Джен не успела испугаться.

Обрушившийся потолок стремительно приближался.

Раскалившийся ключ под ней вдруг раскололся на части. Джен с Квентином полетели куда-то вниз, а потом наступила темнота.

*

Джен не знала, где находится, и вообще жива ли. Было тихо, только душистая трава лениво шумела от слабого ветерка да изредка раздавался птичий клекот. Сквозь закрытые веки Джен почувствовала солнечный свет. Тепло, особенно с правого бока, там, где бьется сердце колдуна.

Все так же не размыкая глаз, Джен улыбнулась, догадавшись, как выглядит со стороны. Совершенно не стесняясь собственной наготы, она лежала на голой груди Квентина, а его рука по-хозяйски покоилась на ее попе. Более того, Джен считала, что руке там самое место, лучшего и придумать нельзя.

- Ты в порядке? – спросил Квентин, другой рукой нежно поглаживая ее по волосам.

- Угу, - довольно мурлыкнула Джен и плотнее прижалась к рабовладельцу. – Где мы?

- Понятия не имею, - ухмыльнулся он.

Она резко открыла глаза и приподнялась на локте. Вокруг, на сколько хватало взгляда, колосилась золотая пшеница, в ослепительно-голубом небе носились ласточки, ласково припекало солнце. Джен опять положила голову на плечо колдуна.

- В принципе, здесь не плохо.

Ей было так хорошо, что совершенно не хотелось думать о том, где они оказались и как будут возвращаться домой. Зачем вообще куда-то возвращаться, если здесь и сейчас есть все необходимое для полного, совершенно абсолютного счастья?

- Считаешь? – рассмеялся Квентин.

- Только трава колется, а в остальном все замечательно.

Они расхохотались. Отсмеявшись, помолчали немного. На Джен вдруг накатила грусть.

- Квентин, - позвала она, - как ты думаешь, папа…

- Не переживай, с ним все хорошо, - поспешно перебил он, не позволяя расклеиться. – Я уверен, они с Йеном успели переместиться.



- Но ведь там был весь гарнизон крепости и два столичных мага. А их только двое.

- Не бери в голову, твой отец им не по зубам. Он в одиночку способен продержаться против небольшой армии.

Слова колдуна успокоили. Отчего-то Джен сразу ему поверила. Сидела внутри какая-то непонятно откуда взявшаяся уверенность, что с отцом действительно все хорошо. И он, наверное, сейчас точно так же переживает, где его дочь.

- Квентин, - опять позвала Джен.

- А?

- У нас получилось разрушить ключ?

- О да, в этом можешь не сомневаться, - довольно ответил он. – Я открыл портал, только когда он раскололся.

- Очень вовремя. На нас падал потолок.

- Знаю.

- Врать не хорошо, - игриво напомнила Джен. – Ты лежал на мне и не мог видеть.

- Колдун я или нет? – притворно обиделся Квентин. Он опрокинул Джен на спину, сам навалился сверху и начал щекотать. - Или ты думаешь, Хавсан просто так доверил тебя мне, а?

- Нет, - смеялась она, извиваясь в его объятьях. – Ох! Прекрати!

И вскоре затихла, потому что, когда целуешься – долго и упоительно – очень сложно хихикать.

- Будем выбираться? – спросил Квентин, с трудом оторвавшись от ее губ.

Джен сладко потянулась. Да, выбираться надо, конечно. Но здесь так хорошо.

- Не хочется, - честно призналась она, запуская пальцы в волосы любимого своего рабовладельца. Так давно мечтала это сделать.

- А чего хочется? – похоже, рабовладелец был сейчас согласен на все что угодно.

Джен задумалась. Ее самое заветное, самое сумасшедшее и несбыточное желание исполнилось - она лежит в объятьях любимого мужчины и он - о чудо! - тоже ее любит. О чем еще можно мечтать? Если только о том, чтобы провести рядом с ним остаток жизни. Но безошибочное женское чутье подсказывало, что сейчас не время говорить об этом. Нет, она, конечно же, попросит о нем Квентина, но чуточку позже. А сейчас...

- Знаю, - уверенно заявила Джен и хитро посмотрела на Квентина. Тот выжидательно уставился на нее. - Я хочу, - еще одна торжественная пауза, во время которой глаза колдуна угрожающе округлились, - попробовать, наконец, знаменитое Этьен ДеБюссон тридцать шестого года!

