– Здравствуйте, я к Николаю, – взгляд Сергея был устремлён выше головы девушки, ему было неловко разглядывать завёрнутую в полотенце девушку.

– Коля спустился в магазин. Да вы проходите, он сейчас вернётся.

– Может, мне его лучше здесь подождать.

– Что вы, Коля не простит мне, что я держала вас на площадке.

Милана стояла в дверях, Сергей выдохнул, весь сплющился, чтобы не зацепить девушку, но это у него не получилось, легонько зацепил. Полотенце с готовностью соскользнуло к полу. Милана поймала его уже возле колен.

– Ради бога простите.

– Ничего, проходите, я только из ванной, – Милана снова обернулась полотенцем, подсунув уголок на нужную глубину, так, как охотники настораживают капканы. – Чай или кофе?

– Нет, нет. Я просто постою здесь, подожду Николая.

– Ну что это значит «постою здесь», разувайтесь и проходите на кухню.

Николай вышел из магазина, посмотрел на спасительную машину ППС: «Лада Веста» с синей полосой не могла предположить, что с ней такое произойдёт.

Николай сел на капот, машина качнулась, стакан с кофе соскользнул с торпеды и упал на штаны полицейского. Дверь машины распахнулась, отряхивая палкой ПР-Т мокрые штаны, вышел лейтенант.

– Слышь, ты, козёл, совсем оборзел, – полицейский угрожающе шёл на Николая.

– Ну, уже и посидеть нельзя.

Лейтенант больно ударил Николая по коленке. Николай нагнулся, чтобы погладить колено, но передумал, выхватил из пакета бутылку с вином и резко ударил по фаре. Фара рассыпалась. Выскочил второй. Избивая по спине и бёдрам, Николая скрутили и засунули в машину. Собралась толпа.

– «Двадцать седьмой», ответьте, – прохрипела рация.

– У нас задержанный, везём в отделение, – лейтенант повесил микрофонную коробку на козырёк от солнца.

– Тормозни на Леваневского, куплю что-нибудь. Этот клоун так и не дал нам перекусить.

Остались вдвоём с лейтенантом, он за рулём.

– А ты знаешь, кто такой Леваневский? – для чего-то спросил лейтенант. Наверное, чтобы войти в доверие к задержанному.

– Лётчик, – устало ответил Николай, у него покалывали ладони, так бывает, когда, например, отлежишь руку. – А ещё о нём говорят: «Не дёргай судьбу за хвост, он у неё скользкий».

Замолчали, лейтенант, похоже, переваривал услышанное.

Иногда, включая сирену, машина продвигалась по «пробке» на Северном мосту. Внизу по воде скользили белые паруса яхт, кайтенгисты на лыжах. Николай прилип к стеклу, наручники сдавливали кисти за спиной.

– Здорово, смотри, как выписывает!

Кайтенгист взлетел метров на шесть над водой, чуть ли не на уровень моста.

– Что, занимаешься этим?

– Да, но только на суше, в термиках летаем в Сторожевом.

– А что приборзел-то? Что хамить-то начал?

– Так нужно было.

– Нужно, – передразнил лейтенант. – Во-первых, штраф, во-вторых, машина, в смысле ремонт, ну, и суток пять – десять, это точно.

– Меня это устраивает.

– Документы с собой?

– Нет, на пятые сутки и скажу, кто я и откуда.

– Ладно, тебе виднее, посидишь в «обезьяннике», может, другие решения возникнут.

Когда я об этом рассказываю ребятам, все задают один и тот же вопрос: «А что, нельзя было просто трахнуть её и выпроводить?» Наверное, можно, но я рассказываю о том, как было.

Сергей допивал третью или четвёртую чашку кофе. Прошло уже больше четырёх часов.

– Серёжа, а давай откроем бутылочку вина, – Милана указала на подоконник.

– Нет, нет, я не буду, я, наверное, пойду. Сколько можно ждать?

– Ладно, тогда мне хоть открой, – Милана потянулась за фужерами, полотенце опять сработало, как, впрочем, и было задумано. Наполнила фужеры на одну треть, пододвинула вазу с фруктами ближе к Сергею. На улице зажглись фонари.

– Серёжа, а что это у него в комнате за фотографии? – Милана взяла фужер Сергея в другую руку и направилась из кухни. Сергею ничего не оставалось, как последовать за ней. Когда вошли в Николаеву комнату, Сергей выдернул с полки книгу и сел на кровать.

