— Спасибо, майор, выручил, — сказал я своему провожатому.

— Рад помочь хорошему человеку, — ответил тот с ухмылкой.

Я поднялся на специально оборудованную трибуну и поздоровался со всеми.

— Где твоё секретное оружие? — спросил Брежнев.

— Сейчас будет, — ответил я.

Я мысленно связался со своими тремя ЛА и отдал команду прибыть ко мне и полетать передо мной и гостями на самой низкой высоте. Через две секунды перед нами зависли три диска метров двадцать в диаметре, а потом они стали летать с такой скоростью, что глазами уследить порой за ними было невозможно. После чего я дал команду атаковать колонну бронетехники. Десять красных лучей и девять обугленных ямок на тех местах, где только что стояли стальные махины. Остался стоять невредимым только Т-72, покрытый орихалком.

— Спасибо, — мысленно послал я им благодарность и они исчезли.

Всё это действо продолжалось не больше двадцати секунд, поэтому трое как стояли с открытыми ртами, так и остались стоять. Отмер первым маршал Устинов.

— И что это сейчас было? — спросил он.

— Моё секретное оружие в борьбе с американцами, — ответил я.

— Пойдёмте посмотрим, что осталось от танков, — предложил пришедший в себя Брежнев. — Ну ты, Андрей, и удивил. Я ожидал чего-то, типа «Стингера», а тут летающие тарелки. И ты ими спокойно управляешь?

— Без проблем.

Мы подошли к местам обуглившихся выемок со следами расплавленного металла. Устинов все внимательно осмотрел. Его больше всего порадовал танк со спецпокрытием, на котором даже не было следов от попаданий этого моего вундерваффе. Ведь считать, что летательные аппараты просто промахнулись, было бы глупо. На Андропова это тоже произвело впечатление, но его интересы лежали в несколько иной плоскости. Его, как ни странно, заинтересовал вопрос о том, куда делись девять танков. О чем он и спросил меня.

— На ЛА установлены аннигилирующие излучатели, — ответил я. — Они стреляют зарядами с антивеществом, а оно, в свою очередь, уничтожает материю. Учтите, один миллиграмм антивещества может стоить двадцать пять миллионов долларов.

Все призадумались, понимая, что сегодняшнее десятисекундное шоу обошлось мне в двести пятьдесят миллионов «зелёных».

Мы вернулись на трибуну, чтобы обсудить дальнейшее использование орихалка. Но тут проснулся телефон на панели управления. Хозяином этого полигона были военные, значит и отвечать на звонок следовало Дмитрию Фёдоровичу. Он снял трубку и сказал:

— Маршал Устинов у аппарата.

Далее он стал слушать и задавать вопросы. Судя по его вопросам, произошло нарушение воздушной границы нашей страны американскими самолетами.

— Леонид Ильич, — обратился он к Брежневу, — американский самолёт дальнего радиолокационного обнаружения AWACS и пять многофункциональных лёгких истребителей четвёртого поколения F-16 вторглись в наше воздушное пространство в районе Ленинграда.

— Андрей, что думаешь? — спросил меня Генсек.

— Американцы обиделись за Горбачёва и показывают нам своё «фи».

— Вы их предупредили о последствиях таких действий? — спросил уже Андропов.

— Да, — ответил Устинов. — Молчат.

— Надо наказывать, — решился Брежнев. — Андрей, пошлёшь своих?

— Без проблем, — ответил я.

Я послал мысленный приказ своим трём ЛА и мы все стали ждать. Меньше, чем через минуту зазуммерил телефон и Устинову доложили, что на радарах сорок секунд назад появились три НЛО и шесть американских самолётов просто исчезло. Все присутствующие заулыбались. У каждого из них был свой большой зуб на американцев и эта маленькая победа была как бальзам на их израненную душу.

— Следов не останется? — спросил Брежнев.

— Вы же видели, Леонид Ильич, — ответил я. — А в воздухе вообще всё превращается в пар и исчезает.

— Спасибо, Андрей, — поблагодарил меня Устинов. — Нам бы танковую роту укомплектовать из таких красавцев, который один остался невредимым. Поможешь?

— Один у вас уже есть, осталось двенадцать машин покрыть орихалком. А это четыре бруска.

