Ученая конца XV века Лаура Черета не соглашалась с распространенным среди итальянских авторов убеждением в необходимости сражаться с турками. Хотя в публичных материалах она осуждала жестокость османов, но в то же время указывала на преступления итальянских солдат против женщин. Женщин насиловали, а при сопротивлении убивали[73]. В принципе, на большей части территорий, покоренных Османской империей, выступлений против завоевателей практически не было. До захвата Константинополя высший сановник Византийской империи Лука Нотара замечал: «Лучше турецкий тюрбан, чем римская кардинальская шляпа»[74]. Впрочем, когда дело доходило до реальной жизни, люди быстро меняли принадлежность. Многие из тех, кого итальянцы называли «турками», на самом деле происходили с Балкан. Как и их итальянские противники, они воевали больше ради трофеев, чем из религиозных соображений. Именно алчность и диктовала отношение к гражданским лицам. То же самое можно сказать и о венгерских освободителях Отранто[75].

Так, в конце XV века Апеннинский полуостров был поделен между различными богатыми государствами, занимающими ведущее положение в экономике Европы и имеющими широкие торговые связи за ее пределами. Но государствам этим угрожали не только набеги с востока, но и претензии монархов севера и запада. В 1494 году одна из таких претензий вылилась в войну, которая терзала Италию более шестидесяти лет.

В 1494 году Леонардо да Винчи работал в Милане при дворе правителя города Лодовико Сфорца. Среди множества заказов у него был и заказ на конную статую отца Лодовико, первого правителя Милана Франческо Сфорца. Колоссальные размеры статуи делали эту задачу трудновыполнимой. В записках Леонардо сохранились планы решения проблем первой отливки из бронзы, а затем высвобождения фигуры из формы. В 1493 году он завершил модель скульптуры к свадебным торжествам племянницы Лодовико, Бьянки Марии Сфорца, и императора Священной Римской империи Максимилиана. Но сомнения в возможности изготовления такой бронзовой фигуры оставались – и даже в том, действительно ли Леонардо намеревался выполнить работу. Леонардо поселился в Милане в 1482 году – прибыл сюда на мирные переговоры из Флоренции. Сфорца сразу оценил гений этого человека и мгновенно переманил его. В то время Леонардо было тридцать лет, и уже десять лет он был мастером гильдии святого Луки (гильдия художников и врачей). «Небесным произволением на человеческие существа воочию проливаются величайшие дары, – писал Джорджо Вазари, – зачастую естественным порядком, а порой и сверхъестественным; тогда в одном существе дивно соединяются красота, изящество и дарование»[76]. Труд Вазари «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» стал основополагающим трудом истории западного искусства. Вазари исследовал жизненный путь Леонардо да Винчи гораздо позже. Его преклонение перед сверхчеловеческим гением Леонардо просто поразительно.

