На крыльцe Дела весной не отложить, Скроишь денёк свободный разве? Но в доме стены освежить Старались женщины под праздник. И нынче, чуть коснётся грусть, Я снова вижу дом над речкой, Там от побелки отдохнуть Присела мама на крылечко. А рядом – я, её сынок, Совсем малой. Послушный вроде… Вихры мне треплет ветерок, А может, мать рукою водит. Ещё не знаю, что беда Бывает в жизни и невзгоды И что лишь в памяти сюда Вернусь я снова через годы. Как много солнца на крыльце, Где села женщина с подростком, С улыбкой тёплой на лице И в белых крапинках извёстки… Нeизвeстному солдату Я Победе почти что ровесник, Но меня ведь могло и не быть, Если б этот солдат неизвестный Днепр горящий не cмог переплыть. Если б он под Москвой и под Курском В вихре огненном не устоял, Я сейчас на земле своей русской И не сеял бы, и не пахал. Если б он по Европе с победой, Добивая врага, не прошёл, Кто б страданья и новые беды От народов спасённых отвёл? Я не знаю, большой или малый Срок земной мне Господь наделил, Но судьбу мне ругать не пристало — Я счастливое время прожил! И сейчас во мне жизнь не остыла, Я в неё бесконечно влюблён! Только всё, что мне жизнь подарила, Разве было бы? Если б не он… Бился карась… Бился карась… в полукруг выгибался, Ртом астматически воздух ловил, Вроде как плыть, бедолага, пытался, Только уже потрошённым он был. Даже когда был порезан на части, То в панировочном слое муки Так и не свыкся с постигшим несчастьем, Смерти назло шевелились куски. Долгая смерть – жесточайшая участь: Каждую ночь слушать собственный стон… Ну и зачем мне такая живучесть, Если понятно уже – обречён? Жизни немного и смерти немного, Только молю умереть не во сне: Видеть хочу, как спокойно и строго Взгляд остановится Божий на мне. Сосeдка Сладкий чай и булка с маслом, По столу клеёнка в клетку… В настроении прекрасном Мы беседуем с соседкой. Иногда она на праздник И по рюмочке наполнит. Не любовники… Ну разве В щёчку чмокнуть мне позволит. Она тоже одинока — Лет как десять овдовела. Муж покойный – парень дока! — Был весёлый и умелый. Он был смысл её и остов, И она его всё любит… Потому мне с ней так просто, Потому – всё так и будет. Живи, вeсна!
– А есть ли возраст у весны? — Наивно ты спросила. Допустим, вон у той сосны Есть кольца на распиле. Так что же нам, весну пилить? А чем и как – кто скажет? Не лучше ли её спросить, Ты как, весна, со стажем? Весна сказала нам в ответ: – Я в тех живу, кто любит, И сколько любите вы лет, Вот столько мне и будет. И, если чувству не остыть В вас, верных и упрямых, Я долго-долго буду жить — До дней последних самых… Мeста родныe Реки-речки, сопки-горки Да над крышами дымок. Эх, российские задворки — Дальнереченск-городок! Он не гонит и не манит: Не по нраву? – Хорошо! — У перрона скорый встанет — Три минуты – и пошёл. По России таких – сотни. В них доверились судьбе Те, кто благ земных не отнял, Цену зная сам себе. Здесь и я корнями крепко Врос. Мне дышится легко И спокойно, что от предков Лягу я не далеко. Тишина вокруг… Недлинный Гаснет день. И жмёт мороз. Лишь с рычанием тигриным Рвёт дорогу лесовоз. Задушeвный разговор Сегодня сказал ты: «Прости, ухожу…» — И жизнь на земле прекратилась. По скверу у дома уныло брожу, Пеняю на жизнь – не сложилась… Потом вдруг такая напала тоска! На лавочку села и плачу. Малыш лет пяти, отойдя от песка, Вопросом меня озадачил: – А разве и тёти большие ревут? — И круглыми смотрит глазами. – Не любит никто… не нужна никому… — Вздыхаю в ответ со слезами. Он рядом на лавочку молча присел, Вздохнул с пониманьем – мужчина! А я всё реву, уже голос осел По этой плакучей причине. Вдруг слышу: – Не плачь! Ты грустить не должна. Вон сколько людей – ты забыла? А может, кому-нибудь ты и нужна, Ведь ты не у всех же спросила! |
