Нет, что не давало мне спать допоздна, так это мысли о Джоше. О нашем свидании. О всех возможных способах, как я могу все испортить.

Но если прошлой ночью я предавалась этим мыслям несколько часов, сейчас у меня на это не было времени. У нас впереди целый день прослушиваний. Подбор подходящих актеров был главнейшим фактором успеха спектакля. Отвлекаться тут — последнее дело. Я приказала себе перестать думать о Джоше, особенно когда все мое внимание должно быть сосредоточено на этом. Несмотря на то, как прекрасен был поцелуй, несмотря на мое волнение перед сегодняшним свиданием, если я чему-то и научилась из своего незначительного опыта общения с мужчинами и свиданий, так это тому, что все это часто было временным. А театр — навсегда. Театр никогда меня не подводил.

— В листке для прослушивания есть знакомые лица? — спросила Джоанна, взглянув на сегодняшнее расписание.

Оно было насыщенным. Хороший знак. Чем больше вариантов, тем лучше. Это также означало, что актеры были заинтересованы работой в нашем театре. Что также хороший знак.

— Есть немного.

Я показала имена нескольких исполнителей, которые участвовали в двух других наших шоу, с которыми мне понравилось работать. Я взглянула на свой телефон, проверяя время.

— Есть новости от Лиз?

У нас оставался еще час до официального начала прослушиваний, но я надеялась, что Лиз, которая согласилась читать реплики с актерами и помогать нам, приедет до того, как мы начнем. У меня не было возможности поговорить с ней на свадьбе Элли, и я хотела немного узнать ее.

— Она скоро будет здесь, — сказала Джоанна, доставая блокнот.

Хотя кастинг для шоу был в основном моей обязанностью, я доверяла суждениям Джоанны и часто ссылалась на ее заметки и мнение, когда сомневалась в решении.

— Как прошла благотворительная акция вчера вечером? — спросила я ее.

Она подняла плечо.

— У меня есть еще один спа-пакет, который мне не нужен, а в детской больнице теперь есть несколько тысяч долларов от фонда моей семьи.

— Наткнулась на кого-нибудь из наших знакомых? — спросила я, думая о вчерашнем внезапном появлении Линкольна.

— Нет, — ровным голосом ответила Джоанна. — Слава Богу.

На мгновение я подумала — а не сказать ли ей о том, что заходил Линкольн. Но я очень хорошо знала, какой будет реакция. Она, скорее всего, рассердится, что я не ударила его по лицу, не вызвала полицию или еще что-нибудь в этом роде. Линкольн — единственное, что вызывало у Джоанны такой страстный эмоциональный отклик. В какой-то момент эта эмоциональная реакция была уместной. Но не сейчас. И она, скорее всего, расценит мое вчерашнее общение с ним — беседу, экскурсию, дружеское общение — как предательство.

Но когда-то он был и моим другом. А мне не нравилось поворачиваться к друзьям спиной. Я не могла вообразить, что она способна избегать его с момента их последней встречи. Его семья была столь же богата и имела такие же хорошие связи, как и ее. А люди в этом кругу имели определенные обязательства перед обществом. Казалось невероятным, что Линкольн и Джоанна так или иначе не сталкивались друг с другом за последних нескольких лет. Поскольку я не сомневалась, что Линкольн скорее всего присутствовал на тех же мероприятиях, что и Джоанна. Но если какие-то встречи и были, я об этом не слышала.

Если Джоанна хотела поговорить со мной об этом, она знала, что может это сделать. Но я понимала, что она этого не сделает, потому что связанная с ним часть ее жизни, та часть ее самой была мертва и похоронена. И не будет обсуждаться никогда. Иногда мне становилось грустно, но я была не в силах что-то изменить.

Дверь в театр распахнулась, и, обернувшись, я увидела миниатюрную блондинку, идущую к нам на полной скорости. Ее вьющиеся волосы подпрыгивали, когда она разматывала тонкий шарф с шеи, а бледно-розовое платье выглядело так, словно принадлежало скорее местности Нового Орлеана, чем театру в Нью-Йорке.

— Простите, что опоздала, сладкие, — сказала она, и ее сильный южный акцент только усилил впечатление. — В метро народу было больше, чем в курятнике зимой.

