До полудня Эверет успел принести пять тяжелых бурдюков, каждый весом пуда под три. Недалеко от морского побережья стояли навесы Дайардина, где носильщики заливали рассол в бурдюки и откуда несли его к варницам. В варницах рассол сгущался до рапы, затем выпаривался на чренах или высушивался на солнце, постепенно превращаясь в розоватые кристаллы соли.

  Итого десять медных торкелей, или половина серебряного. Негусто, но всё же лучше, чем ничего.

  После обеда носильщики, как и большинство жителей Оллтре, отправились на пустырь у западной околицы поселка. Пустырь начинался от дома Оверета и заканчивался у подножия насыпного кургана, который жители поселка называли горсет. Чуть далее, на поле за горсетом, виднелись несколько вертикально установленных камней.

  Гуляние на пустыре уже шло вовсю. Среди собравшихся были и приторговывавшие всякой всячиной, в том числе несколько человек из Крейга, но в основном народ просто веселился: танцевал, играл на дудках и коленных арфах, состязался в силе, ловкости и сообразительности. Особой популярностью у зрителей пользовалось выталкивание бревна на дальность и перебрасывание мешка с сеном через перекладину. Чуть поодаль старики играли в фидхелл* и тафл.

  [*Фидхелл (досл.: "знание дерева") - игра, отдаленно напоминающая шахматы]

  Едва придя на пустырь, Ивар наткнулся на Аскура и Витру. Дети тут же потащили его знакомиться со своими родителями, Фариером и Фиалой. Светловолосого кузнеца и его смуглую красавицу-жену с огромными, как омуты, серыми глазами можно было бы назвать идеальной парой, если бы не едва заметная отстраненность Фиалы, как будто немного стеснявшейся своего грубоватого мужа.

  Чуть позже Ивар заметил рыжебородого Оверета, младшего сына Дайардина. Оверет ужом увивался вокруг темноволосой девушки с густыми ресницами и молочно-белой кожей, явно пытаясь понравиться. Судя по скучающе-отрешенному взгляду красавицы, получалось это у него из рук вон плохо. Аскур рассказал Ивару, что девушку зовут Анейра, что живет она в Крейге, поселке рыбаков на западе острова, а в Оллтре приезжает лишь изредка, погостить у тетки.

  "Гвоздем" ярмарки стали "скачки под конем". Их участникам предстояло пронести на плечах трехмесячного жеребенка по скользкой, присыпанной снегом земле. Порядок выхода соревнующихся решался жребием. В каждом забеге выходило по три участника, затем победители первых забегов состязались по трое между собой - и так далее, пока не выявится победитель.

  Эсгису выпало идти в первом забеге, где он без особого труда одолел соперников. Очередь Оверета настала намного позже, когда земля под ногами уже превратилась в липкое месиво. Несмотря на это, Оверет стремительно рванул с места, быстро вырвался вперед и уже во весь опор шел к победе - как вдруг из толпы зрителей, будто ошпаренный, выскочил чей-то ободранный кот и бросился ему под ноги. Чтобы не споткнуться о мечущееся под ногами животное, Оверет неудачно ступил в сторону, поскользнулся, подвернул щиколотку и на полном ходу рухнул лицом в грязь, чудом успев сбросить с плеч жеребенка.

  - Страшнее кошки зверя нет! - насмехась, выкрикнул из толпы какой-то сухонький горбатый старичок.

  - Рановато ему еще с котами тягаться, пусть сначала мышь одолеет, - вторил ему дебелый детина с круглым веснушчатым лицом.

  Но не столько насмешки зевак, боль в ноге или горечь поражения ранили Оверета, сколько лицо Анейры, радостно хохотавшей вместе со всеми. Размазывая грязевые разводы по лицу и сильно прихрамывая, Оверет направился к тому месту среди зрителей, откуда на него выскочил кот и где, по странному стечению обстоятельств, стоял, ухмыляясь, его брат Эсгис. Подойдя ближе, Оверет застыл на мгновение, слегка раскачиваясь из стороны в сторону - и вдруг с размаху влепил брату звенящую оплеуху.

  - Это ты! Я видел, что это сделал ты! - кричал он в исступлении, в то время как вставшие между ним и Эсгисом зрители пытались не дать им изувечить друга друга. - Подонок! Двуличная тварь! Теперь ты точно ответишь за всё!

  Ивар взглянул на Эсгиса. На секунду ему показалось, что во взгляде старшего брата промелькнули недоумение и обида. Но затем лицо его заострилось, стало злым и холодным; поначалу он как будто собирался что-то сказать, но потом, подумав, махнул рукой, развернулся и пошел в сторону поселка.

   "Скачки под конем", к бурной радости Аскура и Витры, выиграл кузнец Фариер. Кому принадлежал кот, выскочивший под ноги Оверета, выяснить так и не удалось. Хотя большинство жителей, как и сам Оверет, склонялись к мысли, что это было делом рук Эсгиса. Лишь немногие пытались им возразить, в их числе - молодой Вихан, подмастерье кузнеца Фариера. Это был долговязый нескладный парень лет семнадцати, в засаленном стеганом полукафтане, надетом поверх линялой холщовой рубахи-лэйны. Вихрастый, растрепанный, порывистый - своим видом и дерганой походкой вприпрыжку он напоминал голодную голенастую птицу. Вихан с горячностью доказывал, что все время стоял рядом с Эсгисом и не видел ни у него, ни рядом с ним никакого кота. Но доводы Вихана имели мало веса - ведь все знали о его давнем приятельстве с Эсгисом.

   Солнце клонилось к закату, и народ понемногу начал разбредаться с пустыря. Ивар решил взглянуть, что за камни стояли в отдалении, за курганом-горсетом. Неугомонные Аскур и Витра увязались за ним. Их интересовало все: понравился ли Ивару дом Дайардина, как варят соль, как свиньи разыскивают трюфели, почему у Ивара такие черные брови - казалось, их вопросам не будет конца.

   Наконец, они подошли к камням. Высокие, многие - выше человеческого роста, каменные истуканы были не то поставлены, не то вкопаны в землю посреди присыпанного снегом поля. На некоторых из них виднелись следы кайла и зубила, где-то можно было разглядеть нечеткие знаки и орнаменты. Всего камней, больших и поменьше, было около двух сотен. Ивар попытался понять, есть ли какая система во всем этом каменном хаосе, однако с земли, тем более в вечернем полумраке, сделать это было весьма затруднительно.

   В центре каменного поля лежал на земле огромный полукруглый валун. Аскур рассказал, что жители Оллтре называют его Омфалом, "центром всего". Неподалеку от него Ивар увидел камень поменьше, плоский как столешница и весь покрытый темными разводами. Наклонившись ближе, Ивар сразу же понял, что это были за разводы. Запекшаяся кровь. Земля вокруг плоского камня пропиталась кровью настолько, что, казалось, сама превратилась в черный обелиск. Даже снег не хотел ложиться на этот пресытившийся кровью алтарь.

  Аскур рассказал, что на этом камне жители, во главе с Дерогом, приносят в жертву животных. Обычно это происходит в строго определенные дни года, но можно принести жертву и самому, в любой день, кроме запретных. Через несколько лун, добавила Витра, как раз будет благоприятный день для принесения жертв на теплую и дождливую весну. Так сказал Дерог, а значит, так хотят боги.