– Соединить вас сейчас?

– Нет, спасибо. Нам лучше побеседовать лично.

– Думаешь, она все еще сердита на тебя?

В вопросе не прозвучало ни интонаций, ни намека. Кабина пылехода была открыта всем стихиям, поэтому я старательно замотала шелковым шарфом рот и нос и защелкнула пряжки ремней безопасности.

– Скажем так: нам надо разобраться.

Мы с Альвой Клэй после выхода со станции Камроз почти не говорили друг с другом. Она при расследовании гибели Джорджа свидетельствовала против меня, но ведь Джордж дружил и работал с ней дольше. И она все еще была в бешенстве из-за обстоятельств его смерти: тварь со щупальцами-бритвами уволокла медика в море, мы и опомниться не успели.

Педали газа и тормоза приятно холодили мои босые подошвы. Я подключила винты, нажала на газ, и машина послушно рванула с места, петушиным хвостом вздымая за собой песок и щебень.

На пути через бесплодные земли, отделявшие столовую гору от порта, я мысленно вернулась к минуте, когда мне сообщили, что освобождают от дисциплинарных взысканий за гибель Джорджа.

В офисе посланника Одома на станции Камроз все осталось как в прошлый раз, перед моим отправлением к Галерее, до событий в той жуткой далекой системе. Те же медузы вели бездумное зыбкое существование в угловом аквариуме. Картины на безупречно белых стенах все так же изображали старинные, похожие на пулю корабли. Да и сам Одом выглядел точно тем же скрупулезным чинушей, как при прошлой нашей беседе. Станция Камроз пока что поддерживала статус-кво, и только я переменилась.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Одом.

– В порядке.

– На слух звучит без особой уверенности.

– Буду в порядке.

Я провела две недели взаперти в отведенной мне квартире, где нечем было заняться, кроме мыслей. Знавший об этом Одом нахмурился. Мой ответ его явно не убедил.

– Пойми, никто не винит тебя в случившемся в Галерее, – заговорил он, приглаживая кончики усов большим и указательным пальцем. – Ситуация была сложная. У тебя не оставалось иного выхода.

– Я убила человека.

– Тебе пришлось, – со вздохом поправил меня Одом.

Я покачала головой:

– Все равно это неправильно.

Он склонился ко мне и положил на стол ухоженные ладони.

– Ты готова вернуться к работе?

Прямой вопрос застал меня врасплох.

– Я остаюсь на должности?

Одом серьезно взглянул на меня:

– Хороших капитанов постоянная нехватка. Тем более – капитанов с личным опытом сотрудничества с нашими новыми союзниками.

Он, конечно, имел в виду Мраморную армаду. Я уставилась на свои короткие обкусанные ногти.

– Чего вы от меня ждете?

– «Злую Собаку» отремонтировали, – сказал он. – Мне бы хотелось отправить вас с ней в отпуск. Проверишь, все ли работает как следует.

– А Джордж Уокер?

– А что с ним?

Я ощутила трепыхание бабочек в груди.

– Вы забыли, что он погиб в мою вахту? До всех этих дел вы собирались отдать меня под трибунал за халатность.

Мне с большим трудом удалось произнести это ровным голосом.

Одом пососал седеющий ус.

– Учитывая последние события, старейшины Дома сочли, что тебе следует предоставить второй шанс.

– Несвойственное им великодушие.

Пропустив сарказм мимо ушей, Одом заключил:

– Мы проведем по Уокеру панихиду, как и по тем, кто отдал жизнь в Галерее. А в твоем досье навсегда останется черная метка.

– И все?

Хороший человек погиб из-за того, что я пренебрегла своими обязанностями. Должно было последовать наказание.

– Ты хочешь оставить пост? – сощурился Одом.

У меня пульс забился в ушах. Стало трудно дышать.

– Нет.

Джордж был бы против моей отставки, он счел бы такой выход трусостью. Но уж точно я заслуживала не легкого шлепка.

Одом развел руками:

– Тогда советую найти способ оставить прошлое за спиной.

Я почувствовала, как пальцы сжимаются в кулаки.

– Это приказ?

– Тебе нужен приказ? – Он активировал встроенный в столешницу экран. – Как я уже говорил, «Злая Собака» отремонтирована и переоборудована. Почему бы вам с ней не попутешествовать? Если надо, получишь пару свободных недель, а когда вернетесь, поговорим.

