- Секунду, Лео… а где наш Вундеркинд? - воодушевился Майки, заметив, как пустовала смятая постель Донателло.

- Я, кажется, знаю, где, - азартно прошептал Лео, отцепив от себя брата.

Через секунды оба, ступая аккуратно, крались через гостиную в сторону шороха, доносившегося из кухни.

- Так вот, что он…

Лео быстро поднес палец к губам, призвав младшего брата к незамедлительному молчанию. Ниндзя застыли у входа в кухню, спинами вжавшись в стену; Лео на секунду выглянул из-за угла, окинув взглядом комнату. Лидер махнул рукой младшему брату, призывая следовать за ним, Майки довольно закивал (ему уже давно безумно не хватало подобных вылазок). Лео шел впереди, а обладатель нунчак крался за ним в темноте кухни. Весельчак остановился около выключателя, довольно улыбаясь во весь рот и едва удерживаясь, чтобы не засмеяться. Лидер на цыпочках обошел стол. У одного из подвесных шкафчиком Донателло склонился над ароматной булочкой, методично извлекая из нее драгоценные сушеные ягоды. Лидер выставил правую руку назад, подняв ее вверх: он показывал Микеланджело обратный отсчет тремя пальцами.

- И три, два, один!

По сигналу в кухне резко зажегся свет, а по другую сторону стола Лео сделал несколько быстрых шагов по направлению к стоявшему к братьям спиной Донателло, но, едва успев коснуться плеча Умника, Лидер вдруг оказался уложенным на лопатки одним профессиональным приемом; Лео лежал на полу, его грудь яростно вздымалась, а в глазах застыло удивление. Над ним возвышалась стройная атлетическая фигура Донателло, его плечи были строго расправлены, он поправил очки за дужку рукой с большой овальной ладонью.

- Эй! - недовольно сказал Лео, скрестив руки на груди и заложив ногу на ногу; он и не думал вставать с пола.

- Никогда не подходи ко мне сзади. - предупредил Дон, протянув брату руку и помогая ему встать.

- Это все ты! - возопил Майки, ткнув указательным пальцем в сторону Дона.

- Тссс! - в один голос зашипели на него братья.

- Это все ты! - уже шепотом, но с тем же чувством повторил Весельчак, - Ты опять ешь изюм, Донни? - он подошел прямо к брату и ткнул ему пальцем в грудь, - Мы тебя предупреждали не выковыривать его по ночам!

Донателло слушал его невозмутимо, и когда Майки закончил тыкать ему пальцем в грудь, сказал:

- Изюм укрепляет нервную систему, Майки…

- Что совсем не означает, что ты должен есть его посреди ночи!

На следующий день…

Мастер Сплинтер спустился в гостиную, оставив свои покои; отец черепашек (то есть, … ну вы знаете) не спеша шел, опираясь на деревянный посох, всякий раз поразительным образом остававшийся целым даже после соприкосновения с холодным оружием. Мастер остановился посреди комнаты. В его невысокой фигуре внутреннее спокойствие и мудрость сочетались с невероятной силой и мужеством; он всегда был готов дать мудрый совет, поддержать в трудную минуту и защитить, если в этом появлялась необходимость. На этот раз он смотрел сверху вниз на Микеланджело, лежавшего на полу в позе “Рождественского ангела”, каких обычно дети своим телом изображают на снегу.

- Что с тобой, сын мой? - ласково осведомился мастер.

- Сэнсей… - говорил Майки, не отрывая восторженного взгляда, устремленного в одну точку где-то на потолке, - я никогда не думал, как это здорово - спать на спине.

Сплинтер усмехнулся в усы.

- Все это просто замечательно, Микеланджело. Однако… не забудь потом помыться. И, кстати, сегодня твоя очередь тереть меня губкой.

Майки бросил сокрушенный взгляд в сторону учителя.

- Шучу, - сдержанно хохотнул мастер.

В это же время в квартире Эйприл О’Нил…

Раф не спал почти всю ночь, боясь, случайно разбудить девушку; он слушал ее дыхание, исследовал расслабленные черты ее лица, играл ее темно-каштановыми волосами.

