Боссу эти перегородки казались весьма функциональным нововведением: они разграничивали отделы, позволяли перегруппировывать работников, создавать или расформировывать группы и подразделения, не тратя времени и средств на подготовку и создание новых помещений, а лишь переставляя подвижные стенки. Такое новшество, по мысли Босса, сплачивало работников, объединенных общей задачей, позволяя им чувствовать локоть друг друга (это уже и в прямом смысле слова), создавало все условия для скорейшей и успешнейшей реализации текущих проектов. При этом одни группы и отделы не мешали своими переговорами и активным трудом другим группам и отделам, занятым тем же, но за означенными перегородками.

Топ-менеджеры и руководители имели, конечно, свои кабинеты. А всякие выдвиженцы или новые назначенцы, еще не вполне проявившие и зарекомендовавшие себя, типа Димы, считались не заслужившими пока отдельного кабинета. Зато получали персональные стеклянные закутки, территориально приближенные к руководимой ими группе товарищей.

Конечно, за таким хозяйством нужен глаз да глаз. Глазами являлись офис-менеджеры, усилия которых сосредотачивались на том, чтобы эффективность и производительность были наибольшими, а потери времени – наименьшими. «Глаза» Босса были настоящими цепными псами, ибо стараниями их руководила не столько забота о процветании фирмы, сколько радение о собственном благополучии, приобретаемом путем продвижения вверх по карьерной лестнице. Эти обстоятельства развивали в них все качества, присущие подобным животным: острое зрение, чуткий слух, прекрасный нюх, злобные зубы, быстрые лапы…

И все же никто из них не мог сравниться с Тамарой Ивановной. По должности она являлась секретарем Босса, но на самом деле выполняемые ею функции были намного обширнее, сложнее и тоньше. Она не сидела в «предбаннике» у Босса, как большинство секретарей; ее стол располагался в общем помещении, у самых дверей, ведущих в кабинет начальства. Таким образом, ее взору было открыто все поле действий. Ничто не могло от нее утаиться, никто не мог надеяться, что вышел из-под ее неусыпного контроля. И это только утраивало силы служащих в борьбе за свое личное время внутри рабочего, становилось темой особых фирменных шуток и предметом гордости удальцов, добившихся маленьких побед, которые вели к персональному процветанию.

Тут придется признать, что описание получилось несколько предвзятым. Сотрудники фирмы, видимо, все-таки небезуспешно роились вокруг важного и нужного дела, создавая действительно конкурентоспособные продукты и услуги, поскольку компания чем дальше, тем больше процветала, расширялась, укрупнялась и множилась. И уже принюхивался к ней хищный иностранный нос, подумывая – а не вложить ли денюжки в столь стремительно развивающееся дело.

Итак, время шло к блаженному обеденному часу. – Всем привет! – как можно более радостно воскликнул Дима, вбежав в офис в распахнутом плаще и сбитом набок галстуке, стараясь показать, что и его рабочий день уже продолжается и лишь серьезные заботы не позволили ему с самого утра присоединиться к трудившимся здесь коллегам. Димино появление вызывало у присутствующих лишь слабое оживление. Если бы они увидели его в таком виде впервые – тогда дело другое. А так – всего только лишний повод перекинуться словцом с соседом. Женщины постарше, сурово кивнув ему, глянули затем друг на друга и укоризненно покачали головами; девушки слегка перешепнулись, мужчины понимающе подмигнули и, радостно осклабившись его принадлежности к их тайному мужскому братству, показали исподтишка большой палец. Краем глаза Дима видел это шебуршение и, хоть ему было совсем не до того, сделал для себя кое-какие заметки. Он старался держаться, несмотря на свое тяжелое состояние, вымученно улыбался и невпопад кивал на приветствия.

– Держись, – понимающе подмигнул Смирнов, не дурак выпить и ходок.

Такая поддержка уже неприятна. Но не слишком тихий шепот офисных красавиц был еще откровеннее:

– Уже второй раз на этой неделе… – Ага… Если не считать того раза, когда…

– Да ему в последнее время прямо вожжа под хвост попала. Просто с жиру бесится. – Я бы не отказалась с ним побеситься! – Помечтай…

– Красавчика уже прибрали к рукам.

