- Я.. Давай.

Я наливаю ему виски, вливаю внутрь ещё порцию.

И мы говорим.

Говорим о банальных вещах, которые почему-то не принято обсуждать.

Наши родители стареют, им всё чаще нужна наша поддержка. Мы окончательно меняемся ролями и принимаем за них решения в старости, как и они принимали за нас в детстве. Возможно, мне стоило начать присматривать за папой раньше, не исключено, что болезнь как-то повлияла на его решения с фирмой, что именно из- за Альцгеймера он не смог остановиться в казино и влез в долги.

Олег, хотя и не без сомнений, кивает:

- Я слышал, что деменция меняет характер человека, все может быть.

Через час бутылка почти опустошена, а я поднимаюсь на ноги, чтобы взглянуть на Москву из окна своего кабинета. Предчувствие скорых и глобальных изменений витает в воздухе и проникает в меня с каждым вздохом. Неизбежных изменений.

- Я скажу Майе об отце, а тебе придётся убедить её поехать с нами.

Слышу, как скрипит стул Олега.

- Куда? Ты уже решил, что мы едем?

- Если Медведь в курсе, я думаю, нам надо сматываться.

- Да, я тоже так думаю.

Олег подходит ко мне сзади, кладёт руки на плечи, приобнимая. Думаю, так он поддерживает меня, показывает, что рядом. Спасибо, беззвучно отвечаю я, поставив лёгкий поцелуй на его ладони.

***

К вечеру я трезвею, остаюсь в офисе и даже заканчиваю некоторые дела.

С врачом договариваюсь о встрече завтра, всё-таки не хочется ехать к нему в таком упадочнический настроении.

По отношению к отцу злости почти не остаётся, только разочарование. Теперь уже непонятно, повлиял ли на его решения по «Айде» Альцгеймер, я этого никогда не узнаю. Может быть, да, может быть, нет. Меланхолия, которая наваливается на меня с новой силой, когда выхожу из офиса, связана больше с личными тревогами. Я должен был проводить с отцом больше времени. Тогда бы и я заметил, что с ним не всё в порядке. Наверное, каждый человек терзается этими мыслями, когда оказывается, что у его родных не бесконечная жизнь. Ты вроде бы знаешь об этом, но. Но повседневные заботы вытесняют из головы такие вещи.

Мой философский монолог с самим собой заканчивается, когда Олег цепляет меня за руку, не давая пройти дальше.

- Я договорился, что мы подберём Майю и поедем к тебе.

Я вздыхаю и с ощутимым чувством вины у сердца предлагаю другой вариант:

- Давай ты на такси поедешь к Майе, оттуда езжайте ко мне. А я немного покатаюсь, развеюсь.

- Ты и с нами можешь развеяться.

- Нет, я хочу побыть один, - я беру Олегу за плечо, целомудренно сжимаю через пальто. - Всё нормально. Я не собираюсь с моста съезжать и всё такое. Просто немного времени для себя.

- Хорошо, я понимаю, но не задерживайся, нам предстоит многое обсудить. ОК?

- ОК.

Он ещё раз смотрит мне в лицо, будто собирается прочесть у меня на лбу чистосердечное признание, и отворачивается.

С тяжёлым сердцем я забираюсь в свой джип. И так некстати вспоминается автомобиль Олега, полыхающий около нашего дома. Не сходи с ума, сейчас так не вовремя, приказываю я себе. И одновременно с этим понимаю, что жить и дальше в Москве в ожидании плохих новостей, локальных катастроф, смерти кого-то из близких не желаю. Просто невозможно. Если что-нибудь случится с Олегом или Майей, я ни за что себе этого не прощу. И они оба в опасности, потому что наломали дров. И они остаются в городе из-за меня, Олег так точно. И что меня здесь держит?

Мама? Мы с ней общаемся преимущественно по телефону, даже находясь в одном городе. По сути, ничего не изменится, если я буду звонить из Швейцарии или Италии. С отцом прощаться мне, конечно, не хочется, но ведь и для него я находил мало времени, а последние пять месяцев ещё и злился из-за компании.

Я завожу мотор и выезжаю на дорогу.

За городом я буду скучать, но не смертельно. В конце концов я сам недавно предлагал ребятам отдохнуть. Буду считать, что мы поехали в путешествие, на время - на неопределённо долгий срок.

