Гарри присутствовал при первом слове, что вылетело из рта светловолосо мальчишки, резво бегающего по дому, и выпрашивающего все заинтересовавшие его статуэтки. Астория красивая, и словно посвежевшая сидела возле полностью потухшего Драко и пыталась покормить отворачивающего от ложки с пюре Скорпиуса.
– Па! – прокричал отчаянно малыш, посмотрев на Драко с мольбой в больших светлых глазках. Даже несмотря на то, что Малфой уже конкретно устал от громкого лепетания ребёнка, от его капризов и раннего подъема, которое уже основательно поселилось в мешках под глазами Драко, он подрывается с места и целует своего сына в светлую макушку. У Гарри щемит сердце, когда Драко поднимает грязного Скорпиуса, и крепко прижимает к себе. Драко однажды поделился секретом глухо проговорив в подушку, что абсолютно не желает воспитывать Скорпиуса так же, как его воспитывали родители.
Это были тяжелые семь лет, но и они были наполнены всем: прогулками, счастьем, ссорами и желанной Поттером любовью. Отрицать очевидное он уже давно перестал, но и произносить свою привязанность к Драко начал совсем недавно, произнося заветные слова тихо, опасаясь, что перейдёт невидимую границу. Границу, когда есть возможность «залюбить» партнёра, но всё прекрасно. Было и есть.
Гарри уже давно задумывался о наследнике для Поттеров, всё же у рода Блэк один наследник уже имелся – Тедди. Как-никак год за годом проходил, Гарри уже отпраздновал своё тридцатилетие, держа на руках Скорпиуса, который со счастливым лицом засунул руку в праздничный торт, а передвать наследоство Поттеров всё так же некому. И он совсем не ожидал, что Драко сам подойдёт и заведёт необходимый между ними разговор. Сошлись на том, чтобы любая девушка, согласившаяся на магическое оплодотворение, назначит цену за просьбу самостоятельно. Немногие волшебницы были готовы пожертвовать своим здоровьем ради денег и счастья совершенно чужих ей людей, пусть и ради спасителя Магического мира. Однако с прилётом небольшого и краткого письма с просьбой о встрече, Гарри и Драко встретились с красивой девушкой с необычайным именем Аверилл.
Полукровка родом из Австрии: отец маггл из Англии и чистокровная волшебница из Австрии. Насчёт цены, которую назначила Аверилл… Оказалось, что её отец смертельно болен, и она попросила всего лишь оплатить весь курс его лечения. Расспрашивать почему Аверилл не может воспользоваться деньгами матери, ведь если та действительно чистокровная… Однако Гарри был не настолько бестактен, тем более, что сама девушка явно не желала делиться всеми подробностями и нюансами лечения отца и взаимотношений в семье. И, конечно, Поттер согласился.
В небольшом пространстве кухни испытываемое им тепло усыпило бдительность, а воспоминания, буквально нахлынувшие огромном волной, завладели ранее безупречным вниманием. Аверилл открыла двери Драко и, радостно вбегающему за ним Скорпиусу. Мальчик сразу же кинулся к Гарри, которого не видел целое утро, радостно пролепетав: – Папа!
По правде говоря, Гарри был против того, чтобы Скорпиус привыкал обращаться к нему в таком формате… У мальчика должны были быть папа в лице Драко, и мама – Астория. Но Скорпиус, осознав, что Гарри – чересчур трудно выговаривается из-за двойного «р-р» в детском языке, начал полностью игнорировать просьбы взрослых, обращаясь к Поттеру исключительно так же, как и к Драко. Таким образом у Скорпиуса теперь два папы и одна, но самая любимая мама.
– Что вы сегодня делали? – спросил Гарри Скорпиуса и пока мальчишка радостно поведывал о том, что к нему приходил учитель по «Основам трансфигурации», Драко оставил на его губах сладостно приветливый поцелуй. Вечером должна была прийти Астория: она приходила настолько часто, насколько могла, и её труды полностью окупились – сын совершенно не страдал недостатком внимании от мамы, пусть она и не жила вместе с ними. А через несколько дней прибудет портключ в Норвегию на четыре человека: для него, Драко, Скорпиуса и, как это странно бы не звучало, для Аверилл. Гарри абсолютно точно был уверен, что девушке требуется свежий воздух и новые впечатления для её же здоровья и, конечно, для его ребёнка. Наверняка Гермиона обрадуется приходу друзей, Гарри на это очень надеялся.
