Как раз вернулся Ситников. Он выбрал один из пяти освободившихся кабинетов. Судя по его довольному лицу, тот ему очень понравился.

— Неплохо, — сказал он, садясь напротив моего стола. — я сегодня постараюсь вникнуть, в общих чертах, в делопроизводство и документооборот. Идеология — вещь не очень конкретная, но иногда, довольно, осязаемая. Я так понимаю, что мы пока никаких революционных действий совершать не будем?

— Правильно понимаете, Василий Романович, — ответил я. — В связи с партийной этикой и иерархией, вам придётся меня на людях называть по имени отчеству.

— Без проблем, Андрей Юрьевич. Лечением когда займёмся? А то у меня ноги сильно отекают.

— Отёк ног — это не отдельное заболевание. Это может быть как признак сердечной недостаточности, так и проблемы с почечной недостаточностью. Но судя по тому, что я вижу, это сосуды и сердце. Давайте я вас обследую.

Я заставил Ситникова повернуться ко мне спиной, чтобы не выдать себя своим зелёным свечением рук и приступил к диагностике. Да, у него тут целый букет. Даже не знаю, что первым лечить. Я пятнадцать минут усиленно работал, даже вспотел. Здесь, как с Андроповым, тянуть нельзя. Он мне нужен работоспособным, и чем раньше, тем лучше.

— На сегодня всё, — ответил я, стряхивая руки, чтобы сбросить отрицательную энергию. — Запустили вы себя, Василий Романович. Не меньше пары месяцев придётся над вами колдовать.

— Да я уже сейчас чувствую бодрость, — ответил он. — Спасибо огромное. Я, как буто бы, лет десять сбросил.

— Ну и отлично. Завтра ко мне придут двое. Одного вы знаете. Это Краснов.

— Правильно, что всех своих подтягиваешь. Теперь тебя будут рассматривать под микроскопом и оценивать твою работу по конечным результатам. А в твоё отсутствие будет работать команда. Кстати, кто в таких ситуациях будет здесь руководить?

— Вы, Василий Романович. Теперь вы мой первый зам. У вас опыт огромный, да и руководить вы умеете.

— Ох, непросто всё будет. Ты же теперь у нас получаешься «тяжеловес». К Брежневу в Кремль запросто захаживаешь. Но и копать под нас начнут, это к бабке не ходи.

— Я буду здесь иногда появляться. Но это только для вас. Если нужно будет связаться с Брежневым или Андроповым, я сам всё сделаю.

— Не прост ты стал. Я тут с Юрием Владимировичем разговаривал по телефону, так голос у него бодрым очень даже стал. Твоя работа?

— Моя, конечно. Но это разглашению не подлежит.

— Это понятно. Тогда я пошёл дальше свою секретаршу мучить. Пусть меня вводит в курс дела. Тут уже по зданию ЦК слухи курсируют, один другого страшнее.

— Пришлось Андропову пятерых сдать, вот и бояться сразу начали. Ладно, у меня ещё куча дел, а я не жрамши. Может пойдём, перекусим?

— Не откажусь. У меня после твоего лечения чувство голода проснулось. Давно я себя таким не чувствовал.

Как оказалось, мы теперь будем столоваться не в общем буфете, а в специальном, только для руководства. И это хорошо. Мне перед сотрудниками особо светиться не хотелось. А здесь была небольшая уютная комнатка и два столика, на четверых каждый. Я, как всегда, заказал себе устриц аж две порции. У меня теперь жён целых три образовалось и одна любовница впридачу. На всех нужно силы иметь, иначе разбегутся. Я, конечно, преувеличиваю, но даже три моих подруги высасывают меня досуха. В прямом и переносном смысле этого слова.

Ситников посматривал на меня с интересом, а потом спросил:

— Ты, говорят, с двумя своими солистками живешь?

— Мы любим друг друга, поэтому и живем вместе, — ответил я.

— Да, я в молодости был тоже ходок. А сейчас уже не тот.

— Через неделю себя не узнаете. Только рекомендую ещё по утрам бегать. О пользе бега распространяться не буду, да вы и сами всё знаете.

— Ну спасибо тебе. Я уже в больницу на обследование собирался лечь, а тут ты меня на ноги поднимешь. Я, кстати, пока мы сюда шли, на девушек молоденьких заглядывался.

