- Об этом лучше спросить самого Кивриса, - резонно заметил Дайардин. - Как и то, занимал ли вообще у него деньги мой сын.

  В проеме двери показалось взволнованное лицо Рой.

  - Разреши ему делать то, что он просит! - с мольбой в голосе обратилась она к мужу. - Я чувствую, этот юноша должен сказать свое слово в нашей судьбе. Я слышала ваш разговор, - Рой повернулась к Ивару: - Эсгис не мог этого сделать. Я знаю своего мальчика: у него доброе сердце. Он никогда бы не поднял руку на брата. Однажды, когда Эсгис был совсем маленьким, что-то случилось с собакой кузнеца Кулана: она запрыгнула к нам в огород и принялась носиться по нему кругами. Тогда Эсгис, чтобы защитить младших братьев, схватил палку и начал лупить ею пса, пока тот не убежал. А когда маленького Оверета укусила дикая пчела, и он начал отекать и задыхаться, Эсгис нес его до дома на руках несколько миль...

  Но Ивар почти не слышал того, что говорила ему Рой. Фибула, скреплявшая шерстяной платок на ее плечах, расстегнулась, и Ивар увидел на шее женщины серебристый кулон в форме двух пересекающихся пирамид. Кулон буквально приковал к себе взгляд Ивара. Не отрываясь, смотрел он на остроконечный амулет с начертанными на нем черными знаками - пока не почувствовал, как начала нарастать звенящая боль в левом виске.

  Заметив остекленевший взгляд Ивара, Рой быстро прикрыла шею платком и застегнула фибулу.

  - Делай, что считаешь нужным, - услышал Ивар откуда-то издалека усталый и безжизненный голос Дайардина. - Пошли в дом, Рой. Уходит ночь.

День шестой

  Наутро Ивар не застал дома ни Дайардина, ни Рой. Дверь в их комнату была затворена. Ивар постучал. Ни звука в ответ. Не вполне понимая, зачем он это делает, Ивар осторожно приоткрыл дверь.

  В комнате никого не было. Догорающий очаг, аккуратно застланная кровать, несколько толстых книг на столе и горящий подсвечник рядом с ними. Только на этой раз в нем горели не четыре, а три тонкие свечи.

  Снаружи моросил мелкий липкий дождик. На улочках, и без того немноголюдных в ранний утренний час, не было почти никого. Жители Оллтре словно выжидали, укрывшись в своих домишках, куда повернет в этот день неведомый рок событий.

  Дверь в доме Оверета была распахнута настежь. Ивар надеялся увидеть там Дайардина и Рой, но ошибся. У стола, одетый в белый шерстяной туган* с карминовой подкладкой, стоял Дерог. В руке у него был кусок пергамента, который филид пытался прочесть в пламени свечи. При появлении Ивара Дерог вздрогнул от неожиданности и опустил руку с пергаментом.

  [*Верхняя одежда филидов, разновидность брэта]

  - А, это ты, - разглядев вошедшего, Дерог положил пергамент на стол, рядом с телом Оверета. - Зачем пожаловал?

  - Атре, что будет дальше с Эсгисом? - перешел сразу к делу Ивар.

  - Его будут судить и казнят, - белесые глаза Дерога не выражали никаких эмоций.

  - А кто будет судьей?

  - Несложно ответить: филид, староста и кто-то из жителей - по жребию. Исключая Дайардина и Рой, конечно.

  - Когда будет суд?

  - Гервин предлагал закончить все сегодня. Но боги решили, что завтрашний день более подходит для суда. В любом случае, нам следует принять решение в эти два дня. Послезавтра приходит корабль с Имралтина, на нем мы отправим преступника в королевскую тюрьму.

  - В тюрьму?

  - Да. К палачу, - все так же бесстрастно произнес Дерог.

  - Атре, ты веришь, что Эсгис мог убить брата? - напрямую спросил Ивар.

  - Кто ж, если не он? - пожал плечами филид. - У тебя есть сомнения?

  - Мне нужно внимательно осмотреть тело Оверета. Возможно, после этого сомнения исчезнут.

  - Осматривай, - равнодушно кивнул Дерог на лежавшее на столе окоченелое тело. - Только я уже все обыскал.

  Ивар взял со стола свечу и принялся внимательно рассматривать труп. Дерог молча и невозмутимо стоял в стороне, думая о чем-то своем. Минут через десять Ивар разогнулся и попросил Дерога:

  - Нужно стащить с него рубаху.

  - Зачем?

  - Я хочу взглянуть на его спину.

  Дерог, сняв с головы белый шерстяной капюшон, отороченный перьями селезня, и положив его на соломенный матрац у стены, помог придержать тело, пока Ивар снимал с покойного рубаху-лэйну. Затем они вдвоем перевернули Оверета на грудь.

  Весь верх спины, от шеи до низа лопаток, был иссиня-черным. Несколько небольших рваных ран рассекали кожу над лопатками.

  - Так я и предполагал, - задумчиво произнес Ивар.

  - Что это значит? - во взгляде Дерога промелькнуло оживление.

  - Это значит, что Оверет упал на спину с большой высоты. Видишь, как сильно раздроблены кисти и пальцы рук? Видишь разбитые пятки? Он падал.

  - Он мог упасть до того, как Эсгис ударил его камнем по голове. Они могли бороться.

  - Вряд ли бы он смог бороться после такого удара, - кивнул Ивар на почерневшую спину Оверета. - Потрогай его левую руку. Дави сильнее. Чувствуешь?

  - Кажется, внутри сломана кость.

  - Да! - торжествующе кивнул Ивар. - И это тоже подтверждает, что Оверет перед смертью упал на камни, выставив руки назад. Но есть и кое-что еще. - Ивар указал Дерогу на правую руку покойного: - Видишь, как сильно опухло и почернело запястье? Даже треснула кожа в паре мест, если внимательно приглядеться.