Они были. Оказалось, что Милкины родители, которых она радостно называла – бумеры, слиняли на дачу – чилить. Наверное – отдыхать. Хотя какой отдых на грядках? Но этих родителей вообще не поймёшь. Зато теперь Милкина квартира была свободна и готова для самой интенсивной терапии для падры Кэт, пораненной полосатой жизнью. А Милкин внутренний врач тут же прописал им для этого действенное средство. А именно: употребить внутрь – перорально, так сказать, бутылку сухого вина. Её Милка умудрилась стибрить с выпускного сабантуя. И когда только успела?
– А чо? – сердито сказала Милка, понимая, что Катя этот криминальный поступок не одобряет. – Ярославу всё оставить, что ли? Мы ведь тоже деньги сдавали! Так дноклы вон не теряются – уже почти всё опустошили. Пацаны собирались – водку допивать. Вино да ещё сухое им не в кайф, но это пока водка есть. А нам сухое – в самый раз. – оправдывалась она. – Так что давай, Кэт – ноги в руки и ко мне! – приказала Милка, не давая ей времени на осуждение. – А я пока бутеров настругаю. Тебе с сыром, как ты любишь?
– Ага! – ответила та. – Лечу! Где моё помело?
Это была уже другая Катя. Медаль ей не дали, в училище не взяли, бойфренд её на Симку променял – пора начинать пить ворованное вино.
Она быстренько во что-то переоделась, нанеся на лицо боевой окрас – тушь, брови, помада. Из зеркала на неё глянуло почти привычное лицо хорошенькой блондинки. Если не считать голубых теней под глазами, оставшихся после посещения инфернальных миров, но это даже придавало ей некий шарм. Затем Катя выгребла из вазочки остатки шоколадных конфет и написала матери записку – на тот случай, если поздно вернётся или, совсем устав, останется там ночевать: «Я у Милки».
И вылетела из квартиры, будто юная ведьма на шабаш у реки.
Кажется, энергия – присущая, по словам Михаила Леонардовича, всем молодым, постепенно к ней снова возвращалась. И. возможно – белая полоса в её жизни уже не за горами.
Пора держать хвост по ветру. И найти, наконец, пистолет.
Глава 3
Рюкзак на верёвке
Супермаркет гудел: люди катили тележки, похожие на вагонетки шахтёров, бежали дети, ошалевшие от изобилия доступных сладостей, плелись разочарованные старики с маленькими корзинками, бегала с ведром и шваброй взмыленная уборщица баба Клава.
Катя осмотрелась. Что ещё надо сделать, чтобы начальство было довольно? А, вот полка с чаем уже почти полупустая. Сейчас она это исправит! Катя вбежала в подсобку, нагрузила доверху тележку коробками и вывезла её в зал. Раскладывая, прислушивалась: спину ломит, плечи болят, голова трещит от цифр. И заодно – осматривалась, не ворует ли кто чего? Ну, ничего – до конца смены осталось немного. Как говорит Милка: «кучен день до вечера, когда делать нечего». Да, денёк сегодня, как всегда, был кучный. Особенно если вспомнить того чудака.
Как здесь Катя оказалась. О, это лишь благодаря тем трём дням, которые она провела в инфернальной тени. И программе действий, заданной незабвенным Михаилом Леонардовичем.
Во-первых, как советовал Михаил Леонардович, все мысли о музыке и пении Катя выбросила из головы. Зачем с её-то средними данными морочить серьёзным людям головы? Пусть слушают тех, у кого уникальный талант. Ну, или тех, кто умеет проторить дорогу к славе иными способами. Это не про Катю.
Во-вторых – Катя теперь училась в крутом московском вузе. Потому что решила переплюнуть Анджелку Колчину. После Милкиного курса интенсивной вино-терапии Катя засела за комп и перерыла весь инет. В итоге нашла пару подходящих московских вузов. Выбор остановила на международном экономическом, который имел такую новинку, как обучение на удалёнке. Этот вариант подходил ей идеально – по статусу – не хуже МГИМО, и, главное – по стоимости обучения. То есть, оно было в разы меньше, чем на заочном обучении. И ей даже в Москву не требовалось ездить – в их городе был филиал этого вуза. Оказалось туда набирали группы каждый месяц и именно сейчас шёл очередной приём документов. Катя и сдала. А после онлайн-собеседования Кате сообщили, что она зачислена на первый кур московского международного экономического института. Ура! Как говорит Милка: «спелость города берёт»! Ну, или что-то подобное.