Леонардо родился за сорок лет до этого, в 1452 году, в маленьком городке Винчи на флорентийской территории. Он был внебрачным сыном нотариуса, сера Пьеро, и юной сироты, Катерины ди Мео Липпи[77]. В возрасте четырнадцати лет он стал учеником знаменитого флорентийского художника Андреа дель Верроккьо (у него же учились Гирландайо, Перуджино и Боттичелли). В 1472 году Леонардо стал мастером гильдии. Вместе с учителем он работал над прекрасным «Благовещением». Но в конце 1470-х годов у него возникли личные и политические проблемы. В 1476 году его и трех других обвинили в содомии, но хода делу не дали, и тот случай не повредил его карьере. Достоверной информации о сексуальных отношениях Леонардо не сохранилось – тот случай явно научил его осторожности и разборчивости. (В таких обвинениях не было ничего необычного: полицейские документы показывают, что большинство мужчин во Флоренции в конце XV века хотя бы раз имели сексуальные отношения с другими мужчинами[78].)Политические проблемы у Леонардо возникли в сложный момент после заговора Пацци 1478 года: в декабре Леонардо сделал набросок повешенного заговорщика Бернардо ди Бандино Барончелли[79]. Как бы то ни было, переезд в Милан был весьма соблазнителен. Многие самые знаменитые работы Леонардо были написаны именно в Милане, в том числе «Мадонна в скалах» и фреска «Тайная вечеря» для трапезной доминиканского монастыря Санта-Мария-делле-Грацие. Леонардо был не только художником: он разрабатывал архитектурные планы Миланского собора, устраивал спектакли и развлечения для празднеств Лодовико и учился у географа Паоло Тосканелли, картами которого пользовался сам Колумб[80]. Назначению в Милан предшествовало «рекламное» письмо, в котором Леонардо по пунктам перечислял «секреты», которыми он мог бы поделиться с герцогом и которые заметно превосходили «творения рук тех несносных выскочек, которые воображают себя подлинными мастерами и изобретателями орудий войны». В письме он описывал планы мостов, осад, обстрелов, артиллерийских орудий, тайных ходов, крытых железом повозок (почти танков!), пушек, мортир и легких орудий, катапульт и «прочих замечательно эффективных приспособлений». Только в последнем пункте он добавлял, что в мирное время «не хуже любого другого способен полностью удовлетворить любые Ваши запросы в том, что касается архитектуры и строительства зданий… и в устройстве водопроводов», а также занимается скульптурой и живописью. Кроме того, Леонардо писал, что готов взяться за работы по отливке бронзовой лошади[81]. Сделать конный памятник ему так и не удалось, потому что после начала войны бронзу, предназначавшуюся для памятника, Лодовико отправил своему тестю, герцогу Феррары Эрколе д’Эсте, для отливки пушек. Мы с вами еще будем говорить о военных экспериментах герцогов Эсте.

У Леонардо были веские основания подчеркивать свои военные навыки. Как и многие конфликты, Итальянские войны 1494–1559 годов начались с мелких разногласий. В первой главе мы говорили о том, как в 1442 году правители Милана и Неаполя объединились, чтобы противостоять французскому вторжению в Италию – Анжуйский дом давно претендовал на Неаполитанское королевство. Следующие пятьдесят лет выдались для Милана нелегкими. Милан был самым северным из великих итальянских городов и, как многие из них, некогда был центром Римской империи. С конца XII века Милан стал герцогством. Когда же в 1447 году умер последний герцог из династии Висконти, Филиппо Мария, город остался без правителя, и ремесленники и купцы пользовались значительным политическим влиянием в Амброзианской республике (название происходит от покровителя Милана, святого Амвросия, который, согласно легенде, был избран епископом гласом народа). Впрочем, республика просуществовала недолго. Через три года герцогом себя провозгласил Франческо Сфорца, муж внебрачной дочери Филиппо Марии, Бьянки Марии. Несмотря на стремления граждан к большей свободе, а правителей – к жесткому контролю, подобные события в XV–XVI веках происходили в Италии нередко. Папы всячески старались избавиться от угрозы, которую представляли для их власти свободолюбивые советы Флоренции и Сиены.

После смерти Франческо семейству Сфорца стало трудно сохранять контроль над городом. Легендарная жестокость второго герцога, Галеаццо Марии, который унаследовал власть в 1466 году, вошла в историю. Через десять лет он был убит, и герцогом стал его сын, семилетний Джан Галеаццо. В ходе борьбы за власть дяде Джан Галеаццо, Лодовико Сфорца, удалось сместить с поста регента его мать, Бону Савойскую. Но по мере взросления мальчика влияние Лодовико стало ослабевать. В 1489 году девятнадцатилетний Джан Галеаццо женился на своей кузине, Изабелле Неаполитанской, внучке короля Фердинанда, «очень отважной» юной девушке (по крайней мере, по словам Коммина). Мужа же ее везде называли «слабым принцем». Несмотря на все недостатки Джана Галеаццо, этот союз обеспечил ему поддержку Неаполя и укрепил его власть к вящему разочарованию дяди. Лодовико обратился за поддержкой к французам. Он отправил в Париж посольство, чтобы убедить Карла VIII предъявить давние претензии Неаполю и выступить против новых родственников Джана Галеаццо[82]