Вильям. Вот самое подходящее место для нашего дела.
Робин. И чем скорее мы приступим к нему, тем лучше.
Джон. Ну, Томас, мы с тобой, думаю, тоже не будем стоять сложа руки?
Томас. Что ж, обменяться оплеухой-другой я готов от чистого сердца.
Вильям (поет).
А ну-ка, Робин, подходи!
Зачем - ты знаешь сам!
Робин.
Что ж, ты сейчас получишь по,
Получишь по зубам!
Вильям.
А я бы, дорогой,
Тебе бы дал ногой,
Дал пинок ногою сразу!
Робин.
Так пинайте, сэр!
Вильям.
Начинайте, сэр!
Робин.
Я готов!
Вильям.
Я вас ударю,
Так и знайте, сэр!
Томас. Вам надо драться под какой-нибудь другой мотив, а то вы никогда не начнете *.
ЯВЛЕНИЕ 4
Робин, Вильям, Джон, Томас, Сусанна.
Сусанна. Что это вы здесь делаете, дармоеды несчастные? Забыли разве? Через два часа хозяин вернется, а к ужину еще ничего не готово.
Вильям. Пускай себе возвращается, когда вздумает, не моя то забота. Пока он держит Робина, я готов хоть сейчас на все четыре стороны. Нам с Робином в одном доме не ужиться.
Сусанна. Да что случилось?
Робин. Он хотел отнять у меня невесту, только и всего.
Вильям. Вранье, все вранье!
Робин. Кому ты это говоришь, балда? Сам врешь!
Вильям. А я говорю - ты врешь!
Робин. Нет, ты!
Вильям. А я говорю - ты!
Робин. Дьявол забери того, кто больше врет. Сусанна.
Что слышу я, Робин? Что вижу я, Вилл?
Какие слова! Лакейская брань!
Пусть каждый из вас бы язык откусил,
Чем слышать от вас подобную дрянь!
Вильям.
Он выдумал ложь!
Но лучше не трожь
Я тоже не лезу за словом в карман!
Робин.
Кота поцелуй!
Вильям.
Ах ты холуй!
Робин.
Пес!
Вильям.
Скот!
Робин.
Свинья!
Вильям.
Болван!
Робин.
Чурбан!
Вильям. Ты еще пожалеешь, черт тебя подери, что затеял со мной ссору! Я скажу хозяину, кто украл две серебряные ложки. Я раскрою все твои проделки: как ты продавал стаканы и говорил, будто они лопнули на морозе; как ты уговаривал хозяина варить побольше пива, а потом оно попадало к твоей родне - особенно в пузо твоего нашпигованного салом братца, который по два раза на день напивается пьяным за хозяйский счет.
Робин. Ха, ха, ха! И это все?
Вильям. Нет, голубчик, не все. Кто спиливал столовое серебро, а когда заметили, что вроде оно легче стало, сказал, будто оно стерлось от чистки? А твои счета за триполит * и цинковые белила, когда ты обходился одним мелом? Ты ведь, проходимец, разворовал половину хозяйского серебра, а остальное испортил.
Сусанна. Бог ты мой! Вильям, что вам за дело до хозяйских убытков? Хозяин богат, с него не убудет. Довольно вам ссориться, будем стоять друг за друга, потому что, - уж послушайте вы меня, - коли по чести разобраться, боюсь, нам всем не сдобровать. Умные слуги всегда держатся рядышком, как изюм в недопеченном пудинге; это говорит вам кухарка Сусанна.
Джон. Или как лошади в горящей конюшне; это говорит вам конюх Джон.
Томас. Или как виноградины в грозди; это говорит вам садовник Томас.
Сусанна. Каждый слуга должен подавать своего товарища под хорошим соусом! Как соус скрывает недостатки блюда, так и мы должны скрывать недостатки друг друга. Ах, Вильям, если каждому воздавать по заслугам, всех нас в конце концов изжарят! (Поет.)
Мудрец - тот свой прикроет грех,
Чужих не замечая,
А дура - та орет про всех,
Себя разоблачая.
Завяжут поп и адвокат
Глаза свои потуже,
Ведь, право, каждый их собрат
Обоих их не хуже.
Робин.
Здесь честный Боб перед вами стоит,
Не он был зачинщиком ссор и обид.
Глядит он, бедняга,
Как некий бродяга,
Жену и работу отнять норовит.
Вильям.
Коли так, пусть повесят меня за обман!
Робин.
Я могу за уликами слазить в карман!
Вильям.
Что ж носишь ты там?
Робин.
Чай, знаешь ты сам,
Какие поклепы строчил ты, смутьян.
Робин. Ты не подписался, но разве это не твоя рука? Скажешь - не твоя?
Вильям. Я не собираюсь давать тебе отчет, моя или нет.
Робин. Мало того, что ты домогался моего места, ты еще решил отбить у меня возлюбленную?
Вильям. Твою-то? Да любую из твоих возлюбленных отобьет всякий, кто больше заплатит. Ведь все знают, что женщины встречаются с тобой только за деньги.
Робин. Не на таковского напал! Чем на мою должность зариться, за свею бы держался покрепче, а то смотри, как бы не слететь!
Вильям.
Пусть мне велят
Я буду рад
Покинуть этот дом, сэр.
Пока вы тут,
Любой мой труд
Не помянут добром, сэр.
Не страшно мне:
Везде в цене
Работники, как я, сэр.
Но если вас
Прогнать сейчас,
Не будет вам житья, сэр.
Сусанна. Если вы никак не можете кончить миром, уж лучше подеритесь.
Вильям. Что ж, идет!
Робин. Нет, нет, я против драки. С Вильямом только свяжись - он перессорит всю общину. А вы знаете, сколько трудов я положил, чтоб у нас в приходе была тишь да гладь.
Вильям. Видно, миротворчество - одна из твоих тайных услуг хозяину, хоть у вас с ним столько секретов, что сам дьявол, твой приятель, не разберет. И все твое миролюбие - от одной боязни, что тебе нос расквасят или синяк под глазом посадят. Ведь если б ты мог, сам в драку не встревая, заставить весь приход передраться, так давно бы это устроил. Уж не из любви ли к арендаторам ты, как говоришь, о мире печешься? Будь оно так, ты не подбивал бы хозяина на строгости, когда он сидит в судейском кресле. Не подговаривал бы его экономии ради лишать арендаторов жирного быка на рождество!
Робин. Ну, как ты любишь хозяина - уже по твоей езде видно! Гонишь, как оглашенный! Опрокинешь когда-нибудь экипаж, болван, и свернешь шею хозяину... да и хозяйке впридачу. На меньшем не помиришься.
Сусанна. Будет вам! Давай я вас рассужу, Вильям.
Робин. Ладно, пускай она рассудит... Мне все равно, кому доверить свое дело.
Вильям. А я не доверюсь женщине в деле, затрагивающем мою честь. (Поет.)
Вы, грязная стряпуха,
На рот замок повесьте!
Вот ваш удел:
Чтоб суп кипел,
А в прочее не лезьте!
Когда перед кобылой
Конь спасовать способен, сэр,
То он, глупец
Не жеребец,
А лишь осел, как Робин, сэр!
