"Я делаю." Он усмехнулся. «Детские кроватки, одежда. Кто знает, что еще ».

  - Немного накопитель, сэр?

  «Ты не знаешь и половины». Его тон заставил волосы на моей шее встать дыбом.

  «Теперь ты не занята». Это не было большим вопросом. «Приходи на ужин, я позволю тебе покопаться».

  Подружиться с Доном Пьеро и увидеть, как он общается со мной, было бы хорошо, это укрепило бы мою позицию - по крайней мере, это остановило бы сплетни. Но у короля Роккетти всегда был скрытый мотив, и у меня было ощущение, что я каким-то образом иду прямо к нему. Был ли он все еще зол на мою угрозу в полицейском участке все эти ночи? Или он списал это на женскую истерию?

  После этого я смутилась из-за своей вспышки. Мой гнев не часто овладевал мной, обычно шипя под поверхностью. Но в эти дни ... Я чувствовала, как ледяной и холодный гнев течет в моих жилах, я больше не рада, когда меня игнорируют и прячут за красивой улыбкой.

  «Конечно», - я старалась говорить приятнее, чем мне казалось. "Мне очень хотелось бы."

  Я хотела бы вернуться и дать пощечину Софию за то, что она выбрала дом так близко к семье. Я была так влюблена в этот дом, очарована своим мужем. Но сейчас, когда я шела по улице с Оскуро с бутылкой вина в руке, мне хотелось хотя бы выбрать дом в другом квартале.

  Дон Пьеро открыл дверь, прежде чем я постучала, улыбаясь. Его кане корсо, Лупо, стояла у его колен, глядя на меня. «Ах, София. Ты прекрасно выглядишь."

  Мы поцеловали друг друга в щеки в знак приветствия, и он возился над вином, которое я ему принесла.

  Когда мы вошли внутрь, он махнул рукой Оскуро. «Мальчики курят в домике у бассейна. Я буду хорошо относиться к Софии. Затем он захлопнул дверь, оставив позади моего телохранителя и свидетеля.

  Я была недовольна Оскуро, но мне хотелось, чтобы он вошел в дом со мной. По крайней мере, тогда я чувствовала бы себя защищенной - даже если бы Оскуро снова и снова доказывал, что это не так. Если дон Пьеро обвит руками мою шею, будет ли иметь значение, был там Оскуро или нет?

  Эта мысль заставила меня почувствовать головокружение, и я быстро оттолкнула ее.

  «Просто сконцентрируйся на вечере, София, - сказала я себе. Беспокойся о том, кто хочет, чтобы ты умер позже.

  Дон Пьеро провел меня в дом, передав бутылку вина. Он спросил, как у меня дела с новым домом и нужно ли мне что-нибудь.

  «У меня будут люди, которые помогут тебе в считанные минуты». Он сказал.

  Я пошла в столовую, но Дон Пьеро прижал руку к моей спине. Мое сердце начало биться чаще. Вместо того, чтобы завести меня в темницу, как я предполагала, дон Пьеро проводил меня вверх по лестнице.

  Я никогда не была на втором этаже дома Дона и чувствовала себя злоумышленником. Интимные фотографии Роккетти покрывали стены, от черно-белого Дона Пьеро и его брата, таких юных и счастливых, до детских фотографий Тото Грозного, когда он ничего не знал о крови и безумии.

  Я могла долго смотреть на фотографии, полностью игнорируя интерьер.

  Затем на семейных портретах стали появляться более знакомые лица. Фотографии моего мужа в молодом возрасте, с яркими глазами и зубастой улыбкой, а его волосы всегда были растрепанными. Он всегда выглядел взъерошенным и полудиким, в рваных рубашках, оцарапанных коленях и помятых галстуках.

  Моя рука инстинктивно легла мне на живот. Мой ребенок может выглядеть как Алессандро - может быть его близнецом. Гены Роккетти были сильными, и все мужчины еле вынашивали своих матерей.

  Я сглотнула. Что, если со мной что-то случится, и мой ребенок не сможет смотреть на себя в зеркало и видеть части меня? Что, если бы меня унесло время, а мой ребенок никогда не узнал бы о разговорах, которые я с ним вела ежедневно?

  «Не думай так», - предупредила я себя. С тобой ничего не случится.

  И все же я не могла отрицать слабый голос, который не соглашался.

  «А, вот и мы, моя дорогая». Дон Пьеро остановил нас в темном и пыльном коридоре. Он выудил из кармана несколько ключей и отпер большую дверь.

  «Боишься, что тебя ограбят?» - спросила я, указывая на клавиши.

  Он бросил на меня беглый взгляд. «Я больше заинтересован в том, чтобы держать вещи внутри, чем на улице, моя дорогая».

  Дон Пьеро провел меня в огромную комнату, заполненную от стены до стены… всякой всячиной. В беспорядке были картины, детские кроватки и ящики со старыми сокровищами. Все было покрыто пылью, а шторы выглядели так, будто их не открывали годами. Возможно, им тоже нужен был ключ, чтобы разблокировать их.

  «Посмотри, моя дорогая». Он сказал. «Нет ничего запретного».

  «Сэр…» Я пробежалась глазами по пыли старых детских кроваток и колясок. «Я не могу забрать это у тебя».

  "Бред какой то. Я настаиваю."

  Полпетто промелькнул у меня в голове. Это была еще одна маленькая игра? Конечно, это была игра, игра воли, но каков был результат? Дон Пьеро пытался заявить права собственности на моего будущего ребенка? Он спал в детской кроватке, которой он владел, так что они принадлежали ему?

  Я вошла в комнату, провела руками по мебели. Мои пальцы испачкались грязью.

  Дон Пьеро последовал за мной через комнату. «Раньше это была детская кроватка Энрико». Он смял одеяло, подняв в воздух шквал нафталиновых шариков. - Этого мальчика все время рвало. Чтобы свести мою Николетту с ума - ну, еще более безумно.

  - Тогда я могу тебе это оставить. - сказала я легко.

  Он усмехнулся.