Чёрная кошка сидела перед ним на балке, как нашкодивший ученик сапожника, а хвост её так и летал, ударяясь по чему попало и вздымая вокруг пыль.

– Чего-чего? В сердцах я была! Вот чего! Такое дело сорвалось! А вдруг эта Ларка больше не вернётся?

– А нечего было наседать на Польку! И за Ларкой гоняться. Коль не вышло у тебя с ней дельце, так уйди, подумай, – нравоучительно говорил домовой. – Раньше б ко мне пришла – вместе б обмозговали всё! А теперь чо? К старухе-то ты зачем полезла? Она тут причём? И вообще ничего знать не должна. А теперь вона – к Бондарчихе побежала. Та ей всё и разъяснит да ещё помогать возьмётся…

– Ха! – снова треснула хвостом по балке Евдокия. – Бондарчиха против меня – дитё! Не станет она со мной связываться! Я ж её на клочья порву!

– Так связывалась ведь же уже! – отмахнулся Михалап. – Скольких она уж от твоей порчи избавила?

– То другое! – возразила Евдокия. – А тут Ведьминский Покон правит: если две ведьмы меж собой схватываются, третьей меж ними делать нечего. Людям помогать можно. Не за так, конечно. Покон бизнес чтит. Но и там, с людьми, на которых порчь – кто кого. Какая ведьма посильней, берётся им помочь против других ведьм. Это дозволяется. А если слабак, то пошёл вон! А вот если две ведьмы…

– Ах, так вы с Ларкой теперь две ведьмы? – ехидно сказал Михалап. – А где ты видишь двух-то? Эта овечка Ларка-то – ведьма?

– Перед Поконом она ведьма! – дёрнула хвостом Евдокия. – Никто не виноват, что Ларка не пользуется своей силой! И я имею право вступить с ней в противоборство и, победив, забрать её силу!

– Да знаю я ваш Покон! – отмахнулся домовой. – И что его только ленивый не нарушает!

– Не скажи! – усмехнулась Евдокия. – Формально – не нарушают. А вот если помозговать…

– Помозговала! Вона и Полинка уже подключилася к этой вашей неравной борьбе! А ей-то другая ведьма ведь может помочь! Имеет право!

– Что-о-о! – ошеломлённо взвизгнула кошка, выгнув спину.

По чердаку пролетел сноп искр.

– А то! Чо слышала! – воскликнул домовой и, отмахнув лапой, загасил искры, – Пожара мне токо не хватало! – пробормотал он. – Охолонься, Евдокия!

– Да, Полинка теперь опасна! А я об этом и не подумала! – сникнув, бормотала та.– Что ж будет?

И вдруг оказалось, что на балке сидит уже не кошка, а некая баба. Давненько Михалап не видел Евдокию в её собственном обличии. Ну, так, ничего себе баба. Хоть и упитанная, но, что называется – кровь с молоком. Толстая коса, уложенная вокруг головы, одёжа справная и правильная – юбка длинная цветастая, кофтёнка с вышивкой и воланами, да сапожки красные, сафьянные.

«Это скоко ж кровей девичьих она попила, чтоб в сто годков так-то глядеться? – ахнул домовой. – Та-ак, дай-ка вспомню! Да, да, да – я слыхивал о ней, Полуночнице, ещё при царе Николашке Первом. Это ж под двести годков. Сильна баба…».

– А ну как Бондарчиха ввяжется? – горестно бормотала тем временем Евдокия. – А тут надо ещё глянуть – кто кого одолеет? Мы с ней давненько в открытую силами не мерялись.

– И чо теперь? Будешь биться с ей? За Ларку? – удивился домовой. – На кой она тебе сдалась? Не пойму.

– А вот сдалась! – подпёрла руки в бока Евдокия. – Там есть за что побиться! Да и поздно уж на попятную.

– Тогда так: старуху Полину вовсе не трожь! – хлопнул рукой по балке Михалап, из которой тут же поднялось облачко пыли.

– Чо так? – вызверилась на него Евдокия, снова превратившись в кошку. – Пожалел? Ишь, жалостливый нашёлся!

– Не пожалел я! Больно надо! Но я тебе ужо говорил, Евдокия – смертоубийства не потреплю! А она уж подношенная. Ещё окочурится бабка, чего я Акиму скажу, когда свидимся?

– Ну, ладно! Не больно-то мне и нужна твоя Полина! Просто взбесилась я, когда Ларку не нашла. Договорились же с тобой, что кликну тебя и мы… А её нет. Вот морок на Польку и напустила.

– Напустила она! В руках себя держи, Евдокия! Или в лапах! – прищурился он. – Тебя ведь не поймёшь, чо у тебя.