– Есть, сэр.

Я никак не могла перевести дыхание. Руки и ноги тряслись. Я неуклюже поднялась с места.

– И еще, Салли…

Я задержалась у дверей, услышав, как стукнуло сердце.

– Что?

Одом пару секунд смотрел на меня, потом перевел взгляд на экран в столе.

– Ты побереги себя, хорошо?

В город я въехала в темноте. «Злая Собака» сообщила, что Клэй находится в малопочтенном питейном заведении поблизости от доков. Я вернула машину арендной конторе и пешком прошла по узким улочкам. Дома здесь были приземистыми и солидными, как бункеры из песчаника. Бар располагался под лестничным пролетом в подвале бывшего склада. Клэй сидела на табурете у дальнего конца оцинкованной стойки, пила в одиночку. Свет был тусклым, а клиенты предпочитали уединение. В таких местечках умение не совать нос в чужие дела – вопрос выживания. Тем не менее я, пробираясь через зал, чувствовала на себе взгляды.

Клэй подняла глаза, когда я оказалась совсем рядом.

– А, вернулась? – не слишком внятно протянула она.

– Вернулась.

Я размотала шарф и сдвинула очки на макушку. Клэй допила и толкнула стакан по стойке. Запашок барракудовой травки из кабинок отчасти скрывал назойливую вонь чеснока и пролитого пива.

– Как тебе храмы?

– Хороши. – Я отряхнула грудь и плечи от пыли. – Думаю, Джорджу бы понравились.

– Не сомневаюсь.

Она подала знак бармену, чтобы налил по новой. Татуировки на ее руках масляно блестели в тусклом свете – горящие деревья и объятый пламенем шарик планеты. Они навели меня на вопрос:

– Как там было в джунглях?

– На Пелапатарне?

– До бомбардировки. Какие они были?

Я, занятая командованием медицинским фрегатом, видела планету только с высоты. Альва Клэй, десантница, была внизу.

Она нахмурилась, словно с трудом припоминала, и, немного поразмыслив, сказала:

– Честно говоря, по-своему красиво. А с другой стороны, чудовищно и жутко.

Ей подали новый стакан, и она раскрутила его, свет замерцал в глубине желтоватой жидкости.

– Влажность, конечно, зверская, – добавила Клэй. – Воздух под сводами леса почти неподвижен. Такой густой, будто супом дышишь. Словно бог в летний день запихнул тебя под мышку. Зато деревья… – Она надула щеки. – Деревья – другое дело. Жаль, что ты их не видела. Те, что побольше, в полкилометра высотой и толстые, как небоскреб. Некоторым исполнился миллиард лет.

– Впечатляло?

Она уставилась на меня пустым взглядом, без надежды, что я пойму.

– Все масштабы неправильные. Мы там выглядели муравьями. – Тыльной стороной ладони она вытерла нижнюю губу. – Слышно было, как деревья разговаривают друг с другом. Как бы вздыхают, понимаешь? Шепчутся. Но мы не могли разобрать, о чем это они. Мы не знали даже, замечают ли нас. Просто они бормотали день и ночь напролет, так что ты уже сомневался, настоящие это голоса или у тебя в голове.

– Но ты сказала, там было красиво?

Сначала я подумала, что она не услышала: уставилась себе под ноги. А когда снова заговорила, мне пришлось напрячь слух.

– Я помню вечера, – тихо произнесла Альва. – Мы копали ячейки между корнями. Воздух не становился прохладней, но свет был мягче, понимаешь? И сильнее пахло джунглями. Этот дух чуть не сбивал с ног. Земля, гниющие листья и собственный пот вместе с ружейной смазкой и запахом бобов от портативной печки. – Она поморщилась. – А в иные ночи между стволами протягивались оранжевые нити трассирующих снарядов. Подсвечивали все. В верхних ветвях гонялись друг за другом дроны-невидимки. Над кронами иногда слышен был рокот транспортного самолета, но неба не видно. Только треклятые…

Она не закончила фразу, повесила голову. Я ждала продолжения, но Альва, как видно, опомнилась. Она встрепенулась, словно отгоняя воспоминания, и подняла на меня хмурый взгляд.