В дом ворвались воры и обокрали нас?!!

Да нет, вещи вроде бы на месте. Тогда что?

Того, кто может ответить на мои вопросы – Ярослава – я нахожу на кухне, сидящего на подоконнике с бутылкой виски в руках.

- По квартире Мамай прошелся? – тихо спрашиваю я, потому что замечаю на глазах Куницына слезы.

Я много раз видела, как плачут представители сильного пола, но почему-то именно его слезы делают мне по-настоящему больно.

- Нет, – глухо отзывается он. – Романов.

- То есть это он разбросал всё на свете?

- Да, – Ярослав поднес бутылку ко рту и сделал большой глоток жгучей жидкости, после чего поморщился.

- Что-то случилось? – я не знаю, что говорить, но я чувствую, что сейчас должна быть рядом с ним.

- Случилось не то слово, – хмыкнул он, опять сделав глоток.

Некоторое время Ярослав молчал, но потом начал говорить.

- Несколько часов тому назад умер брат моего друга, которого я также считал, своим младшим братиком… Ты хотела знать, почему я тебя просил изображать мою невесту? Сейчас я могу тебе ответить. Артем – так его звали, – болел кардиомиопатией. Ему нужна была операция по пересадке сердца, а для этого большие деньги. Как нельзя, кстати, мой отец, который бросил меня и мою мать до моего рождения, заговорил о завещании. Я, не думая ни о чем, схватился за эту возможность руками и ногами, чтобы помочь семье Романовых. Главным пунктом при получении завещания было то, чтобы наследник состоял в официальных отношениях, но видимо отец пошел мне на уступки, раз переписал всё на меня без нашего «свидетельства о браке». Только, по-моему, ни черта не стало лучше – я не помог Артёму, а мой отец пропал, будто провалился сквозь землю…

Он был подавлен настолько, что, не сдерживаясь, плакал, заливая свои раны прожигающим для организма виски. С каждым произнесённым им, словом мне становилось всё сложнее и сложнее дышать. В его глазах были отблески отчаяния, а кулаки сжимались от бессилия. Я чувствовала как ему тяжело и какую боль он испытывает. Ярослав хотел казаться сильным, но у него не выходило это.

В этот момент я посчитала нужным обнять его – передать этими объятиями поддержку и в тоже время все свои чувства. Стоило мне это сделать, как на мгновение он напрягся, а после почти до хруста костей обнял меня в ответ.

Сложно передать те эмоции, когда я чувствовала биение его сердце. Оно билось в такт с моим и это кружило голову так, что на время я попрощалась с внешним миром. Очнулась только тогда, когда наши губы встретились в чувственном поцелуе, и то на секунду, а потом вновь окунулась в этот манящий омут с головой.

Ярослав

Утром, не смотря на произошедшие события, проснулся я с искренней улыбкой буквально до ушей.

Василиса, которая явно не догадывается о том, о чём я думаю, тихо сопела мне в плечо, закинув на меня руки и ноги, от чего на душе становилось ещё теплее.

Вчера вопреки всем моим запретным, далеко неприличным мыслям, мы просто обнимались, лежа на кровати. Честно, я прифигел, когда понял, что вот так просто обнимать и целовать Василису я хочу больше чем переспать с ней. У меня сносило крышу лишь от одного её прикосновения – что уж там говорить про что-то большее?

Я сам не заметил, как вляпался, влюбившись в эту невероятную девчонку. Не знаю, что именно меня к ней притягивало, но чувства у меня к ней есть и это факт. Очень надеюсь, что они взаимны.

Хотя нет, даже не так. Я уверен, что они взаимны, иначе Василиса сейчас не лежала бы рядом, сквозь сон трепетно сжимая мою ладонь.

Черт, для человека, который раньше ничего подобного «в таком» количестве не испытывал, это капец как мило и от этого хочется давить «лыбу» еще сильнее , как свойственно дураку. Хотя почему как…?

Во время того, как я просто лежу с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом, в моей голове проносится вопрос.

Точнее формальность, скажем так…

Родители.