Глава 7

Встреча

Лара училась на втором курсе физико-математического факультета КубГУ – Кубанского Государственного университета, чем весьма гордилась. Ведь это была её мечта: глубоко изучить эти науки, законы которых прекрасны и гармоничны. Кубанский университет имел богатую историю, многие его выпускники стали большими учёными и известными персонами. В университет он был переименован из педвуза в 1970 году, но, по сути, так и остался кузницей преподавательских кадров – для школ, колледжей и училищ. Лара, учась на бюджетной основе, тоже готовилась стать преподавателем математики, её любимого предмета в школе. И будущая профессия ей очень нравилась.

Сбежав в общежитие, девушка с головой погрузилась в учёбу. Второй курс физмата, впрочем, как и первый, был очень насыщенным – лекции, практические занятия, лабораторные, зачёты и курсовые. Некогда было отвлекаться на ерунду. И Лара уже практически забыла про свою ночную гостью и причину, по которой сюда сбежала. Да и не очень-то скучала по дому, к которому не успела привыкнуть. Ведь за время учёбы общежитие стало ей милее дома. А девчонки, с которыми Лара делила комнату, были почти родными.

В этот день, впрочем – как и всегда, жизнь у входа в общежитие так и кипела. Пробегали студенты, хлопая стеклянными дверями, спешили солидные преподаватели-кураторы, сновали рабочие, неся куда-то новые стеклопакеты. Кто-то делился новостями, стоя на ступенях, кого-то окликали из окон, напоминая что-то. Всюду раздавались молодые голоса, громкие разговоры, смех и шутки.

Лишь пожилая женщина в вязанной белой шапочке и голубом пуховике, неприкаянно стоявшая у входа, выглядела тут посторонней и всем мешала. То ли чья-то родственница, то ли на работу пришла устраиваться – вахтёром или кастеляншей. Студенты, спеша по свои делам, с досадой её обходили. А женщина, вертя головой, всё кого-то высматривала в проносящемся мимо неё потоке. Но вот её внимание привлекли три девушки, которые оживлённо болтая, приближалась к входу. Полина Степановна – а это была, конечно, она – устремилась к ним. Окликнув высокую стройную брюнетку с длинными волосами и яркими серыми глазами, одетую в высокие сапожки, дублёнку и стильные брючки.

– Ларочка! – крикнула она. – Нам надо поговорить!

«Надо же, как внучка вытянулась, – подумала Полина Степановна, наблюдая, как та, сказав что-то подружкам, направилась к ней. – Уже не девчушка, а интересная девушка. Я как-то и не заметила, что она стала уже взрослая. Вся в мать – такая же красавица! Очень похожа на Арину. Но характером в отца – умница».

– Бабуля! Что-то случилось? Зачем ты здесь? – встревоженно спросила девушка, подходя к ней. – Если домой звать, то не раньше выходных. У нас послезавтра зачёт.

Полина Степановна, обняв девушку, воскликнула:

– Случилось, внученька! Очень многое!

– Что такое? – вовсе испугалась Лара.

– Прости меня, глупую! Мы с отцом никогда не верили, что все твои рассказы – правда, и что тебя настоящая нечисть донимает. И что это не выдумки. А теперь я сама с ней повстречалась!

– Боже мой! Что, опять кошка?

– Нет. Монах приходил.

– Монах? – всплеснула руками девушка. – Час от часу не легче.

– Привидение. Но я знаю, как нам помочь. Поедем со мной к одной ведунье! – сбивчиво говорила Полина Степановна.

– Куда – поедем? – растерялась Лара. – Я не могу, бабуля! Я же говорила – мне к зачёту надо готовиться! Да что с тобой, бабуля? На тебе лица нет!

И Полина Степановна принялась что-то сбивчиво и бестолково говорить – о привидении в капюшоне, о Людмиле, о каком-то адресе.

Лара почти не слушала её, она была в шоке. Одно дело, когда всякие твари на неё, молодую и крепкую, набрасываются. Она выдержит. Но совсем другое, когда – на бабулю. Много ль ей надо?

Лара сжала кулаки.

«Надо срочно возвращаться! – решила она. – Теперь у меня появился… соратник. Вдвоём нам будет легче с этими кошками и монахами воевать. Хотя – чем легче? – спохватилась она. – Что мы можем им предъявить, если они сквозь стены проходит и сил лишают? Разве что – кол осиновый выстругать или пулю серебряную отлить. Но из серебра у нас только две чайные ложечки – мамина память. Их надо бы сохранить. И старинная брошь с александритом, но в ней для пули веса маловато. Так что с пулями ничего не выйдет. Остаётся осина. Но какая она. Как выглядит? Я б её в упор не узнала, даже если бы она росла прямо у порога моего дома …»