Как же она вовремя вышла из инфернальной тени! И как хорошо, что её не взяли в музучилище! В противном случае Анджелка бы, точно, не позавидовала бы ей. А теперь ещё неизвестно, кто круче. Спасибо Михаилу Леонардовичу, что не взял её петь в церковном хоре.
Может, у неё была не чёрная полоса в жизни? А, самая что ни на есть, белая? И что бойфренд Антон от неё свалил – большая удача? Значит, была в нём некая склонность к Симкам. Уж лучше раньше, чем позже. За неполученную медаль… она не могла бы сказать, что ей так уж повезло. Но что-то и в этом есть… позитивное. Ведь если б она была медалисткой, то вряд ли согласилась тележки с чаем таскать и за кассой сидеть. А где бы она тогда деньги на учёбу заработала, если б не этот супермаркет?
Кстати, Тамара Львовна сразу хотела взять вопрос с выплатой за обучение на себя. Она была очень довольна выбором дочери – это тебе не песенки под гитару петь. Оказалось, что у неё есть на примете дополнительная надомная работа – вести бухгалтерию одной небольшой фирмы. Но Катя ей запретила эти галеры. Что, ещё и ночами работать? С такими приработками можно лишиться последнего здоровья. И так вон постоянно пьёт какие-то таблетки – то ли от желудка, то ли от печени – не говорит зачем.
Катя о себе сама позаботится.
Но позаботиться удалось не так чтоб уж сразу. Поскольку в Катином резюме были одни лишь прочерки. Профессии нет, стажа нет, нужных корочек и подавно нет. Несколько дней она безрезультатно утюжила инет. Никуда не брали, кроме как курьером или разносчиком пиццы – за копейки. Но вот она неожиданно наткнулась на длинный перечень вакансий – на сайте известной торговой сети. И туда её взяли мгновенно. У них – увы, или ура – была сильная текучка кадров. Иди хоть грузчиком, хоть кассиром, хоть продавцом – на почасовую или на постоянную работу. Правда, зарплата была так себе. Но, как говорит Милка, «не до жиру, бить в… жилу». Пройдя ускоренные недельные курсы и получив самую настоящую корочку, Катя с радостью села за кассу в магазине поблизости. График её устраивал – два рабочих дня через два выходных, позволяя уделять время учёбе. Хотя здесь нередко приходилось и перерабатывать, и приходить раньше, не получая за это надбавку к зарплате. А также – если очереди к кассе не было, в обязанности кассира входило раскладка товаров на полки в торговом зале и переклейка ценников. Но Катя была полна энергии, о которой с таким уважением говорил Михаил Леонардович, и со всем этим легко справлялась, почти не получая нареканий и штрафов. Ну, разве что иногда приходилось возмещать недостачи, объясняемые руководством воровством – то ли сотрудников, то ли покупателей – поди, разберись чьим. А ещё Кате надо было следить за покупателями, потенциально совершающими эти кражи. Согласно статистике, в основном ими были старики и дети. То есть – малоимущий класс. Ну, не умела Катя, да и не хотела, следить за бабушками и детворой. Однажды она действительно видела, как два мальчишки-школьника стянули с полки шоколадные батончики. Выглядели они голодными и неухоженными. Тоже, видно, отец у них – полярник. И Катя сделала вид, что занята раскладкой и не заметила этого. А ещё эта работа помогала ей узнавать жизнь, весьма полосатую и у других. За день такого насмотришься! Как говорят классики – блеск и нищета, принц и нищий. На кассе всё это хорошо видно. Вот бабушка, пересчитывающая медяки дрожащими руками – за молоко и горсточку ирисок. Мальчик, у которого не хватает на мороженое. Или вот эти господа, которые накидали себе в тележку такого, что кажутся Кате переодетыми калифами. И почти аистами. Тут и икра, и сёмга, и беконы, и выпивка по баснословной цене. А иногда она и сама превращалась если не в калифа, то, по крайней мере – в спонсора, отпуская за свой счёт хлеб, консервы и дешёвые сигареты всяким опустившимся личностям. Может кто-то из них был Катин спившийся полярник-отец? Хотя и заметила, что один из таких стал приходить именно в её смену и становился в её кассу, высыпая медяки, которых вечно не хватало. Ничего, у неё не убудет.