— Все нормально, — ответила Джоанна, вставая, чтобы поприветствовать ее.

Они были под стать друг другу — обе блондинки, с бледной кожей, но Джоанна была похожа на кролика Джессику в натуральную величину в белом костюме, а Лиз — на ангела, которого можно посадить на рождественскую елку.

— Рада снова тебя видеть, — я протянула ей руку. — У нас не было возможности поговорить на свадьбе.

Она взяла меня за руку обеими руками.

— Боже мой, мы правда сделали это, да? — спросила она, и ее голубые глаза блеснули. — Но разве эта свадьба была не самой красивой из всех, что ты когда-либо видела?

— Это действительно так, — сказала я, сразу же потеплев к ней.

— Я чуть не выплакала все глаза, когда впервые увидела Элли в белом платье, — сказала она и сейчас чуть не плача. Я не могла не сделать тоже самое. — Она была такая хорошенькая, как с картинки.

— Это была прекрасная свадьба, — сказала Джоанна, ее глаза были сухими, а тон слегка веселым. Как обычно.

— Посмотри на меня, — сказала Лиз, вытирая глаза. — Плачу, как лопнувшая труба.

Она глубоко вздохнула и одарила нас широкой, яркой улыбкой.

— Леди, почему бы вам не сказать, в чем вы нуждаетесь, и я сделаю все возможное, чтобы помочь в этом.

Джоанна устроила ей небольшую экскурсию по театру, а я тем временем приводила в порядок свои записи и готовилась к началу прослушивания. Нужно было просмотреть много ролей и познакомиться со многими актерами. Шекспир был действительно популярен, особенно среди нью-йоркских театров, но также с ним была большая вероятность, что все могло пойти совсем, совсем не так. Его выбирали так часто, было с чем сравнивать, а еще было множество способов все испортить.

— Мне нравится, как ты переосмыслила представление, — сказала Лиз, возвращаясь к столу и глядя через мое плечо на разложенные сцены для ролей. — Такая забавная интерпретация.

— Спасибо, — сказала я ей, как всегда радуясь возможности обсудить спектакль с другими любителями театра. — Мне это доставляет удовольствие.

— Так и должно быть, — сказала она, глядя на список прослушиваний. — О-О, дорогая, у тебя сегодня будет отличная группа, — Лиз указала на пару имен. — Эти двое — круты. А эта девушка была бы идеальной Хеленой.

— Неужели? — я сделала пометку в блокноте. — Ты работала с ними раньше?

— Милая, я работала почти со всеми актерами Нью-Йорка, — Лиз перебросила через плечо белокурый локон. — Так бывает, когда ты проводишь годы в хоре.

Веселье в ее глазах чуть померкло.

— Элли всегда так высоко ценила твои актерские способности, — сказала я. — Мы бы с удовольствием пригласили тебя на прослушивание, если тебе это интересно.

— Очень мило с твоей стороны, — голос Лиз звучал легко, но она не смотрела на меня. Ее лицо казалось немного мрачным. Несчастным. — Но я уже отошла от актерской карьеры.

— О.

Я не знала, что еще сказать. Тут явно была какая-то история. И Элли ничего не сказала о том, что Лиз оставила актерскую карьеру. Она знает об этом?

— Что ж, мы ценим твою помощь.

— Все, что угодно, для друзей Элли, — сказала она мне, и ее улыбка вернулась. — А теперь, может, мне привести первого человека?

***

Может Лиз и ушла с актерского поприща, но она невероятно много знала об актерском сообществе. Она могла поделиться информацией по актеру после каждого прослушивания. И давала нам знать, была ли у них репутация чокнутых. Или если на прослушивании они показывали себя хорошо, а играли плохо, и наоборот. Она также знала, кто будет лучше сочетаться, если их поставить играть вместе.

Ко всему прочему, она и сама была довольно эффектной актрисой. Всякий раз, когда мы заставляли ее читать с тем, кто прослушивался, часто было трудно сосредоточиться на реальном человеке, который прослушивался, поскольку у нее была тенденция красть фокус в независимости от роли, которая ей досталась.