Такая информация объясняла, почему Антиопа Холодная отказалась выдать Фейдру за принца Орестеона. Она уже выбрала для него ту из своих дочерей, которая уж точно ее не разочарует. Ведь королева уже тогда понимала: Фейдра была всей душой предана брату и ни за что не допустила бы, чтобы Орестеон выступил против него. А вот Адэлина — совсем другое дело. Изначально Антиопа Холодная растила в ее лице себе помощницу. Она внушала девочке то, во что верила сама. Воспитывала в ней эгоизм и равнодушие к окружающим. Но беда в том, что у девушки не было своего мнения. Мать не позволяла ей сформироваться, как личности. Адэлина показалась Трифону, скорее, ведомой, нежели ведущей. Это, впрочем, было неудивительно. Ведь всю ее жизнь Антиопа Холодная вела дочь за собой, требуя просто беспрекословного подсинения. Теперь та не могла и шагу ступить без соответствующего напутствия.
Со второй девочкой все вышло гораздо сложнее. Будучи беременной, королева от всей души надеялась, что будет мальчик, но судьба распорядилась иначе. Произведя на свет еще одну дочь, Антиопа Холодная испытала глубокое разочарование. Настолько глубокое, что оно сказалось на всей дальнейшей судьбе девочки. Она всегда чувствовала себя ненужной и нелюбимой. С раннего детства в маленьком сердечке зародились обида, боль и ненависть к самой себе. Однако характер у Николетты оказался посильнее, чем у иных воинов. Когда рыцари брали повозку штурмом, эта крошка до последнего билась, корчилась, брыкалась и кричала, не желая сдаваться. Все давно опустили оружие, охрану перебили, няня детей трусливо убежала, сестра и брат подняли руки, а Николетта все бросалась в бой, мечтая выцарапать им всем глаза.
Что касается мальчика, то он был воспитан, как маленький принц. Иными словами, избалованный и привыкший к повышенному вниманию ребенок был вовсе не в восторге от того, что его забрали из привычной обстановки и куда-то повезли. К тому же, Эрлайтон уже сейчас, в столь раннем возрасте, вел себя не самым достойным образом. Он считал простолюдинов грязью на своих башмачках и требовал, чтобы к нему обращались не иначе, как «Ваше Высочество».
Так что в течение последующих нескольких дней Филиандер пытался добиться расположения единокровных сестер и брата, одновременно завершая последние приготовления к битве. Кое-каких успехов ему удалось добиться. Во всяком случае, Адэлина больше не впадала при виде него в истерику, а мальчик вроде начал перевоспитываться. Но всех переплюнула Николетта. Она хвостиком бегала за своим единокровным братом и восхищенно наблюдала за тренировками, пытаясь повторять за ним какие-то выпады. Впрочем, нельзя было сказать, что такое внимание не нравилось принцу. Напротив, он заметил, что у девочки талант, и пообещал научить ее фехтованию после взятия крепости. Малышка так обрадовалась, что буквально повисла у брата на шее.
Через пару дней вернулись те, кто отправлялся с Колидженией в Манэйсон, а также Лигеа. Мужчины тут же присоединились к тренировкам, а бывшая фрейлина бросилась в объятия сэра Ментора. Что же касалось их миссии, она прошла вполне удачно. У принца Лазаруса даже загорелись глаза, когда он увидел свою новую фрейлину. Так что вряд ли он останется недовольным. Была даже вероятность того, что он все-таки не станет предъявлять к Тэронии претензии в будущем. А еще несколько дней спустя, войско отправлялось на штурм цитадели. В то утро Филиандер пришел к девушкам, когда они закончили завтрак:
— Фей, я бы на твоем месте пожелал Трифону удачи, обратился он к сестре. Мы скоро выдвигаемся.
Он был, как всегда, великолепен. Доспехи сверкали даже без солнца, меч слегка покачивался на бедре. Брови были слегка нахмурены, а взгляд — сосредоточенно-уверенным. Фейдра, поняв его с полуслова, выскочила из палатки, оставив подругу с женихом. Сердце девушки забилось чаще. Они с Филиандером не могли побыть наедине уже много дней. Алексия безумно скучала, поэтому, стоило Фейдре выйти, бросилась в объятия жениха. В животе что-то напряглось, когда руки избранника прижали ее к себе. Она с наслаждением вдохнула знакомый запах и лишь тогда сообразила, что скоро принц уйдет на опасную битву, где будет возглавлять войско, рискуя жизнью.
