести. Но сейчас? Он понял, что его первоначальная оценка была отчаянной попыткой его разума — и, по правде говоря, не очень удачной — свести то, что он видел, к измерениям, которые он мог понять. Когда он заставил себя быть честным, он не мог точно оценить расстояние до этой стены, как не мог точно оценить ее размер. — Как далеко? — спросил он почти шепотом.
— Более одной тысячи лиг,— ответила полуэльф. Она оглянулась через плечо на штурманский стол. — Они готовы открыть портал, — сказала она ему. — Я поговорю с вами позже. Она одарила его еще одной из своих мгновенных улыбок и вернулась на свое рабочее место.
Больше одной тысячи лиг…
Валлус Лифбовер, сидевший за столом с картами, взглянул на Эстрисса, и ответил на его молчаливый вопрос. — Да, мы в пределах досягаемости, — сказал эльф. — Мне продолжать? Мозг Телдина не уловил ответа, но эльф кивнул в знак согласия. Он взял со стола свернутый пергамент, при этом Телдин решил, что это еще одна навигационная карта, и осторожно развернул его. Серые глаза эльфа скользнули по содержимому свитка, и он начал читать.
— Илесте аль тивениэль но алувиат бетуд… Голос эльфа был мягким, и слоги плавно слетали с его языка. Телдин почувствовал, как короткие волосы на затылке зашевелились от страха. Он и раньше видел, как заклинатели плетут свою магию; если верить Эстриссу, плащ был способен на нечто подобное. Но здесь, в пределах видимости бесконечной стены тьмы, событие, казалось, приобрело гораздо большее значение. Он почувствовал внезапное желание прикрыть глаза, отстраниться. Он был вовлечен в дела, которые были слишком сложны для него. И вообще, кто он такой? Парень с фермы. И вот этот деревенский парень вот-вот должен был пройти через барьер, который содержал в себе буквально все, что он когда-либо знал или испытывал. Только с величайшим усилием он удерживал взгляд на черноте, раскинувшейся перед кораблем.
— … меноа тайре алао галатрив. Валлус Лифбовер замолчал. Прямо перед кораблем-молотом вспыхнула новая звезда — точка яростного белого света. Улыбка удовлетворения расплылась по лицу эльфа, когда он увидел это. Когда он заговорил, в его голосе слышалась легкая дрожь напряжения. — Портал открыт.
Элфред кивнул в ответ на невысказанный приказ Эстрисса. — Есть, — ответил он. — Входим в зоны потока. Я всем передам предупреждение. Он одарил Телдина еще одной быстрой, но ободряющей улыбкой. Затем, задержавшись лишь для того, чтобы погасить фонарь, висевший над штурманским столом, он покинул мостик.
Телдин почувствовал, как его взгляд возвращается к новой звезде, которая зажглась на небосводе. Теперь она выглядела совсем не так, как в первые мгновения своего существования. Во-первых, она, казалось, слегка мерцала, мерцала так, как всегда мерцали звезды, когда он смотрел на них с земли. Напротив, все остальные звезды были постоянными, если смотреть из космоса, абсолютно неизменными в своем жестком свете, как крошечные кристаллы. Теперь же появились и цвета: иногда новая звезда казалась синей, иногда красной, меняя свой оттенок так быстро, что его глаза едва поспевали за ней.