Драко обернулся через плечо, перевёл взгляд с сына, воровато оглядывающегося по сторонам и запихивающего в рот маленькие шоколадные печенья, на Гарри. На губах заиграла небольшая, но невероятно довольная улыбка, которая обещала ещё непомерное количество таких же счастливых дней.
Бонус
Драко с раздражением перекрыл поток магии, направляющийся в работающий колдовизор, чтобы только перестать видеть довольное лицо какого-то молодого журналиста успевшего заснять момент, как Гарри Поттер направляется в дорогой ресторан ведя под руку стройную девушку. Спустившись в подвал, Малфой захватил с собой манекен в форме чучела и аппарировал на мягкий песок. Небо заволокли серые тучи, а море только начало набирать обороты в надвигающимся шторме. Скорпиус наконец отправился вместе с Асторией на долгую прогулку, а Джеймс спал крепким сном в своей комнате. У мальчика есть няня Вальси, потому за его безопасность Драко совершенно не переживал. Бросив парочку жалящих заклинаний в несчастный манекен, он начал разогреваться.
Вот сколько ещё эти репортёры будут портить ему настроение своими глупыми и бесчестными комментариями из-за такой ерунды? Нашли бы уже себе другую жертву для строения своих идиотских теорий насчёт «второй жизни за пределами семьи Гарри Поттера». Драко работал кистью, «закручивая» палочку в самые разнообразные формы, вываливая всю свою злость и недовольство на манекен. Сколько бы молодые журналисты его не жалели статьями: «Драко Малфой закрылся в своём поместье воспитывая детей и превратился в простого обывателя дома». В действительно он чувствовал себя счастливым. Став затворником, чувствуя в обществе свою ненужность – в стенах дома, мелких, незначительных делах рода – именно в этих мелочах он чувствовал себя полезным и необходимым. Нет, Драко не сидел двадцать четыре на семь круглый год в стенах дома, он работал: посещал светские рауты, которые помогали найти необходимого человека с интересными идеями, чтобы вскоре начать его спонсирование. Драко развивал Магический мир своими деньгами и поддержкой.
Конечно, до создания телефонов и машин было ещё очень далеко, да и по правде говоря, ненужным. Однако мелочи, например, огромная коробка, имеющая внутри эффект стазиса, прекрасно стала для волшебников, чем-то вроде «холодильника» у магглов, но всё же результативность в разы лучше. Продукты не портились, потому что попросту замирали на моменте своей «свежести».
Драко занимался образованием Скорпиуса. Учил всему тому, чего знал сам в его годы, хотя, конечно, запоминались эти знания не таким зверским методом, как в его детстве. Малфой даже подумывает отдать Скорпиуса на курсы «правильного полёта с Джинни Уизли». Возможно, в следующем году.
Кисть выкручивается словно в пируэте и из палочки выходит ярко-оранжевый свет, который моментально поджигает совершенно целый манекен – тот попросту правильно заколдован на то, чтобы сохранить максимальную целостность даже при режущих и дробящих. Драко недовольно цокает языком и отменяет заклинания, спасая обугленную куклу. Не совсем целую.
– Злишься? – развернувшись, Драко видит Гарри, обеспокоенно глядящего на манекен и бушующие волны, что зашли на берег и практически доставали до босых ног Малфоя. Драко спрятал палочку, заметив, что зеленые глаза знакомо прошлись по татуировке ящерки на предплечье.
– Не на тебя.
Поттер насмешливо фыркнул и, сняв мантию, бессовестно кинул дорогостоящую вещь на песок.
– Как насчёт дуэли? – засучив рукава, Гарри лениво достал палочку.
– А что получит победитель? – заинтересованно сверкнув глазами, Драко зажал палочку в зубах и снял мешающую маневренности рубашку, оставшись в одной футболке. Поттер и здесь обосновался, не только в его жизни, но и в гардеробе.
