Лизабетта оказалась единственным существом, в своей упертости способной превзойти неуживчивого магистра, и уже через несколько месяцев Хавсан, откормленный превосходной стряпней и отогретый неуемной заботой, раздобрел, похорошел и даже стал как будто моложе. Все чаще его можно было видеть гуляющим по саду. Он сцеплял руки за спиной, степенно шествовал по дорожкам и довольно насвистывал себе под нос. Даже известие о самоубийстве Д’Комеля он воспринял равнодушно, словно ему и дела не было до ненавистного тестя.

- Не знаю, не знаю, - с сомнением сказал Квентин. – Чтобы герцог вдруг сдался? Как-то это странно.

- А что тут странного? - пожал плечами Хавсан. – Даже у таких негодяев иногда случается просветление разума.

- Особенно если им помочь? – подозрительно прищурился Квентин.

- Говорят, - поддержала мужа Джен, - перед смертью к герцогу явился жуткий призрак из прошлого. Страшный костлявый старик с длинными черными волосами и горящими глазами.

Она выразительно посмотрела на отца.

- А-я-яй, - покачал головой Хавсан, - чего только в жизни не бывает.

И отправился дальше наслаждаться головокружительным ароматом цветущих роз. Больше эту тему ни Джен, ни Квентин никогда не поднимали.

Фил обрел счастье в бродяжничестве в компании Сарта. Время от времени эта парочка наведывалась к Квентину, и тогда все имение и соседние деревни стояли на ушах, ибо гости были на редкость шумными, веселыми и охочими до женского внимания.

Маргарет и Дональд тоже поженились, но не так скоро. Какое-то время Дональду пришлось носить титул "мерзавца похуже Торнштольда", но молодой человек выдержал это испытание со свойственной ему невозмутимостью. В ответ он лишь посоветовал Маргарет думать поскорее над его предложением, потому как дважды звать ее замуж не собирается и вообще у него еще много других дел.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Бедняжке Маргарет пришлось нелегко, так как коварный кандидат в мужья не пел под окнами серенады, не заваливал подарками и нелепыми признаниями и даже - вот негодяй! - не пытался приставать с поцелуями. А так как лэрд Виэль крайне негативно относился к порче собственного имущества, то страдать от праведного гнева своенравной красавицы приходилось вечно виноватой прислуге и старому пню в глубине сада, нещадно избиваемому каждое утро кнутом. К счастью, продлились мучения не так долго: всего лишь через полгода Маргарет высказала свое полное согласие громко и витиевато, с применением многосложных и трудновоспроизводимых эпитетов и идиоматических выражений, закрепив свое слово разбитой вазой. Целилась она при этом в голову жениха, видимо, чтобы тот лучше расслышал ее положительный ответ. Но Дональд, и без того не страдающий глухотой, ловко увернулся и выразил свое одобрение молча, страстно поцеловав обретенную невесту.

После того как влюбленные договорились, дело пошло на лад - лэрд Виэль принял в подготовке к свадьбе самое деятельное участие, отчего она состоялась гораздо раньше, чем планировала Маргарет. Все домочадцы взирали на Дональда с благоговением и втихаря жалели беднягу. Во время бракосочетания в храме жених хранил невозмутимое спокойствие, а невеста была чудо как хороша, гневно сверкая в сторону Дональда прекрасными карими очами. Чету Торнштольдтов тоже пригласили на свадьбу, но они благоразумно отказались под благовидным предлогом, решив не усложнять жениху и без того нелегкую жизнь.

Тот долгожданный день, когда Хавсан смог снять заклинания, блокирующие магию Джен, стал одним из самых волнительных для всего семейства. Хавсан потирал руки в предвкушении, как станет обучать дочь управляться с невиданными по мощи способностями. Квентин хмурился, понимая, что вместе с магией жены жизнь их неминуемо изменится, и еще не известно в какую сторону. А Джен … Джен просто было любопытно. Всю сознательную жизнь она привыкла ощущать себя слабеньким магом, и теперь грядущие новые силы и манили, и пугали одновременно.

Результат в итоге ей понравился, но стал страшным разочарованием для Хавсана. Способности Джен, хотя и оказались довольно высоки, но не сравнялись с отцовскими и даже уровня мужа не достигли, что ее весьма устраивало. И пусть Хавсан объявил, что со временем все еще может измениться, а его будущему внуку и вовсе грозит самое незаурядное великое будущее, пусть только поскорее родится, Джен в глубине души радовалась тому, что ей не придется посвящать много времени магии. И без нее забот хватает, ведь у Джен есть ее любимые мужчины – муж и отец, а больше ей ничего и не надо для счастья.

А рабский свой браслетик Джен сохранила. На память.

Конец