– Слушай, а ведь это же ты? – Милана потянулась показать фотографию и полотенце опять соскочило. Теперь она не стала его ловить, а просто плюхнулась Сергею на колени.

Николай не пришёл и утром. Позавтракав с Миланой, Сергей стал собираться домой.

– Серёжа, а мне-то теперь как быть?

– Это мне теперь как быть?

– Я бы тоже ушла, но мне дверь нечем запереть. Придётся ждать родителей, – она обняла Сергея и жарко поцеловала его в губы.

Николай третий день врал в полиции имя, отчество и место жительства, и третий день ему говорили, что там таких нет. У него взяли и отпечатки пальцев и ДНК. Только на пятый день, как он и обещал, сказал свой адрес, имя, отчество и даже номер телефона.

Наверное, через час родители были уже в отделении. Оплатили всё, что положено, усадили Николая в старенькую «Волгу».

Мать, автор всех этих событий, виновато сидела на задних креслах.

– Ну, жених, рассказывай, – отец строго, но мирно смотрел на сына.

На свадьбу к Сергею собрался почти весь Аэроклуб. Через шесть месяцев у Миланы родилась дочь. Сергей стеснялся радоваться этому событию. Машину, чтобы забирать Милану из роддома, прислал преподаватель кафедры «Судебная медицина».

Полёты в Сторожевом выровняли отношения с Сергеем.

Действующие лица:

Брежнев Леонид Ильич, Генеральный Секретарь

Шейнин Лев Романович, Начальник следственного отдела Прокуратуры СССР

Вышинский Андрей Януарьевич, Генеральный Прокурор СССР

Суслов Михаил Андреевич, Член политбюро ЦК КПСС

Каин, Сын Евы

Люцифер, Дьявол

Зал заседаний членов Политбюро. Длинный стол, обтянутый зелёным сукном, по краю стола полированная широкая планка карельской берёзы. За председательским столом в стене две двери. На стене портреты Сталина и Ленина. Приглашённые собираются. Места не расписаны – каждый стремится сесть ближе к председателю. Сели. Суслов, Вышинский, напротив – Шейнин. Каин постоял и тоже сел у дальней стороны стола.

– Вы бы постояли, молодой человек, – Вышинский поправил очки, дёрнул короткими усами и пристально посмотрел на Каина.

– Сидите, сидите, Каин. Недемократично как-то, Андрей Януарьевич, – не поднимая головы, сказал Суслов.

Каин, не зная, кого слушать, остался стоять.

Дверь в задней стене широко, но тихо распахнулась, вошёл Леонид Ильич. На нём тяжёлый светло-серый костюм. Две Звезды Героя золотом блестят на пиджаке.

– Здравствуйте, товарищи, – Брежнев поздоровался и грузно сел в председательское кресло. Он знал повестку сегодняшнего совещания, поэтому Каина он узнал сразу, – а он что как неприкаянный стоит? – пошутил Брежнев.

– Присядьте, Каин, присядьте, – сказал Суслов.

– Приглашённые собрались, товарищ Генеральный Секретарь, – Суслов близоруко осмотрел присутствующих, – нет только Люцифера.

– Он всегда здесь, больше скажу – он в нас, – Брежнев поправил очки на столе. – Начинайте, Лев Романович.

– По сути, нашим следственным отделом были изучены уже существующие документы. Место преступления (скажем, «место трагедии») мы не осматривали. По материалам, изложенным в разделе Бытие, глава 4, зафиксировано, что Каин, старший сын Евы, позвал Авеля, брата своего, в пустыню к жертвенному столу, «и принесли они в дар Господу каждый своё: Авель – ягнят-первородок, Каин плоды полей своих. Бог принял дар только Авеля». Каин, по документам «Бытия», рассердился на несправедливость и убил брата, за что сразу же был наказан изгнанием и вечным скитанием на земле.

Главным в доказательной базе содеянного, – продолжал Шейнин, – это признание самого Каина. Других подтверждающих фактов нет. Правда, дополнительно отмечу, что никого других, кроме Каина, там не было и, как я понимаю, быть не могло. Адам и Ева – родители Каина – были дома. Дочь – Ада, сестра Каина и Авеля и, к тому же жена Авеля, готовила вечернюю трапезу. Так что в поле они были вдвоём.