Жизнь целого государства не может быть разумно согласована с абсолютной истиной правды Божией, если не согласована с нею жизнь большинства многомиллионного населения; не может быть согласована с нею и жизнь отдельной личности без ясного понимания истины, без строгого согласования с нею всего склада ума, общего настроения духа. Царствие Божие внутрь вас есть[387].

С другой стороны, не может человек, искренно и сознательно верующий, считать разумною какую-нибудь другую жизнь, кроме жизни по вере; не может не стремиться согласовать с абсолютной правдой весь строй жизни своей. Не может не быть христианским и весь строй жизни целого государства, если честно согласована с верой жизнь миллионов его граждан.

Святая, непременная обязанность христианской школы – дать своим питомцам строго определенное, совершенно ясное понимание христианского мировоззрения, христианского идеала и христианской нравственности. Она обязана достигнуть того, чтобы сознание абсолютной истины бытия, вечной правды Божией так сроднилось с умом воспитанников, чтобы они приобрели привычку христианского склада ума, привычку христианского настроения духа.

По образу Божию создан человек, и вечный дух его, как Бог, свободен. Школа не может дать живой веры; вера – результат совокупной деятельности свободного произволения духа и благости Божией, школа обязана дать ясный, определенный ответ на вопрос: Что есть истина? Что есть абсолютная вечная правда Божия? – одним словом, во что верить? Если она этого не делает, она перестает быть школою христианскою. Отказываясь научить тому, что государство официально признает за единую абсолютную истину, за единую разумную основу жизни, школа отказывается давать возможность христианам получать навык христианского склада ума, подготовить себя к возможности честно согласовать жизнь с верою.

Христианская школа обязана поставить во главе наук высшее знание абсолютной истины бытия и затем строго согласовать с нею знания, основанные на опыте обманчивых органов чувств и сомнительной достоверности выкладок разума. Тут никакого компромисса быть не может. Одно из двух: школа должна признать абсолютную истину Божественного Откровения или открыто отказаться признавать ее. Если она признает абсолютную истину Божественного Откровения, она должна признавать абсолютной ложью всякую научную гипотезу, с нею не согласную.

Если школа этого не делает, если рядом с абсолютною истиной Божественного Откровения она выдает за истину научные гипотезы, прямо ей противоречащие; если она терпит учебники с вредным направлением и преподавателей со складом ума не христианским, она явно, торжественно отказывается от веры во Христа и в истину Божественного Откровения, навязывает ученикам привычки антихристианского склада ума, воспитывает врагов религиозной жизни государства, становится миссионерским учреждением для пропаганды неверия.

При таких обстоятельствах школа издевается над Божественным Откровением, выдавая за результаты строго научного исследования гипотезы, допустив которые, нельзя верить не только в существование разумного духа, но даже и в существование Бога разумного, навязывая ученикам такой склад ума, при котором каждая мысль, каждое слово становятся актом отречения от веры, издевательством над нею.

Не будем смешивать свободу научных исследований со свободою преподавания. Государство может предоставить ученым людям широкую свободу заблуждаться, но оно не может, оставаясь христианским, предоставить свободу вводить в заблуждение тех представителей подрастающих поколений, в которых вся будущность страны. В своих лабораториях и кабинетах ученые могут создавать самые дикие гипотезы, но допускать их в государственную школу, подрывать религиозные основы государственной жизни христианское государство права не имеет.

Школа, если она хочет быть христианскою, должна водворить стройный порядок в умах и сердцах своих питомцев, дать им путеводную нить ясного понимания истины абсолютной среди хаоса пестрых впечатлений и противоречивых гипотез и прежде всего озаботиться приисканием педагогов, умеющих думать и чувствовать по-христиански. Без этого горемычный искалеченный человек, когда, помимо школы, свет веры озарит его, должен будет направить всю энергию воспрянувшего духа на мучительную внутреннюю борьбу с привитыми школою неразумными привычками антихристианского склада ума.

Если школа не способствует тому, чтобы вера становилась сознательною, и самое изложение наук не согласует с общим христианским мировоззрением, она признает свое неверие или клевещет на Божественное Откровение, заставляя предполагать, что в нем нельзя почерпнуть ни познания абсолютной истины, ни понимания того, как жить разумно и свято, согласно абсолютной истине вечной правды Божией. Вот это хула на Духа Святого, и не простится она тем, кто держит ключи Царства Небесного, сами не входят и хотящих войти не пускают[388], а христианская школа должна быть ключом к пониманию абсолютной истины Божественного Откровения, без которого для христиан нет реального знания, нет понимания смысла жизни, нет возможности жить христиански-разумною жизнью.

Что дает христианская школа, я сам знаю по собственному опыту. Родившись в христианской России, пройдя курсы христианской гимназии и христианского университета, когда с душою, изнывшею по правде Божией, желая согласовать мою жизнь с моими христианскими убеждениями, начать жить разумно и честно, я задал себе неизбежный вопрос: как жить? Оказалось, что школа не дала мне самого необходимого. Она не дала мне цельного христианского мировоззрения, не дала мне ясного понимания христианского идеала и стройной системы христианской нравственности, не дала мне познания абсолютной истины, стройного понимания святого учения Христа Спасителя и определенного указания на мои христианские обязанности относительно Бога, самого себя и моих ближних. Все это было подменено мертвящею буквою чудесных событий и столь же мертвящею буквою нравоучительных сентенций.

Пройдя курс гимназии, я узнал несколько эпизодов из жизни ветхозаветных патриархов без всякого объяснения глубокого внутреннего значения их примера для нас, узнал точное число лет, прожитых ими, и точное измерение Ноева ковчега; узнал несколько чудесных обстоятельств из жизни пророков и не слышал ни малейшего намека на содержание наиболее замечательных из пророческих книг; ни одного слова из этих страниц, полных жгучего вдохновения, которые писали эти колоссы духа: Исайя, Иеремия, Иезекииль, Ездра, когда дух Божий был на них[389]. Узнал о слабостях царя Давида и остроумии царя Соломона и не слышал ни о глубоком внутреннем смысле псалмов, ни о неисчерпаемых рудниках мысли в книгах Соломона. Узнал о чудесах, сопровождавших рождение, жизнь и кончину Господа нашего Иисуса Христа, и не получил ясного понимания громадного значения неисчерпаемого богатства содержания Нагорной проповеди, бесед Спасителя в Евангелии от Иоанна и апостольских посланий.

Что же могло дать мне подобное преподавание Закона Божия?! Что сказали бы тому, кто вздумал бы заменить преподавание геометрии серией эпизодов из жизни Архимеда и других великих геометров с подобными исчислениями величины тех геометрических фигур, которые они чертили?! Тем менее простительно подобное отношение к абсолютной истине Божественного Откровения!

Вся история Ветхого и Нового Заветов – непрерывная серия чудесных событий. Вполне признавая не только возможность чудес, но и то, что они ежеминутно совершаются и в нас самих, и кругом нас, вполне понимая их громадное значение для очевидцев в минуту их совершения, мы не можем не признавать значения повествования о них второстепенным сравнительно с насущною необходимостью ясного цельного христианского мировоззрения и учения Христа Спасителя. Людей, верующих в чудеса, ни в чем не убеждают, так как верят они рассказам о них не раньше, а после того, как свет веры озарил их; ничему и не научают, так как совершать чудеса научает вера, а не пример чудес, совершенных другими. Для человека неверующего рассказы о чудесах не имеют ровно никакого значения; он просто отвергает их достоверность, что и делает в настоящее время большинство юношей, получающих образование в псевдохристианских школах.