— Не бойтесь, любовь моя! — шепнул ей Филиандер, почувствовав, похоже, ее страх. — Я скоро вернусь, и все у нас будет хорошо!
— Я не могу не беспокоиться! — вздохнула его невеста, крепче прижавшись к груди возлюбленного. — Вы идете на битву! Боже, если с Вами что-то случится…
— Ничего не случится! — убеждал ее Филиандер. — На нашей стороне численный и оружейный перевес! Нам и делать там будет нечего! Уверяю Вас, Вы даже соскучиться не успеете!
— Я уже соскучилась, мой принц! — улыбнулась Алексия. — Пожалуйста, будьте осторожны!
— Я люблю Вас, моя дорогая принцесса! — прошептал тот.
— И я тоже люблю Вас! — выдохнула девушка, заглянув ему в глаза.
Спустя мгновение, их губы встретились. Поцелуй был нежным и сладким. От него по телу Алексии прошла волна тепла, колени подогнулись, сердце едва не выскочило из груди, а дыхание сбилось. И принцесса поняла: что бы ни случилось, какая бы судьба ни ждала их впереди, с ней навсегда останется этот прощальный поцелуй…
Комментарий к Глава 38
Ну, что, котята, как думаете, удачно ли пройдет битва?))) А что думаете о детях?))) Люблю вас!)))
========== Глава 39 ==========
Прошло всего несколько часов с того момента, как Алексия проводила своего жениха на эту опасную битву. Но она уже не находила себе места. И теперь Фейдра была с ней полностью солидарна — ведь ее любимый тоже был там. Девушкам не нужно было ничего говорить друг другу. Они понимали все без слов, поэтому просто разместились за столом и пытались хоть чем-то себя занять. Алексия взялась за книгу, но даже не могла сказать, о чем читала. Ни одно слово не добиралось до сознания девушки. Все, о чем она могла думать, — это Филиандер. Принцесса смотрела в книгу, но при этом не переставала молчаливо молить небеса о том, чтобы с ее возлюбленным ничего не случилось.
Фейдра сидела рядом и пыталась вышивать, но ее руки так дрожали, что вместо узора получалось нечто невообразимое. Ее подруга понимала: она тоже молила небеса о своем возлюбленном. Да и о брате тоже. Какие бы узы ни связывали их с Филиандером, она все равно о нем беспокоилась. Родная кровь — это очень прочная связь. Ее не так легко разрушить. Фейдра знала, что пока ее брат в порядке, но страшилась того, что могло произойти через час, через минуту и даже через секунду. Наконец, не выдержав напряжения, Алексия отложила книгу и сказала:
— Пойду, прогуляюсь.
Ее подруга кивнула, явно не понимая, о чем говорила собеседница. Но сейчас невесте Филиандера это было только на руку. Она должна была куда-то выйти, покинуть пределы этого траурного бдения. В противном случае, девушка рисковала просто сойти с ума. Ей нужно было побыть с кем-то, от кого не исходило такое нервное напряжение. Нет, конечно, за время, проведенное в Тэронии, Алексия полюбила Фейдру, как родную сестру, но сейчас ей нужна была другая компания. Та, которая облегчала бы ее состояние, а не усугубляла. Принцесса понимала, что подруга делала это не намеренно. Просто она тоже переживала за тех, кого любила, и ничего не могла поделать. Но рядом с ней сейчас плохо будет всем. Откровенно говоря, Алексии и своих нервов хватало. Успокоить Фейдру она не могла по той же причине.
Выйдя из палатки, девушка решила просто посидеть рядом — ей только еще одного нападения не хватало. К тому же, теперь ее некому было спасти. Ведь Филиандер был далеко, на опасной битве, вынужденный сражаться против родной матери. Не успела она, однако, сделать и пяти шагов, как почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Он не пугал. Девушка нутром чувствовала: тот, кто смотрел на нее сейчас, зла вовсе не желал. Тем не менее, она огляделась, чтобы увидеть этого человека. Но вокруг не было ни души. Ни души? Ну-ка, минутку! Что это за движение между шатрами?! В тени блеснули знакомые зеленые глаза, и все стало ясно.
