— Спикерфон на телефоне есть? — спросил я её резко и с таким холодом в голосе, что мне показалось, что у меня замёрзла трубка.

— Да, — ответила Грейс. — Вы живы?

— Да, включи громкоговоритель. Муж рядом?

— Рядом.

— Пусть послушает.

Когда я услышал характерные внешние звуки, то я продолжил.

— Десять минут назад в нас саданули ракетой из «Стингера». Я сбил эту ракету и все пятеро идиотов мертвы. Эти смерти на твоей совести, князь. Слышишь?

— Да, — ответил слегка неадекватным голосом Ренье.

— Идём дальше. Через пять секунд у тебя будет уничтожена до основания твоя часть дворца из серого камня. Я трубку не кладу. И не тяни резину. Мне нужен миллион и второй «Стингер». Время пошло.

Я отдал мысленную команду трём летательным аппаратам, и они через секунду были на месте. Затем дал указание одному из ЛА транслировать мне картинку прямо в голову, что он и сделал. Да, часть дворца из серых блоков была явно чужеродной. Значит, с неё и начнём. Четыре выстрела из древнего лазера и на месте старинного форта оказалась груда мелких камней. И тут я услышал, как орет Ренье:

— Хватит, я согласен.

— Зачем ты заказал меня и моих солисток?

— Я узнал из вашего разговора, что ты спал с моей женой.

— Ну и вызвал бы меня на рыцарский турнир, как в старые добрые времена?

— Я видел, как ты бьешься на мечах в клипе. Я с тобой не справлюсь.

— И ты решил меня и моих девушек уничтожить из ракеты? Ну ты и мразь. В общем так. Если через полчаса у меня не будет «Стингера» и второго миллиона, от твоего дворца вообще ничего не останется.

— Я всё понял. Сейчас на вертолёте тебе всё доставят.

Уф, ну и денёк. Хорошо, что мои девчонки ничего не слышат. Я сейчас махну за Ди, а то она там уже, наверняка, волнуется. Сказано-сделано. Она, действительно, уже хотела начать волноваться, но я вовремя успел.

— Концерт немного затянулся, — сказал я сразу, как только появился в её спальне в замке Лидс и поцеловал её, что действует на всех женщин и детей успокаивающе.

И дальше я её перенёс к девчонкам, которые очень обрадовались её появлению. А я перенёсся в нашу квартиру в Черемушках и позвонил Брежневу. Из Ниццы я звонить не мог, меня бы засекли и вычислили мою французскую базу. Да, уже было поздновато по Москве, но дело было очень срочное. Трубку взял Генсек.

— Извините, Леонид Ильмис за поздний звонок, — начал я сразу каяться.

— Не извиняйся, — ответил Брежнев веселым голосом, что было хорошим признаком. — Мы тут с Юрием Владимировичем тебя вспоминали. Где тебя носит целый день?

— Выполнял ваше распоряжение и распоряжение товарища Андропова.

— Ну и как, выполнил?

— Конечно. Вы же меня знаете.

— Мы много чего тебе поручали, всё и не у помнишь.

— Я звоню, чтобы спросить: можно ли ту штуку, о которой мы вчера говорили, притащить вам в кабинет минут через пятнадцать?

— Не помню, о чем ты, но тащи. Мы подождём.

Я рванул назад в Ниццу и бегом направился на вертолётную площадку. Там меня уже ждал знакомый вертолёт с этой длинной конструкцией в салоне, которую я быстренько уменьшил, чтобы не напугать прохожих. Там же лежала и сумка с миллионом. У Гримальди от нашего концерта ещё пятьсот тысяч остались, вот пусть и ремонтируют на эти деньги свой дворец.

Из гостиной я шагнул в кабинет Брежнева, предварительно вернув «Стингеру» первозданный вид. Вот с такой трубой я и появился в перед очи моих руководителей. «Стингер» стоил семьдесят тысяч долларов, но наши были готовы отдать за него миллион.