— Лучше пять. Мы ещё четыре Су-27 им покроем и будет у нас усиленное звено неуничтожаемых сверхзвуковых тяжелых истребителей.

— Цену одного бруска знаете?

— Да. Леонид Ильич сказал, что он стоит сто миллионов долларов. Но у нас тогда будет непобедимая армия.

— Вот поэтому я вам дам эти пять брусков. Теперь один танк, покрытый орихалком, сможет уничтожить целый батальон танков вероятного противника. Поэтому надо прекращать производить такое огромное количество танков, а высвободившиеся деньги вернуть в народное хозяйство. Получится экономия в несколько десятков миллиардов рублей.

— Мысль правильная, — поддержал меня Брежнев. — У нас теперь и летающие тарелки есть, так что будем делать трактора и комбайны для сельского хозяйства. У нас их там катастрофически не хватает.

Тут опять подал голос этот телефон. Устинов выслушал и сказал Брежневу:

— Тебя Джимми Картер спрашивает. Соединить?

— Давай. Только через переводчика.

Понятно. Американские вояки успели нажаловаться своему президенту, что над территорией России пропали их шесть самолётов.

Мы все замерли. Было интересно, как пройдёт беседа двух глав государств. Двух бывших союзников в Великой войне, а ныне врагов. Слышать можно было только ответы Брежнева, но и из них было понятно, что мы сбили шесть их самолётов над своей территорией. Только признавать мы это категорически не будем.

— Джимми, — сказал Брежнев, — если ты залез в чужой сад воровать яблоки, то в любой момент хозяин этого сада может тебя поймать и выпороть ремнём за это. Ах, в это время твой спутник случайно пролетал над этой территорией и видел три НЛО? Тогда причём здесь мы? Вот с НЛО и разбирайся. Если твои шесть современных самолётов уделали какие-то три крохотные НЛО, то у тебя большие проблемы с твоими военно-воздушными силами.

И положил трубку.

— Вот ведь наглец, — усмехнулся Брежнев. — Сам залез, сам получил по заднице и чему-то возмущается.

— Так, — сказал я, — мои мне сообщают, что американцы нажали ядерную кнопку и сейчас последует удар ядерными ракетами подземного и подводного базирования.

— Вот идиоты эти американцы, — сплюнул, в сердцах, Брежнев. — Дмитрий Фёдорович, отобьёмся?

— Смотря сколько ракет?

— Семьсот восемьдесят три, — ответил я, основываясь на поступающих мне сообщениях.

— Многовато. Две трети точно собьём, а остальные могут прорваться. Но ответим мы очень мощно и половину Штатов оставим в руинах.

— Я помогу.

— Так у тебя же твоих летательных аппаратов всего три?

— Сто двадцать три. Я им уже отдал команду уничтожить все ракеты и места их базирования.

— Ого, — воскликнул Брежнев, — что же ты сразу не сказал?

— Так вы не спрашивали.

Тут по телефону сообщили о том, что американцы запустили семьсот восемьдесят межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боезарядами. Это ракеты «Посейдон» и «Трайдент», размещённые на подводных лодках и МБР «Минитмен» наземного и шахтного базирования.

— Мне передали, — сказал я, — что все ракеты только что уничтожены вместе с пусковыми шахтами и подводными лодками.

— Молодец, — похвалил меня Брежнев.

— Может нанесём ответный удар? — предложил Устинов, которому такая война очень понравилась.

— И загадим всю планету. Я предлагаю напугать американцев ещё сильнее.

— Это как? — спросил Андропов, любивший сам всех пугать.

— У меня на лунной базе есть восемь огромных, двадцать четыре километра в диаметре, космических корабля. Вот ими и запугаем до заикания этих наглых янки.

— Ого, — воскликнули все трое, что это сила.

А чего удивляться? Мне это только что самому передали и я тут же вспомнил американский фильм 1996 года «День независимости» с Уиллом Смитом в главной роли. Только в моём фильме для американцев никакого хэппи-энда не будет. А будет жёсткий трэш.

Тут опять зазвонил телефон и сообщил, что все цели исчезли с радаров, о чем мы и так уже знали.