– Вот именно! Благодаря этой своей фифочке он скоро так взлетит… Тебе и на цыпочках не дотянуться…

Неутешительный вывод напрашивался сам собой: с тех пор как он стал главным менеджером отдела и получил свой личный закуток, любви к нему у служащих поубавилось. По крайней мере, такого количества кислых мин раньше он при своем появлении в офисе не замечал.

Противно еще и то, что все откуда-то знали о его связи с Леночкой. И о том, кто такая Леночка, что, кстати, странно, ведь сам-то он совсем недавно даже не подозревал о ее существовании. Просто удивительно – она ни с кем из сотрудников не общалась. Правда, отнюдь не скрывала степень близости их отношений и высокую заинтересованность в его персоне. Но они-то как узнали?

Вообще, как народонаселение узнает новости, которые ему никогда не сообщали? С невероятной достоверностью вам растолкуют об отставках и назначениях на самом верху власти еще до того, как они произойдут.

На вопрос, откуда это известно, ответят не задумываясь: «Так все уже знают». Этот же источник назовут и при рассказе о событиях из жизни звезд, собственного руководства и соседей по даче: кто что подарил, кто у кого родился, кто сколько заработал и где дебоширил. Поразительная осведомленность проистекает будто из воздуха и по причине своей исключительной важности питает умы и услаждает души.

В принципе, ему наплевать, что говорят и думают о нем люди. Он крепко стоит на собственных ногах и не желает, чтобы ему навязывали мерзопакостное чувство, будто он стал человеком, строящим свою карьеру в постели. Одни осуждают, другие завидуют, третьи считают счастливчиком. И, кажется, каждый хотел бы оказаться на его месте. Эти мелкие крысячьи телодвижения вокруг вызывают ощущение нечистоплотности, сильно нагнетая нервозность, и без того одолевшую. Потому что он все время теперь опаздывает и ничего не успевает.

Ох уж эти святоши с праведными взглядами и постными лицами, держащие себя в рамках и живущие по нормам. Выпади случай им, они не преминули бы ухватиться за него мертвой хваткой, умело сохраняя все то же выражение благолепия на лице.

Дима старался не смотреть в ту сторону, где за своим столом незыблемой скалой возвышалась Тамара Ивановна. Конечно, она его давно уже заметила. И стоит ли надеяться, что можно проскользнуть к своему месту, минуя ее… А надо. Очень надо. Потому что, если сейчас не глотнуть чего-нибудь – все, кранты.

Как из-под земли выскочила Таня. Эта милая нелепая девушка с влюбленными глазами всегда печется о том, чтобы у него все было хорошо. А он, насколько хватает терпения, позволяет ей заботиться о себе. Все равно нет никакой возможности умерить ее пыл по созданию для него режима наибольшего комфорта на рабочем месте. Как она это понимает. Впрочем, зная, что небезразличен девушкам и женщинам разных возрастов и мастей, он считал довольно естественным и тот факт, что его сотрудница стремится поддерживать на должном уровне реноме своего шефа.

– Дима, ты ужасно опоздал, Босс бесится, – испуганно прошептала Таня, пытаясь на ходу поправить на нем хоть что-нибудь, поскольку весь его облик с головой выдавал человека, бурно проведшего ночь, а потому неспособного справиться с утром. – Бешенство – нормальное состояние современного мужчины, – покровительственно бросил ей Дима.

Таня семенила за ним с испуганным выражением лица. Проходы между рабочими местами были не настолько широкими, чтобы двое свободно могли двигаться по ним одновременно, поэтому, стараясь быть рядом, она неизменно сшибала со столов, мимо которых они следовали, все, что находилось ближе к краю. И поскольку довольно часто взмахивала руками в тщетной надежде еще как-то улучшить облик обожаемого начальника, то разрушения, которые она оставляла позади себя, были просто невообразимыми. На пол летели стопки подготовленных бумаг, пластмассовые контейнеры с чистыми листами, офисные подставки для ручек со всем их содержимым – скрепками, кнопками, ластиками, карандашами…