— «Стингер»? — коротко и удивлённо спросил Андропов.

— Как обещал, — ответил я. — Из одного по мне стреляли, но я разобрался со стрелявшими. А это — трофей.

— Ты что, на войне был? — спросил Брежнев у меня.

— Можно сказать и так. Но главное, что я получил «Стингер».

— Тебя и так маршал Устинов готов на руках носить, а тут ему ещё один такой подарок.

— У меня теперь ещё круче оружие есть.

— Куда уж круче? И что это такое? — спросил Андропов.

— А вот завтра после обеда на танковом полигоне в Кубинке организуйте десять списанных танков и один из них, покрытый орихалком. И я покажу, что у меня есть. Только, чтобы кроме Устинова и нас троих в радиусе двух километров никого не было.

— Заинтриговал, шельмец, — сказал Брежнев и рассмеялся. — Что за «Стингер» просишь?

— Ничего. Это подарок. Тогда я завтра вам с работы наберу, — сказал я и исчез, чтобы появится рядом с девчонками.

Они заказали себе какие-то салаты из ресторана, а на мою долю мои любимые устрицы. А то мы с этим концертом так толком и не поели. Но зато я стал богаче на два миллиона долларов. И я обрадовал девчонок:

— Вы выступили сегодня просто великолепно.

— И это значит? — радостно спросила Солнышко.

— Это значит, что вы достойны подарков.

— А Наташа и Ди? — спросила Маша.

— Они члены нашей семьи, поэтому им тоже полагаются подарки.

Радости-то, радости сколько. Солнышко с Машей честно заслужили, но нельзя оставлять Наташу и Ди без подарка. Не обеднею я от пятидесяти тысяч долларов, а девчонкам будет приятно.

— Вы же уже в YSL всё скупили.? — спросил я с затаённой надеждой в голосе.

— Там ещё четыре колье остались., — ответила за всех Ди.

— Понятно. Надо этот непорядок срочно устранить, да?

— Да, — весело улыбнулись все.

— Тогда быстро доедаем, на горшок, в душ и спать. Детское время кончилось

Утром мне пришлось расталкивать своих девчонок. Вставать они, категорически, отказывались. Сначала они бросали в меня свои подушки. Потом они натягивали на головы одеяла, обнажая при этом такие завораживающие прелести, от которых захватывало дух. Но я сдержался.

— Кто хотел подарков? — только и всего спросил я, и тут же все вскочили.

Вот что животворящее слово «подарок» с женщинами делает. После чего мимо меня проследовал строй голых красавиц, а я чувствовал себя главнокомандующим, принимающим такой необычный парад эксгибиционисток.

Мы быстро перекусили и пошли в бутик YSL. В этот раз всё прошло очень быстро. Они уже заранее подобрали себе колье, поэтому мне только оставалось их оплатить. Я достал «кирпич» из долларов и передал его в кассу. Все уже привыкли, что у меня бывает разная валюта. Артистам платят любыми деньгами, поэтому могут быть даже монгольские тугрики. Это я, конечно, загнул. Но вот когда будем в Италии выступать и нам там заплатят итальянскими лирами, а в Греции — греческими драхмами. Нету пока тут никакого Евросоюза и у каждой страны своя денежная единица.

— Так, сейчас я отправлю Ди в Англию, — стал я озвучивать дальнейшие наши планы. — Потом я отвезу Наташу на работу. По её загоревшей физиономии все сразу поймут, как она провела эти дни. А нам надо записать песню Mamma Maria и встретиться с музыкальной группой «Ритм». Они будут работать с трио «Серебро» на концертах, когда нас рядом не будет.

Кстати, о Серебре. У них нет ни одной англоязычной песни. Это моё упущение и я его сейчас исправлю. Я вспомнил замечательную немецкую певицу С. С. Catch и её прекрасную песню «Heaven And Hell». Вот мы её сегодня тоже и сбацаем.