- Ни чего не понимаю, - растеряно произнёс он, - я же его оперировал вчера, осколок вынул, а тут рубец, да вот же нитки, не может быть, - подняв с табуретки Веронику Павловну, он сам сел на табурет и всё ещё не веря своим глазам, принялся ощупывать своими руками моё плечо.
- Как так молодой человек? - произнёс "Айболит", уставившись на меня.
Пожав голыми худыми плечами, я сказал, - Я же вам вчера говорил, за три дня даже рубца не будет.
- Но как, - всё ещё непонимающе, произнёс "Айболит". Остальные его помощницы столпились за его спиной, так же, не понимающе, смотрели на меня.
- С научной точки зрения, объяснить не могу, - сообщил я глядя на него.
- А, с не научной, - тут же добавил он.
- У меня бабушка шаманкой, в седьмом поколении была, меня и научила. В лесу по другому ни как, докторов то, нет там, а лечиться надо, - сообщил я.
- И что и другие так могут? - задал очередной вопрос "Айболит".
- Может и могут, - согласился я, - только здесь никого нет, кто так сможет.
Помолчав, добавил, - по крайней мере, я не встречал.
- А покажешь, как ты это сделал, - снова спросил он.
- Показать то можно, - ответил я, - да только после этого, я в отключке бессознательной буду примерно неделю, а это мне чёт, не очень хочется. Мал я, ресурсов организма, у меня мало.
Ага, понятно, - понимающе кивнул "Айболит", - организм ещё растёт и что шрама даже не будет?
- Будет, - сообщил я, - но очень малозаметный. Меня можно уже завтра выписывать, нитки сняв. Чё мне тут делать?
- Посмотрим, посмотрим, - задумчиво проговорил "Айболит", вставая с табуретки и выходя из палаты.
До обеда больше ничего не происходило, а после обеда Малышева навестил его друг Смирнов, пришедший в госпиталь на перевязку. О чём они разговаривали, я не знаю, так как по собственной инициативе начал выполнять обязанности самого младшего по палате, то есть, по-простому был на подхвате у всех больных-раненых палаты, если в этом была необходимость. На что одобрительно смотрел на меня Сергеич, как самый старший в палате.
Вечером ко мне в гости пришли лейтенант Корнейчук с капитан-лейтенантом Ледяевым. Меня расспрашивали досконально, видать, предварительно переговорив с Сергеичем и Малышевым. Договорились о том, что я недельку побуду на 163 у Корнейчука, так сказать до первого налёта, заодно рассказали, в какой прострации были немецкие лётчики, когда их допрашивали. Так как фамилии у меня не было, то Корнейчук предложил взять фамилию Северный, как-то проводить меня по бумагам надо было.
Фамилия как фамилия, - подумал я, согласительно кивнув головой.
Через день меня выписали, ещё до моего ухода из госпиталя, я по очереди незаметно наложил малые исцеления на Сергеича, у которого вырезали аппендицит, Малышеву на район спины, Петрухи на левую руку, он служил на малом охотнике номер 162 и две недели лежал в госпитале с ранением левой руки.
- Куда дальше путь держишь, - поинтересовался Сергеич, когда я стал переодеваться в свою одежду, полученную у старшины госпиталя в его каптёрке.
- Корнейчук со 163, приглашал погостить, блины поесть, - скаламбурил я, одеваясь, - конечно до первого авиа налёта. Так что, погостюю у него пока.
- Смотри там, поосторожнее с заступником начальника Мурманской базы по политической части, батальонным комиссаром Черновым, плохой человечишка, - шепнул на ухо мне Сергеич, когда я пожимал ему руку на прощание.
Через, полчаса я уже был на морском охотнике номер 163, меня Корнейчук, сразу же отправил в кубрик, где меня переодели, подобрав самую маленькую по размерам морскую форму. После чего я облазил весь катер, перезнакомившись со всем экипажем катера, который состоял из 15 человек, из командиров был только Корнейчук Василий Петрович. Младший комсостав представляли: старшина 1 статьи, Кобызев Виктор Викторович, отвечающий на катере за артиллерию (состоящую из 2-х 45-мм полуавтоматических универсальных пушек 21-К, а так же 2-х крупнокалиберных пулемётов ДШК под патрон 12,7х108 мм.) и одновременно являющийся замом Корнейчука. Мичман Икулов Игорь Юрьевич (отвечающий за силовые установки, включающие 3 бензиновых двигателя ГАМ-34БС по 850 л.с. каждый, а так же за энергетическую систему, включающую в себя две динамо-машины постоянного тока ПН-28,5 мощностью по 2 кВт); старшина 2 статьи Кашкаров Виктор Османович - боцман катера (отвечал за минное вооружение катера состоящее из двух бомбосбрасывателей для глубинных бомб, восемь больших глубинных бомб ББ-1 и 24 малых БМ-1).
Катер за номером 163, относился к классу морских охотников МО-4, его корпус был гладкопалубный, деревянный. Катер имел трёхслойную обшивку с прокладками из перкаля. Надстройка состояла из боевой рубки и открытого ходового мостика.
Непотопляемость обеспечивалась делением корпуса водонепроницаемыми переборками на 9 отсеков. В которых, имелись следующие помещения
• Форпик;
• Камбуз, котёл для обогрева жилых помещений;
• Кубрик Љ1 на 4 человека;
• Кубрик Љ2 на 8 человек, коридор Љ1, санузел;
• Топливные цистерны;
• Машинное отделение Љ1;
• Машинное отделение Љ2;
• Кают-компания, коридор Љ2;
• Ахтерпик
Про отсеки катера, мне рассказал и показал боцман катера Кашкаров.