Утром, когда корреспондентка еще спала, он натянул темно-синие джинсы, умылся и пошел на кухню. Он хлопотал, поджаривая на плите тосты (поражаясь своим собственным действиям). Подумайте, что с человеком делает бессонная ночь (ох уж эти эвфемизмы!). Бунтарь ловко переворачивал румяный белый хлеб, когда почувствовал, как его торс сзади нежно обвила руками она. Тело Рафа словно прожгло насквозь, к его лицу резко прилила кровь, начав пульсировать в висках, он обернулся в объятиях девушки и привлек ее к себе.

- Доброе утро. - прошептала Эйприл у самых губ Темперамента.

Он жутко смутился, встретившись с ее глазами, и ничего не ответил, вместо этого он притянул Эйприл к себе. Девушка уткнулась лицом в его обнаженную рельефную грудь, ее длинные каштановые волосы приятно щекотали смуглую кожу Бунтаря.

- Через час я должна быть на работе. Иду в душ… ты со мной?

Брови Темперамента удивленно взмыли вверх.

- Я… эм… боюсь спалить хлеб. - пробубнил он, мысленно говоря себе: “Какой же я идиот!”.

Через полчаса они оба сидели за столом в кухне; свет от окна мягко скользил по глянцевому покрытию фурнитуры, по начищенной до блеска напольной плитке. Рафаэль зажмурился от яркого солнца, светившего прямо в лицо, и повернулся спиной к окну, оказавшись прямо напротив девушки. Эйприл молча изучала его фигуру, исследуя каждый сантиметр, каждую впадинку и линию, ей хотелось запомнить его наиболее точно, запечатлеть навсегда в своей памяти, ведь кто знает, когда его превращение могло обернуться вспять?!

- Странно это, да? - нарушила неловкую тишину Эйприл.

Раф, все это время делавший вид, что он целиком увлечен размешиванием сахара в своем кофе, поднял на девушку глаза.

- Что именно? - сдавленным голосом осведомился он, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке. Конечно! ему еще никогда не приходилось не то что готовить завтрак, но и просыпаться в постели не в одиночку (те дни, когда он, к своему удивлению, просыпался в обнимку с Микеланджело - не в счет, Весельчаку часто снились кошмары в детстве).

- Ты уже второй раз в моей квартире в роли моего парня. - загадочно улыбнулась девушка, не отрывая глаз от сидящего напротив молодого человека.

Секунду Раф обдумывал сказанное, ему определенно не понравились слова Эйприл. Возможно, потому что он их не так понял.

- “В роли”. - хмыкнул Раф, возвращаясь к кофе.

- У тебя очень хорошо получается. - протянула Эйприл, встав со своего места и обвив руками шею Бунтаря.

Однако, нервы Рафэля еще с утра были на пределе, теперь же, услышав слова Эйприл, он был несколько взбешен; корреспондентка явно потеряла контроль над ситуацией, она хотела лишь разрядить обстановку, сделать этому странному мутанту-переростку завуалированный комплимент, однако… она забыла, что мужчины не понимают намеков.

- То есть, я гожусь только на роль? - саркастически произнес Раф, повернувшись назад к девушке.

Эйприл не знала, что ей сказать, черные глаза Темперамента прожгли ее насквозь, волна мурашек прокатилась по телу девушки, ее сердце бешено забилось; она поняла, что нужно было что-то сказать, чтобы не допустить скандала, но сделала только хуже:

- Если ты думаешь, что меня смущает твоя… обратная сторона, то все совсем не так. Я даже не помню, ка…

Девушка хотела сказать “как вы выглядели раньше”, но Раф не дал ей договорить.

- “Канализацию”, хочешь сказать? - он встал, выпрямившись во весь рост, и повернулся спиной к девушке, которая застыла, боясь сказать лишнее слово. - Да, действительно, на что я замахнулся… - он сказал это скорее себе, чем девушке. - Вчерашний вечер был моим самым невообразимым косяком. - он говорил это своим хрипловатым низким голосом, чеканя каждое слово, глядя Эйприл прямо в глаза; в его взгляде было столько разочарования и боли, что у девушки защемило сердце.

Она сделала шаг ему навстречу, не теряя надежды исправить положение, но Раф поднял обе руки широкими квадратными ладонями вверх, не позволив ей подойти.