Бросив взгляд на зеркало заднего вида, я замечаю позади автомобиль с тонированными стёклами. Не сразу понимаю, что меня настораживает, машина как машина, но. Справа свободная полоса, обгоняй, не тянись за задумчивым водителем, который никуда не торопится. Но авто держится за мной. Странно.

Или у меня разыгралась паранойя?

Свернув с трассы на Композиторскую, я сбрасываю скорость еще сильнее. Думаю, может заехать в какой-нибудь маркет, купить еды. И что-нибудь особенное для Майи. Перед ней я чувствую себя в неоплатном долгу. Жила же до меня спокойно, а когда познакомилась со мной, то пришлось и старую грязь вспоминать, и через себя переступать, а теперь ещё и за свою жизнь бояться.

Надежда только на то, что Майе с нами хорошо.

Мы готовы защищать его до последнего вздоха, надеюсь, она это понимает.

Так, ресторанчик японской кухни, маркет, зоомагазин. Плутание по узким улочкам перестало приносить мне удовольствие.

Я снова бросаю взгляд и - кто бы мог подумать - тонированная «Лада» чёрного цвета снова там.

- Чего тебе надо? - шепчу я в недоумении.

Страха у меня нет, я скорее раздражён, что к тому валу проблем, с которыми приходится разбираться, добавляется ещё одна. Это что какой-то «привет» от Медведя? Или от Веры? Да, боже, как вы меня заебали со своими приёмчиками из девяностых. С меня хватит.

Я резко сворачиваю на тротуар, ставлю автомобиль на ручник и выхожу из машины.

«Лада» начинает набирать скорость, едва я устремляюсь в сторону своего преследователя, я пытаюсь зацепить её, но бесполезно таранить движущуюся машину. Мне приходится отскочить. Я ныряю рукой в карман за смартфоном, открываю камеру и успеваю запечатлеть номер скрывающегося во тьме автомобиля.

Отправляю фото Олегу в телегу и набираю сообщение: пробей, чей автомобиль.

И только тогда замечаю, что руки у меня подрагивают. Нервы совсем уже не к черту.

Я возвращаюсь к своему «Мерседесу» и от непонятной досады бью пяткой по колесу.

Всё катится к чёрту, все идут по пизде. И я с трудом беру себя в руки, усаживаясь в кресло. Вокруг живёт вечерней жизнью город, люди бродят туда-сюда, машины проносятся мимо, а мне хочется закрыть голову руками, опереться о руль и заорать.

Неужели всё это правда? Чуть больше месяца прошло с тех пор как мы с Майей гуляли по Москве, думали над свадьбой, а моей единственной проблемой был бойфренд в Швейцарии. Блядь, представляю, что со мной сделает Олег, если назову его проблемой. А ведь с этого всё началось. Я во всём виноват.

Поднимаюсь я в квартиру ещё в более удручающем настроении, а Майя и Олег встречают меня на пороге.

Они одновременно бросаются обнимать меня. Я бы и умер в этом тёплом коконе любимых рук.

Майя

Я очень хочу, чтобы это мгновение длилось вечно, но именно я отстраняюсь первой.

Пока Влада не было, Олег рассказал мне новости о состоянии его отца. И я испытываю необходимость взглянуть Владу в глаза, чтобы убедиться - он держится, он в порядке. Отступив на шаг, я всё-таки ловлю его взгляд, и расслабляюсь, потому что Влад улыбается. Немного напряжённо, немного устало, но не как опустивший руки человек. Олег похлопывает его по спине, чтобы привести в чувство, а потом они начинают говорить о каком-то автомобиле и номерах.

- Ты пробил?

- Машина находится в собственности следователя прокуратуры М. К. Лукшанова, - выразительно и по буквам выговаривает Олег.

- Опять следственные органы? - удивляется Влад. Он снимает куртку, вешает её на крючок, стягивает ботинки. - Херня какая-то.

- Ну, кто был за рулём, другой вопрос.

- Что-то мне это не нравится.

Влад идёт на кухню, становится перед окном, поглаживая подбородок. Мы с Олегом плетёмся за ним.

- Что-то ещё случилось? - неловко спрашиваю я. Точечный озноб ползёт по позвоночнику, заставляя меня подрагивать.