Ему больше не придётся мучиться в постели, представляя вместо женских изгибов мужские. Прикасаться к Астории, чтобы доставить ей хотя бы простое удовольствие, которого она откровенно не желала с ним. Он перестанет мучить Асторию – это было явным облегчением. Однако… Драко осознал, что спустя каких-то девять месяцев они разорвут этот проклятый контракт. Это было только их соглашением, про которое ничего не знали родители. И тогда…тогда он снова останется один.
В огромном Мэноре, с напуганными домовиками, что смотрели на него с ужасом в глазах. День изо дня испытывая как он задыхается в тех высоких стенах. Драко испугался. Испугался того, что когда-нибудь просто под действием алкоголя выпустит адское пламя на особняк, всей душой желая только того, чтобы это проклятое место сгорело под обжорливым пламенем. Но Драко, как всегда, когда паническая атака пробиралась к нему, прятал все свои мысли за мощными ментальными щитами, над которыми работал не один месяц, чтобы навсегда о них забыть.
Задыхаясь от страха, он ворвался в спальню Астории, предложив ей переехать на одну из позабытых вилл. Не показав супруге настоящих чувств, Драко ссылался на то, что ей не помешает свежий морской воздух и солнечная погода после холодной зимы в Мэноре. Что тот дом будет отапливаться гораздо лучше, что там им будет намного комфортнее, что Драко перестанет желать спалить родовой особняк. Но последнее он так и не смог произнести вслух.
После переезда время тянулось, словно тягучая резина. Драко закрывался в мастерской, сварив Астории столько зелий для поддержания беременности, что их хватило бы для троих, а то и четырёх женщин. И даже не расстроился, когда Астория попросту продала практически весь их запас своим дальним знакомым. Он ведь мог сварить ещё. И он варил… Варил Астории, которая под шумок продавала их сначала знакомым, потом родственникам, а потом и вовсе в небольшие магазины. Драко не жаловался: ему было скучно, а у Астории было хоть какое-то занятие. И вот, когда ингредиенты закончились, а свежие должны были завезти в магазин только на следующий день, он впервые за два месяца решил прогуляться. Прогуляться на свою голову.
Кто же ожидал, что вместо его попытки завести дружбу с Поттером, он будет лежать в постели Поттера, вдыхать запах Поттера, обнимать Поттера. Поттера, который, как Драко думал, совсем скоро должен был отпраздновать свадьбу со своей невестой.
Он был таким красивым, таким пленительным, и одновременно с этим таким недосягаемым. Драко долго стоял на холодном песке просто смотря на Гарри, прослеживая взглядом его широкие плечи, развивающиеся волосы на сильном ветру, а вскоре заметил, каким потухшим взглядом тот смотрел на бушующие волны моря. Драко всегда уходил раньше, чем Поттер развернулся или увидел бы его боковым зрением.
И он правда не понимал, чем руководствовался, когда присел в тот день рядом с ним. Оказавшись к парню так близко, Драко почувствовал, как раннее густая, сильная магия Гарри, тянулась к его, тусклой и болезненной, за помощью. Это не было нормальным. Ненормально видеть героя таким разбитым, но Драко понимал, что лезть к Поттеру с расспросами было неправильным. Они никогда не были друг другу никем, кроме как врагами. Драко ни разу не задумывался над тем, чтобы стать близким другом Поттеру… Зачем? Чтобы каждый раз видеть его сияющее лицо, пока он собственническими объятиями держит рыжую девку? Как целует её, потому что понимал бы, что здесь ведь только его друзья. Друзья, которые понимают, что целовать жену – абсолютно нормально.
Да, Драко это понимал, но всё равно пришёл на следующий день к лохматому придурку, потому что тот всегда был и остаётся законченным придурком, которого он невообразимо любил. Мучительно сильно. Просто невыносимо…
И с каждой их встречей, Драко буквально тонул в этом чувстве. Он боялся, что однажды эта безграничная любовь отразиться у него на лице и тогда – Поттер только брезгливо скривиться или… Или, ведь Поттер-чёртов-герой, он бы по-дружески похлопал Драко по плечу, вежливо отказав, и тогда он бы точно что-то сжёг дотла. Потому что брезгливость лучше, чем ненужное ему понимание и жалость.
