Он последовал за движением его пальцев, и Галина поежилась.

— Ты уверен, что это безвредно?

— Абсолютно, — он провел ладонью над кусочком тени, и он вернулся в тень Галины. — Пока ты его не используешь — это часть твоей тени, — он закупорил медную флягу и убрал ее за пояс. — А мне капля в глаза позволит увидеть, где ты.

— Ты будешь капать это в глаза? — она была в ужасе.

— Слезы тени. Это ужасно больно, потому я редко использую эту магию, — он похлопал по фляге и начал закрывать баночки с ингредиентами. — Если я буду нужен, вызови тень и направь ее на поиски меня.

— Как вызвать?

Он ухмыльнулся.

— Скажи: «Тень, принеси ко мне Гетена», и она это сделает.

— Так просто?

Он поднял на нее взгляд.

— Да, но используй ее с умом. Такие тени сильны и зациклены на одном. Как только она схватит меня, ей не помешать выполнить задание. Я бы не хотел, чтобы меня унесло из ванны или туалета без причины, — он выпрямился. — И не используй ее, когда чары другого волшебника стоят между нами.

— Это протащит тебя через них?

Он кивнул.

— И при этом я умру в муках, — он хитро улыбнулся ей и добавил. — Ты знаешь, что так я смогу смотреть, как ты раздеваешься?

Она рассмеялась.

— У тебя манеры как у свиньи.

Он обнял ее еще раз и посмотрел на ее лицо.

— Уверена, что я не могу остаться?

— Уверена, — она погладила его щеку. — И мне нужно много сделать, хотя хочется сунуть голову в ведро, — она поцеловала его с отчаянием и оттолкнула на шаг. — Ты получил тень, маг. Теперь отыщи мне ответы, и я смогу уберечь тебя от своего короля.

Она повернулась, но он поймал ее левую ладонь. Он поднес ее пальцы к губам, а потом поцеловал и ладонь. Его губы задели ее кожу, и он сказал:

— Не дай гордости помешать тебе позвать меня на помощь.

— Почему ты не можешь поверить, что мне это не понадобится?

— Я тебе верю, Галина, — он закрыл глаза и прижал ее ладонь к щеке, тихо сказал. — Я не верю остальному миру.

* * *

Большие черные дубы и серебряные сосны скрипели, ветер свистел среди их веток, звуки направляли Гетена во время перемещения. Он и Магод стояли на краю темного леса Хараяна. Янтарное волшебное пламя окружало их, рассеялось, и стало видно кольцо черной брусчатки, которое отмечало границу его земли и волшебную защиту.

Он присел и коснулся камней. При этом его ладонь прошла в чары, которыми он окружил лес. Жар вспыхнул в нем, стал приятным теплом. Если бы он был непрошеным гостем, чары сожгли бы плоть и кость, безжалостная смерть для дурака, который решит потревожить покой мага солнца Кворегны.

Магод ждал рядом с ним. После двадцати трех лет на службе он знал, что нельзя было пересекать чары без приглашения.

Гетен встал и пересек камни. Воздух дрожал, и чары тянули за него, толкали рукой. Но, как жар на ладони, чары знали своего создателя и пропустили его так же быстро, как и поймали. Его устроила сила заклинания, и он поймал Магода за рукав и провел юношу сквозь чары.

Садовник вскрикнул, встряхнулся и отметил:

— Хороший день для прогулки, — они пошли по темному лесу.

— Потому я решил прибыть сюда, а не во двор или зал, — он знал, что Магоду нравился лес, скучал по нему месяцы в замке. — Слышал, твое обучение идет хорошо.

Магод улыбнулся и сжал кулак, показывая мышцы предплечья. Он потерял часть пальцев рук и ног после мороза, но это его не замедлило.

— Я сильнее с топором, чем многие опытные солдаты ее светлости, как она сказала, — он был ниже Гетена, большие карие глаза унаследовал от матери, а речь из родной Айестрии. Но он стал чуть выше за полгода тренировок. Он выпятил грудь и легко успевал за широкими шагами его господина.

— Я рад, что Галина приняла тебя, — каштановые волосы Магода отросли так, что их можно было заплести в косу ото лба к спине. Он все еще сбривал волосы по бокам, подражая господину, а коса была в стиле воина Урсинума. Гетен потянул его за косу. — Тебе идет.

Магод улыбнулся шире.