— Значит, процесс пошёл. Так, мне лететь надо. Если что-то очень нужно будет, то и мою секретаршу можете подключить.

— Понял. С разъездной машиной как?

— Заявку оставьте. Завтра утром будет вам машина.

Мы разошлись по кабинетам, где я своей секретарше оставил заявку на персональную «Волгу» для Людмилы Николаевны с домашним адресом. Подача к подъезду, однако. А мне машина пока не нужна. Я попрощался с Валерией Сергеевной и прошёл в туалет на своём этаже. У меня в кабинете за стенкой была оборудована отдельная комната с санузлом, но мне надо было покинуть своё рабочее место так, чтобы секретарша ни о чём не догадалась.

А из кабинки мужского туалета, где никого не было, я телепортировался домой. Ну вот, первый рабочий день на новом месте закончен. Теперь надо за своими двумя красавицами ехать. У нас сегодня репетиция и запись. Пока обедали, я дал задание Ситникову, чтобы регистрация моих новых песен проходила в здании ЦК. Василий Романович обещал привезти все необходимые документы со старой работы, чтобы мне лишний раз в ВААП не мотаться. И я сказал, чтобы он перезвонил Маргарет и перенёс встречу к нам, в мой кабинет. Я думаю, она будет только рада работать со мной, как с секретарём ЦК.

Дома было хорошо. Ликвидировав очередную попытку захвата Солнышка и Маши, я мог спокойно немного отдохнуть и собраться с мыслями. Я недавно вспоминал песню Константина Никольского «Один взгляд назад» («Ветерок») и её знаменитое начало:

«Забытую песню несет ветерок,

Задумчиво в травах звеня».

Он её напишет в 1980 году и будет исполнять вместе с рок-группой «Воскресение». Вот мы её сегодня и запишем. В самолёте я записал две песни «D.I.S.C.O.» и «Hands Up (Give Me Your Heart)» группы OTTOWAN и на английском, и на французском языках. Если будем давать концерт в Ницце, эти две песни очень нам пригодятся. А для «Серебра» у меня уже была готова песня. Я решил опять воспользоваться репертуаром группы «Мираж» и их песней «Наступает ночь». Значит, сегодня плодотворно поработаем.

Обдумав всё, я решил ехать за Солнышком и Машей. Я позвонил сначала домой Соколовым и трубку взяла Нина Михайловна.

— Ой, Андрей, — воскликнула она. — Рада тебя слышать. Ты, наверное, Машу и Светлану потерял? Они у нас, чай пьют. Как у тебя дела?

— Брежнев сегодня назначил меня на место Суслова, — ответил я. — Я теперь секретарь ЦК КПСС и дел у меня просто вагон и маленькая тележка.

— Поздравляю с высоким назначением. Тебе твоё Солнышко дать?

— Спасибо за поздравления и дайте мне мою невесту побыстрее, а то я не видел её полдня и успел жутко соскучиться.

Нина Михайловна засмеялась и передала трубку моей первой жене. Я как представлю себе, что в августе придётся маме Солнышка всё рассказать, так прямо оторопь берет.

— Привет, любимый, — сказала подруга. — Я слышала, мама тебя с каким-то новым высоким назначением тебя поздравила. Колись, что опять натворил.

— Я теперь вместо Суслова командую на Старой площади, — ответил я. — Сегодня утром собрал команду своих заместителей. Троих из них ты знаешь.

— Ух ты. Так ты теперь вторым человеком в стране получаешься?

— Пока нет. Вот как стану членом, а не кандидатом в члены Политбюро, вот тогда можно будет говорить о номере два.

— А кого ты взял к себе?

— В машине по дороге домой расскажу. Вы давайте собирайтесь, я сейчас за вами уже выезжаю.

— Подниматься будешь?

— Некогда, да и с твоей мамой я уже поговорил. Так что спускайтесь и сначала внимательно посмотрите по сторонам, а только тогда выходите. А то два раза вас застают врасплох именно около подъезда.

Я был у подъезда уже через двенадцать минут и ждал своих подруг. Лучше подождать и предотвратить очередное нападение, чем потом гоняться за похитителями. Кстати, когда я выходил из подъезда своего дома, то тел шестерых утренних идиотов из команды Суслова уже нигде не было видно. Значит, люди Андропова всё подчистили или кто-то добросердечный позвонил в милицию и их увезли. Это теперь уже не мои проблемы.