Эйприл как раз вышла в коридор, чтобы поговорить по телефону, оставив братьев одних.

- Нет, - сдержанно ответил Раф, - у меня нет сельдерея.

На самом деле этот вопрос был только предлогом.

- Держи сельдерей! - Микеланджело протянул брату пучок, перевязанный тонкой голубой веревочкой и, когда тот осторожно взял его, обладатель нунчак резко схватил Темперамента за руку и приблизил свое лицо к его уху, - Если бы я был девушкой, я бы кинул тебя в этот же вечер. Ты же роль ее парня играешь! - с укоризной шептал Майки, - Ты за сегодняшний вечер ни разу не дотронулся до нее, слова ей не сказал! Если ты продолжишь так себя вести, у тебя могут начаться проблемы, чувак.

Бунтарь только сейчас понял, на что согласился. Идя сюда, он даже и не думал о том, что ему придется делать; он никогда не знал, какого это - быть чьим-то парнем; мелодрамы он не смотрел, а всю нежность, когда-либо возникавшую внутри него, он старался моментально гасить. Он частенько багровел от злости, но ему еще не доводилось так часто краснеть в присутствии девушки.

Майки заметил удрученный вид брата и решил его развеселить.

- Эй, Раф, смотри, у меня шесть яиц в одной руке помещается! Я могу гораздо больше! Спорим, я смогу удержать двадцать шесть яиц?!

- Да не сможешь ты. Рекорд - двадцать пять. - буркнул в ответ брат.

- А если смогу, то никуда не уйду из этого дома и обязательно закручу романчик с тетушкой Эйприл!

В итоге, Весельчаку удалось отвлечь брата и даже его немного развеселить, потому что всякий раз укладывая в руку символ плодородия, Майки сопровождал свои действия словами: “Одно яичко, второе яичко, пятое, шестое…” и так далее.

Когда Микеланджело уместил в руке порядка двенадцати яиц, в кухню вошла Эйприл.

- О, ребята, родители уже на подходе. Что вы здесь делае… - но она не договорила, потому что от резко шума и звука ее голоса, Майки, вздрогнув, потерял равновесие, и дюжина яиц с хрустом упала ему под ноги и растеклась по всему полу.

Возникло секундное молчание.

- Майки! - одновременно с досадой крикнули Эйприл и Раф.

- Я все… уберу? - виновато улыбаясь, пролепетал Весельчак.

Времени было мало, обладатель нунчак уже должен был покинуть квартиру, но, превозмогая все ругательства, которые когда-либо изобрел человек и которые были известны Рафу, Весельчак послушно оттирал “сырую яичницу” с напольной плитки, пока Эйприл хлопотала в гостиной, сервируя стол.

- Если я тебя еще раз увижу с яйцами в руках… - сквозь зубы рычал Раф, - то сделаю из тебя омлет.

- Ахах, а если не в руках? - не сдержался Майки, стирая последний желток в уголке между шкафчиком с кастрюлями и плитой.

- Ну все, мне плевать, тебе конец, Майки!…

И Рафаэлю действительно не помешало бы ничего… кроме неожиданного шума, донесшегося за входной дверью, а затем и разрывающегося от нетерпения дверного звонка.

В коридоре послышались голоса, шорох, причмокивания губ о щеку… Затем в гостиной появился высокий и статный мужчина с небольшим округлым животом в полосатом серо-синем пуловере и кожаном пиджаке, следом за ним вошла сухая немолодая женщина в вязаном платье малинового цвета в мелкую коричневую полоску весьма странного покроя (с длинными рукавами, расширявшимися от плеча и юбкой ниже колена). Когда Эйприл вошла в гостиную, на ее щеке красовался яркий след от красной губной помады.

- А мама разве не должна была приехать? - поинтересовалась девушка, принимая из рук отца пиджак.

- У нее работа, детка. Ты же ее знаешь: отчеты, сметы… ох уж эти бухгалтеры. - проговорил отец Эйприл.

Эйприл скрылась в спальне, в это время к входу в кухню подошла женщина в малиновом платье, с интересом наблюдая за парнями, которые на четвереньках стирали последние следы сырого омлета.