Квентин несколько мгновений недоуменно смотрел на Джен, а потом расхохотался и поцеловал. Нежно-нежно.

Эпилог

Джен и Квентин поженились. Перед этим колдун пытался несколько раз вразумить Джен, чтобы она хорошенько подумала, пока он добрый и еще способен отпустить ее. Потому что потом он пошлет к вайграм все свое благородство, превратится в деспотичного собственника и запрет Джен в супружеской спальне минимум на пару лет. На это Джен заявила, что если Квентин не перестанет отлынивать от обязанностей рабовладельца и соблазнителя невинных девиц, ей придется пожаловаться папе. А папа в гневе страшен.

Сам папа пыхтел от недовольства, бубнил что-то про "такого зятя" и "в гробу видал", но однажды, слегка придушив Квентина, подробно объяснил, что случается с несознательными паршивцами, не желающими жениться на его ненаглядной дочурке.

После столь доходчивых аргументов Квентину ничего не оставалось делать, как за месяц организовать пышную свадьбу в столице Фалихата, которую почтил своим присутствием сам король.

Величество явился на торжество не просто так, а в знак особого расположения к национальному герою, коим теперь являлся Хавсан. После эпического уничтожения ключа магистр долго спорил с Квентином о том, кому идти к королю и каяться в спасении страны, потому как за этим обязательно последуют всевозможные почести, церемонии, балы, торжественные обеды и куча других официальных мероприятий, на которых героям положено присутствовать. Оба, не сговариваясь, сразу исключили Джен, потому как "не стоит девочке лезть в это паршивое болото". Джен не возражала, тихо млея в объятьях колдуна, и слушала, как ее дорогие мужчины спорят до хрипоты, пытаясь спихнуть друг на друга неприятные обязанности.

Йен взял самоотвод, потому как хоть и обиделся он сильно на Квентина, но воспитание не позволяло присвоить чужие лавры, и как его не уговаривали, ни за что не соглашался. Более того, почти сразу сухо попрощался, пожелал Джен счастья и отправился порталом домой. Пришлось Хавсану с Квентином решать, что делать. Магистр утверждал, что в свои годы заслужил тишины и покоя, а колдун грозил, что из-за поднявшейся суеты не сможет нормально жениться. Решающим доводом в пользу рабовладельца стала несчастная мордашка Джен, которой очень хотелось замуж и не хотелось, чтобы ее жених пропадал на балах в окружении светских красавиц.

Вот так и получилось, что Квентин увез Джен в свое имение на юге Фалихата, где принялся с энтузиазмом воплощать в жизнь угрозу по превращению в деспотичного собственника, а Хавсан остался в столице нести бремя спасителя отечества. Правда, нес он его не долго, через пару месяцев плюнул на все и уехал к любимой дочурке. Джен отцу обрадовалась, Квентин скривился, но тоже выдавил вежливое "добро пожаловать". Правда, поселил тестя в самом дальнем от супружеских покоев крыле.

После разрушения ключа разразился грандиозный международный скандал, который Темное королевство раздувало все больше и больше, нещадно продавливая свои интересы и вынуждая светлых предоставить доказательства того, что все, даже самые незначительные, знания о ключе Вартана уничтожены, и никто и никогда не сможет его восстановить. Впрочем, Джен и Квентина вся эта история уже мало интересовала. Они свое дело сделали, пусть теперь король и его министры ломают голову, как обезопасить страну.

В Свиристелки решили не возвращаться. Хавсан несколько раз пытался уговорить Джен поселиться в его замке Ль'Атарин, даже свозил туда дочь, но ей больше пришлось по сердцу имение Квентина, которое за долгие годы отсутствия колдуна пришло в некоторое запустение и требовало твердой хозяйской руки. Из поместья Квентин перевез библиотеку и лабораторию и, конечно, не забыл про Лизабетту. В большом доме уже несколько столетий хозяйничал свой домовой, поэтому ее поселили в отдельном гостевом домике. А чтобы домовиха не скучала, ее заботам поручили Хавсана. Чтобы жить вдали от ненаглядной дочурки тот и мысли не допускал.