— Волосы или топор?

— И то, и другое.

Тропа была широкой и в пятнах солнца. Черные белки прыгали по деревьям и кустам, дятел стучал высоко в кроне, а певчие птицы перекрикивались между собой.

— Расскажи, что ты слышал о смертях в Сокосе.

Магод посерьезнел.

— Четырнадцать детей погибли, а еще четверо взрослых.

— Есть сходства между смертями?

— Все слышали вой собак, но не выходили наружу до нападения. Тела детей не были побеспокоены, но взрослые были разорваны.

— Хм. И все жители говорят, что это были крикуны? Тела были поглощены?

— Нет.

— Ни одно? — Магод покачал головой. Гетен нахмурился. Дикие собаки поглощали тех, кого убивали. Как и волки. — Страх может объяснить смерти детей, их сердца остановились.

— У всех?

Гетен скривился.

— Вряд ли, — с неохотой признал он.

Вдали завыл волк, в лесу стало тихо. Другой ответил. Звук был одиноким, хоть их было двое. Год назад в лесу была большая стая из двадцати шести сильных волков, а потом сильная ведьма убила их вместе с множеством других зверей холма.

После прогулки по темному лесу и каменистой тропе Гетен и Магод добрались до цитадели Ранит. Взмах его руки и чары подняли железные решетки, а потом опустили за ними, и они прошли под пустой сторожкой. Упрямые участки зеленой травы и обломки камней делали путь по заброшенной деревне Ранита опасным. Ветер свистел среди гниющих домов, зловещий, как вой волков. Гетен поднял капюшон туники и был рад, что кожаный жилет был толстым. Даже летом ветер был холодным в Хараяне, дул с Северного моря на западе.

Черные железные врата цитадели скрипнули, когда мужчины прошли во двор у высокой каменной башни. В здании были библиотека и тесные покои, кухня и несколько пристроек — конюшня, кладовая и комната, где Гетен и Магод обрабатывали мед, который собрали. А еще там была перестроенная базилика и кладбище, полное ягод. Вершина цитадели позволяла увидеть замок Харатон на севере и стены у гавани. На востоке были лиловые горы Бесеры. Из дома на холме Гетен видел свое прошлое и будущее.

Он пересек двор. Красно-белые курицы хлопали крыльями, бегая под ногами. Он держал безмозглых существ из-за яиц и перьев.

— Привет, ленивые создания, — сказал он зверям в защищающих стенах цитадели. Он недавно приобрел еще три козы и две свиньи. Осел пасся в углу с козами, щипал зеленую траву, которая росла на краю.

Как его господин, Магод притих в деревне. Он прошел к комнате, где хранился мед.

— Отодвину бочки, а потом будем делить ульи, господин.

Гетен кивнул.

— Хороший план.

Дуэш и Гвин, единственные выжившие волки из стаи Хараяна, подняли головы, встречая их в Раните. Но они не отошли от участка солнца посреди двора.

— Ленивцы, — буркнул Гетен, скользнув ладонями по их шерсти, оставляя за собой янтарные искры и дрожа от дикой силы их душ. — Мне понравилось ваше приветствие, — они зевнули, плюхнулись и закрыли глаза. Он встал и пошел за Магодом, чтобы откатить бочки с медовухой.

* * *

Гетен и Магод сидели во дворе среди рамок и ящиков для ульев.

— Пятилетние сюда, — Магод кивнул на стопку деревянных рамок, которые он вытащил из пустых ульев. Эти рамки они использовали пять лет, и теперь они стали хворостом, чтобы не заразить пчел.

— Новых рамок хватит? — Гетен посмотрел на стопку, щурясь.

— Построил достаточно. Зимой в Харатоне занятий толком не было.

Гетен хмыкнул и соскреб красновато-коричневый прополис с края и стенок ящика перед ним. Пчелы делали его из почек и закупоривали им соты и ульи. Он накапливался на рамках и стенках, и его нужно было убирать каждую весну.

Магод справлялся с большей частью дел в Раните и Хараяне, а Гетен завидовал его свободе ходьбы по цитадели и лесу. Гетен не ощущал такой легкости в Харатоне. Любопытство и опасения преследовали его движения в городе. Матери уводили детей от некроманта, мужчины смотрели с подозрением. Только доверие Галины к нему мешало им прогнать его из Харатона вилами и факелами.