Не думаю, что люди, которые собрались создать семью, будут рады, что их дети – точнее их отношения перешли на «новый уровень». Ладно с мамой я смогу поговорить – она меня поймет и надеюсь не будет препятствовать нашим отношениям, а вот Алексей Александрович…

Черт, у них же скоро свадьба! – нет, я не хочу сорвать мероприятие – для мамы оно очень важно – просто мне кажется, что обо всем нужно рассказать до этого торжества, а то после будет как-то неправильно, что ли.

Надо сегодня, перед тем как навестить семью Романовых позвонить родительнице, спросить, когда они возвращаются, чтобы морально подготовиться к тому, как Алексей Александрович начнет проверять меня «на прочность» для статуса «молодого человека дочери».

Замираю тогда, когда Василиса начинает шевелиться во сне. Хочу претвориться спящим, но не успеваю. Девушка резко поворачивает голову в сторону моего лица.

- Доброе утро, – говорю я, и пока Василиса ничего не понимает немедленно целую её.

Вот, оно ради чего хочется просыпаться каждое утро – объятия и поцелуй любимой девушки.

Очевидно, Василиса ещё не до конца понимает, что всё – она моя – и плевать какие могут быть обстоятельства! Это отчетливо видно на её лице благодаря некой смущенности и неудобства. С одной стороны, это приятно, что «она такая», но с другой, немного напрягает – заставляет задуматься о её чувствах, а точнее о них отсутствии…

- Я люблю тебя, – говорю я чисто машинально, потому что расклад «отсутствие чувств Василисы» меня категорически не устраивает!

Чувствую, что девушка, услышав эти слова, перестает дышать, благодаря чему четко слышится то, как наши сердца начинают биться всё сильнее. К слову, это явление для меня уже кажется привычным – орган, отвечающий за любовь, бессознательно совершает эти действия.

Прежде чем сказать «Пойдем на кухню», я вновь целую её, как бы закрепляя свои слова.

Василиса

Находясь на кухне, на меня напала в каком-то смысле хандра. Нет, я не чувствую «нежелания» присутствия Ярослава так близко, наоборот. Просто я не понимаю как вести себя дальше – опять же повторюсь, у меня не было серьезный отношений, а Куницын, судя по его внешнему виду, настроен решительно.

Я вела себя осторожно, думая, что вокруг это просто сон, и стоит мне сделать что-нибудь не то, как всё мигом растворится.

Ещё мне стало стыдно от того, что я не умею готовить. Думаю, Ярослав в курсе об этом – кстати, я забыла поинтересоваться, понравился ли ему мой супчик? – но всё же, какая же я тогда девушка, которая не в состоянии накормить своего парня завтраком?

Уже же можно считать Ярослава своим парнем, да?!

О, Господи, почему всё так сложно?!!

- Твой супчик моя бабуля в тот день смыла в унитаз, – вдруг парень обнимает меня сзади и целует в плечо, когда я «что-то делаю» около плиты. – Попробовать я его не успел. Повторишь?

- Что? – не нужно говорить о том, что его руки на моей талии на время пустили вакуум в мой мозг.

Ярослав не громко рассмеялся, но этого хватило для того, чтобы его смех эхом заразительно прозвучал в моей голове. Секунда и меня, разворачивая к себе лицом, усаживают на кухонную тумбу.

- Повторишь свой супец? На вид он был очень даже ничего, – куда-то в шею сказал парень.

Ярослав

Оставив девушку в квартире её подруги, я поехал в дом Романовых. Странно это осознавать, но такое ощущение, что в смерти Артема виноват я. Да, глупо и если оценить ситуацию с трезвой головой, то моей вины тут ни в чем нет, но это гадкое чувство всё никак не хочет меня покидать.

Едва я вхожу на территорию трехэтажного особняка, так всё вокруг мне кажется мертвым. Нет, растительность в виде любимых цветов Елены Юрьевны – мамы Коляна – и посаженых декоративных деревьев всё так же присутствует на участке, но будто с уходом Тёмыча всё потеряло свои привычные яркие краски.

Проходя мимо спортивного инвентаря Романова младшего, который всегда находился у них во дворе и его велосипеда, подавляя все неприятные чувства, я пошел к входной двери. Думаю, неудивительно, что она раскрыта нараспашку.