- А вы, … молодые люди?.. - поинтересовалась она, на самом деле собираясь спросить: “Что вы здесь делаете?”.

Раф и Майки резко встали и выпрямились, спрятав тряпки за спиной. Весельчак пихнул брата в бок.

- Здравствуйте, мэм. - с легкой неуверенностью в голосе сказал Раф, учтиво склонив голову. - Меня зовут Рафаэль.

Этой небывалой учтивости всех четверых обучал мастер Сплинтер наряду с боевыми приемами, как будто предчувствуя, что в один из дней его уроки пригодятся сыновьям.

- О, какая прелесть! Какое чудное имя! Я мисс Грин, но лучше тетушка Джо. Мне крайне приятно с Вами познакомиться. - восторженно залепетала женщина.

- Добрый вечер, мадам. - поприветствовал Майки, галантно взяв маленькую сухую ручку тетушки Джо, коротко коснувшись ее губами.

Дама была польщена.

- Какой милый молодой человек!

- Майк. - подсказал Весельчак.

Рафаэль метнул в его сторону вопросительный взгляд.

- Чрезвычайно! Чрезвычайно приятно с вами познакомиться! - щебетала тетушка Джо. - Простите за вопрос, - она перешла на тихий и томный голос, каким обычно говорят о таких вещах, - кто из вас двоих…

Рафаэль почувствовал, как к его щекам, пульсируя, прилила кровь.

- Я, мэм. - сказал он, внутренне трепеща. - Это мой брат, - он указал рукой на Микеланджело, - он помогал нам с Эйприл (Раф секунду колебался, прежде чем употребить “нам с Эйприл”) готовить ужин.

Тетя Джо с восхищением взирала на обоих парней, оглядывая их атлетичные фигуры с широкими плечами, бугрящимися мышцами руками и приятными лицами, в которых угадывались еле уловимые братские черты и которые действительно смотрелись очень выигрышно.

- Братья! Где ж вас ТАКИХ штампуют?! - восторженно прощебетала тетушка Джо, удаляясь в гостиную нюхать букет Рафаэля.

Майки наклонился к уху брата:

- Эй, Раф, как думаешь, она бы сказал то же самое, если бы увидела нас год назад?

- Именно это она бы и сказала. Только крича.

Майки хохотнул и скрылся в гостиной.

В кухню вошла Эйприл. Надев мягкую защитную перчатку, она присела на корточки перед духовкой, в которой томилась румяная индейка, фаршированная чесноком и яблоками. Девушка приоткрыла крышку и извлекла ароматное кушанье, заполнив кухню чудным ароматом майорана, базилика и птицы. Раф не сводил с нее глаз, а поймав ответный взгляд, ужасно смутился, но не перестал смотреть.

- У тебя тут… - он приблизился к девушке, чью щеку “украшал” большой след от красной губной помады, который она в спешке забыла стереть.

Раф взял со стола салфетку и поднес ее к щеке девушки, начав аккуратно стирать ужасный оттиск. Корреспондентка застыла, не в силах сказать слова; Эйприл на минуту забыла, как дышать, ее сердце стало бешено колотиться.

“Что это такое?” - мысленно спросила себя девушка, прекрасно понимая, что с ней происходило и во что она никак не хотела верить.

Раф смотрел в упор на покрасневшую (то ли от соприкосновения с салфеткой, то ли от смущения) щеку девушки, но, почувствовав на себе взгляд янтарных глаз Эйприл, он позволил себе взглянуть на нее. Они стояли так несколько секунд. Девушка не заметила, как взяла руку Рафаэля, все еще сжимавшую салфетку, в свою. Бунтарь ощущал, как кровь больно била в висках, как легкие больно обжигал каждый вздох, и как сильно билось его сердце. Он наклонился к лицу девушки, в первый раз в жизни руководствуясь порывом, но…

- Какая прелесть! - пролепетала тетя Джо, всплеснув руками, когда входила в кухню.

Раф сокрушенно склонил голову, понимая, какой момент он потерял, но затем снова выпрямился, стараясь придать себе спокойный и сдержанный вид нормального человека.