Я слушал и всё кивал и кивал головой. Гармошка мне очень понравилась – звонкая, а звук нежный. Я с надеждой посмотрел на бабушку и, видимо, в моём взгляде было что-то такое, что она улыбнулась мне ласково и сказала:

– Берём!

Сегодня в музыкальной школе учитель показал мне три волшебных аккорда, их играют левой рукой. Вальс играют на счёт раз-два-три, а частушку и польку на счёт раз-два. Я стал повторять за учителем, и у меня сразу получилась танцевальная музыка! А ведь я только-только учиться начал!

Я шёл домой довольный и мечтал, что вдруг у нас отключат электричество, а мы не огорчимся и не растеряемся, а зажжём свечи. Я буду играть на гармошке вальс, а мама с папой будут танцевать под мою музыку и у нас получится чудесный вечер.

Дома меня встретила бабушка.

– Бабушка, – сказал я, улыбаясь, – я уже умею играть польку, частушку и вальс. Давай я тебе покажу, как я играть научился.

– Вижу, вон рот-то чуть не до ушей растянулся, – подначила бабушка. – Показывай!

И мы пошли на кухню, где очень вкусно пахло оладушками.

Я старался, тянул мех, жал кнопки, и бабушке понравилось, она заулыбалась и даже стала кивать в такт головой.

– А чему ты ещё научился?

– Пока всё.

– А вчера что играл?

И тут я вспомнил, как вечером нажимал кнопочки и слушал, какой звук какой кнопочке соответствует. Перебирал я кнопки, перебирал, слушал звуки, и вдруг у меня получилась песенка про Чижика-пыжика[4]. Это такой воробышек, только у него грудка и затылочек – жёлтые. Он живёт в Ленинграде и гуляет вдоль речки Фонтанки.

– А ну-ка, сыграй. Слова-то хоть знаешь?

– Да, – кивнул я, сосредоточился и стал вспоминать, с какой кнопочки начать, а как только вспомнил, то и песенка сама зазвучала и я запел:

– А дальше? – спросила бабушка, хитро поблескивая глазами.

– А всё, – дальше я не знал.

– Играй, допоём, – бабушка загадочно улыбнулась и запела:

Я так расхохотался, что чуть гармонь не выронил. Конечно, столько гадости выпить, никакой организм не выдержит.

– Ой, и сколько же мы смешных и задиристых куплетов придумывали, когда под эту песенку кадриль танцевали! Ой, и хохоту было, – радостно стала вспоминать бабушка[5]. – Бывало, наработаешься, уж и сил нет, а попоёшь, попляшешь – и вроде отдохнула. Пение силу даёт. Ладно, Сашенька, мой руки и садись за стол.

И мы ели оладушки, и я обмакивал их в варенье в розеточке и запивал душистым чаем, и всё поглядывал на бабушку, и всё улыбался, потому что понял, что раньше она была молоденькой и тоже любила озорничать и веселиться.

Серёга впервые пришёл ко мне со своим баяном. У Серёги был особенный баян, готововыборный. Его папа специально для своего сына его доставал, ко дню рождения, на 5 лет. Мой друг гордился, что выучил сложную пьесу, и хотел мне её сыграть, для репетиции, как будто выступает на концерте перед публикой.

Справа у баяна шли три ряда кнопок для мелодий, а слева – целых пять рядов, мы считали. У моей гармони и рядов, и кнопок поменьше, но она такая весёлая и звонкая, что хочется, чтобы под неё пели и плясали. И она мне нравится ничуть не меньше баяна.

– Ой, Серёжа, какая у тебя толстая гармошка, – сказала мама, когда увидела Серёгин инструмент.

– Это баян, – гордо ответил он и даже голос понизил для солидности, – король гармоник!

Он инструментом очень гордился. Мама внимательно на него посмотрела и произнесла с улыбкой:

– Хорошо. Пойдём чай пить?

– Нет, – солидно ответил Серёга. – Я по делу пришёл.

И мы пошли в комнату. Серёга сел на стул, поставил баян на левую ногу, как нас учили, и начал играть. Хорошо он играл. И тихо играл, и громко, с выражением. Я даже заслушался.

– Вот, – выдохнул Серёга, когда закончил играть.

– Здорово у тебя получилось, выразительно, – порадовался я за него.

Тут к нам заглянула мама и воскликнула:

– Как ты хорошо играешь! – и захлопала в ладоши.

Серёга аж засиял.

– Да, – опять баском ответил мой друг, – баян, это сила, на нём всё можно сыграть!

Ионе сожалением посмотрел на мою гармошку. Наверное, мне сочувствовал, что у неё кнопок поменьше.

– Идите чай пить, с пирожными, – нежным голосом пригласила нас мама.

И я пошёл, а Серёга остался баян убирать.

И что-то он долго не приходил, и я отправился за ним в комнату. Он обнимал свой инструмент, гладил его и приговаривал: «Ну, баянчик, ну миленький, помоги мне выиграть конкурс». Я тихонечко попятился, не хотелось другу мешать, ведь он настраивался быть победителем.

Серёга пришёл пить чай явно довольный. Видимо, договорился со своим баянчиком. Я его понимаю. Гармонь мне тоже друг.

– Санёк, – сказал Серёга, – а ты в конкурсах участвовать будешь?

– Не-а, – ответил я, доедая пирожное, – я ещё не так хорошо играю.

– Серёженька, выбирай пирожное, – хлопотала мама.

Было видно, что Серёжина музыка ей понравилась, и она рада была о нём позаботиться. Он это почувствовал и сказал:

– Я ещё лучше играть буду, и на конкурсах буду побеждать.

– Вот и молодец, – поддержала мама и налила ему ещё одну чашку чая.

А потом Серёга ушел, а я всё думал, а чего же мы с моей гармошкой хотим? Я подошёл к стулу, на котором играл Серёга, и вдруг понял, что мне нравится больше всего. Мне нравится создавать праздник, меня радуют улыбки людей. Конечно, и я хотел быть победителем на конкурсах, но я понял, что самое приятное для меня – когда вокруг радость и веселье.

Вечером по телевизору перед программой новостей звучала яркая торжественная музыка. Её написал Георгий Свиридов, и называлась она «Время, вперёд!».

Когда призывно звучали трубы, а потом к ним присоединялись ударные инструменты, мне хотелось взлететь над землёй и парить над ней и смотреть на неё с высоты.

Я уже начал понимать свою гармошку, и мне захотелось самому сыграть такую музыку. Я примерно помнил, какой звук издаёт каждая клавиша, нажал примерно ту, и… угадал! Тогда я сильнее потянул мех и стал развёртывать эту мелодию дальше. Она так ярко звучала в моей голове, что я сам смог сыграть её начало. Звуки я подобрал правильно. Но там был ещё ритм. Чёткий, с ударением на первый звук. И этот звук как бы передавал энергию другим звукам. Это движение музыки напоминало то взлёт ракеты, то стук колёс мчащегося поезда. Я нажал бас. Аккорд был не тот, и вся торжественность тут же смазалась. Тогда я нажал левой рукой сразу две другие кнопки и сильно потянул мех. Гармошка ревела и звенела. На этот рёв первой прибежала бабушка.

– Что, Санёк, на улице собрался выступать, репетируешь?

Но не успел я ответить, как в дверях появилась мама с вопросом:

– Сашенька, у тебя всё в порядке?

Потом показалась голова сестры. Ей тоже было интересно узнать, что происходит.

Так они и смотрели на меня в шесть глаз, а я смотрел на них и не знал, как им объяснить, что это я просто музыку подбираю.