Драко нравилось смотреть, как и магия, и Гарри с каждым днём всё больше восстанавливаются, приходя в норму. Не было больше серости в оттенке кожи, тусклого света в глазах и рваной силы, которая определённо никогда не должна была быть таковой. И он поверил. Дал себе надежду на положительный исход из всего этого театра абсурда. Ведь тот, кто до безумства желает взаимности, моментально её распознает в обожаемых глазах напротив. Только Драко позволял своим мечтам остановиться на точке «а вдруг…», понимал же, что самовнушение сломит его быстрее, чем отрицание очевидного. Потому, Поттер не должен был ничего знать. Не должен был понимать. Но чёртова паническая атака, чёртова Грейнджер, чёртово стечение обстоятельств привело его сюда. В кровать, полностью пропахшую Гарри. Возможно, что даже его Гарри.
Он не будет ни о чём жалеть, пока Поттер будет позволять ему обнимать его, чувствовать мягкость губ, и даже снова стать свидетелем уязвимости, как после только что случившегося кошмара. Поэтому, как только Гарри наконец расслабился в его объятиях, погрузившись в сон, Драко мягко выскользнул из его объятий. Потому что Драко, пусть и не законченный придурок, но уязвимый до мозга костей, когда дело касается его чувств к Поттеру. Он не станет давить на него, Гарри должен разобраться с собственными чувствами или хотя бы прошлым, связанным с Джинни Уизли. Драко подождёт свою, только его дорогу на пути к собственническим замашкам Поттера.
Малфой тихо выскользнул в коридор, сразу же направив на себя палочку, чтобы привести одежду в, хотя бы относительно, презентабельный вид. Драко раздражённо цокнул языком, осознав, что сейчас рубашка ни под какими чарами не разгладиться полностью. В доме стояла утренняя тишина, что неудивительно, если все обитатели дома крепко спали. Или почти все.
Драко встретился взглядом с Уизли, что энергично разминался прямо на крыльце дома. Изумлённо приподняв брови, он заметил, что служба в Аврорате очередному члену из семейства рыжих определённо пошла на пользу. Тело было подтянутым, сильным и буквально переполненным силой.
– Утра, Малфой, – со сбившимся дыханием поздоровался Рон, и накинул на мокрые рыжие волосы полотенце.
– Что бы ты ничего не подумал о вчерашнем вечере, Уизли, мы с Поттером не в отношениях, – предсказуемо задрал нос Драко, необдуманно начав защищать честь своей семьи, пусть рыжий и не знал об Астории… Может и в самом деле существует в мире такой вид магии, который материализует мимолётные мысли? Потому что Малфой не мог объяснить то, что после его слов взгляд Уизли метнулся к его левой руке, на пальце которой блестело обручальное кольцо.
– Ты женат? – Рон угрожающе прищурился. – Ты, глизень, женат, но целуешься с Гарри, который только недавно пережил предательство?! – рявкнул Уизли, явно всё ещё под впечатлением после вчерашней вспышки ярости Поттера, а лишь Малфой неосторожно попался под его тяжёлую руку…
– Гарри знает, – недовольно сжав губы в тонкую полоску перебил он раскрасневшегося от злости Рона. – Если тебя это успокоит, то и Астория знает…
– Ты что, за всё это время совсем мозги растерял? – шокировано выдохнул Уизли, явно успокоившись, но всё равно пребывая в остатках уходящей злости. – Это же… Мерлин… Я…
– Можешь не стараться, – устало выдохнул Драко, махнув застывшему Уизли рукой. Ступив всего пару шагов, он остановился и обернулся через плечо: – Знаешь, если бы ты дал Гарри время остыть, он бы осознал, что ты просто не хотел вмешиваться в их отношения. На самом деле, какое бы ты решение не принял на тот момент: промолчать или рассказать, тебя бы обвинили в любом случае.
Рон раскрыл рот, чтобы что-то ответить, но ни одного звука так и не проронил. Драко ещё немного подождал соответственную реакцию на свои слова, но так и ничего и не услышав, пожал плечами.
