— Я говорю себе это, но свидетели уверены, что это крикуны.

Он покачал головой.

— Я поверю в смерть от безумных псов, но месть Скирона? Нет повода, я бы знал, если бы он был.

— Другие некроманты могли стоять за этим?

— Нет. Только у меня так много сил.

— Жители деревни спрашивали, что я сделаю, если ты вызвал крикунов.

— И ты сказала, что разорвешь меня?

— Да, — слабым голосом ответила она.

Он спокойно посмотрел ей в глаза.

— Я на это надеялся. Ты — их защитница.

Она потерла глаза.

— Мне нужны ответы до прибытия короля, Гетен.

— Я постараюсь отыскать их для тебя, — он подцепил пальцем ее пояс и потянул ее в свои объятия. — До того, как я уеду, я хочу оставить на тебе тень.

— Тень? Нет, спасибо. Шрамы еще болят от прошлого боя с одним из твоих призраков.

— Это тень, не призрак. Он только следует за тобой.

— Я сделаю вид, что это не беспокоит, — Галина скрестила руки и прищурилась. — Что еще?

Гетен посмотрел на нее, готовый к ее реакции. Плохо дело.

— Так ты сможешь вызвать меня, если будет беда, пока мы не вместе.

Она помрачнела, выбралась из его объятий и сухо сказала:

— За моей спиной армия.

Он скривился и потер шею.

— Моя защита — не признак слабости, Галина.

— Если она мне понадобится, я попрошу.

— Именно…

— Ты думаешь, что я не смогу защитить себя и крепость? — ее взгляд заставил бы мужчину слабее обмочиться. — Я заслужила Кхару. Я заслужила титул. И я заслужила страх и уважение. Я лила не только кровь врагов в бою, но и много своей.

— Я знаю, — его терпение ускользало. — Мы бились вместе. Я пустил твою кровь. Видел, как ты умираешь. Думаешь, я забыл?

— Я думаю, ты решил, что из-за этого я слабее тебя, — ее ладонь опустилась на пояс, где обычно висел меч, и склонилась к нему. — Каждый мужчина так думает, и мне приходится показывать, как он ошибается. Я думала, ты был другим.

Гетен провел рукой по волосам.

— Ты знаешь, что я так не думаю, Галина, — она была слишком упрямой. Конечно, это помогло ей выжить во многих боях, и от этого он любил ее. Женщина не отступала от боя. — Думаешь, я не могу защитить тебя или что остальные заслуживают защиты больше тебя?

Она прищурилась.

— Что ты сказал? — гнев мерцал в ней, как жар от раскаленной дороги. Его любимую заменил солдат, который собирал разбегающийся отряд против большого количества врагов, сжимая порванный живот, чтобы не высыпались внутренности. И он перешел черту. Если он не отступит, пострадает от ее ножа. Это того стоило. Пыл Галины очаровывал его, он был дураком.

Гетен выдохнул медленно и поймал ее злой взгляд.

— Я тут для тебя, Галина. Будь уязвимой. Будь слабой. Ты не должна мне ничего доказывать. Я знаю твою силу.

Боль исказила ее лицо, а потом пропала.

— Я… не могу. У меня нет роскоши слабости. Мои нужды — нужды моего королевства. Мои желания — желания моих подданных.

— Тогда позволь мне делать это, потому что я — один из твоих подданных, и я хочу это сделать. Позволь сделать это, потому что я люблю тебя.

Галина смотрела на пол с болью на лице. А потом вздохнула, и эмоции пропали.

— Хорошо, — она встретила его взгляд и добавила. — Но только если ты согласишься не возвращаться, пока я не вызову тебя.

— Даю слово.

— И, — она подняла палец, — после того, как ты оставишь тень, ты отправишься в Ранит и пришлешь информацию о крикунах с Магодом, не переживая за меня.

Он приподнял бровь.

— Ты просишь меня не переживать, когда люди умирают, а король спешит сюда? Это слишком.

— Все или ничего.

— Я постараюсь не переживать, — сказал Гетен, прошел босыми ногами в смежную комнату.

— Мне не хочется быть в тени от твоих призраков.

— Я же говорил, это не призрак, — крикнул он поверх звяканья бутылок и металла. — У него нет разума, и он не нападает, — он вернулся, опустил охапку вещей на стол у камина, убрал ее пустые бутылки и бокалы на камин. — Зажги факел, и эта тень убежит, убери весь свет, и ее проглотит тьма, — он провел ладонью по ее руке к плечу, погладил ее щеку. — Худшее, что она может, это принести холод.

Галина сморщилась, как кошка, учуявшая что-то гнилое.

— Я уже пережила холодную зиму, — она поцеловала его ладонь и поймала его руку. — Это теневая магия, Гетен. Я видела, какой от нее бывает вред.

— Теневая магия не раз тебя спасала, — он понимал ее неохоту. Один из его призраков чуть не убил ее. — Тень эта может стать оружием, только если я ее изменю. В этом облике она безвредна.

— Это не нужно, — она будто не слышала его. — Я могу справиться со своими делами.

Он приподнял бровь.

— Галина, повесели меня.

— Я хочу, чтобы ты не переживал, — она рухнула на стул у стола и посмотрела исподлобья. — Но я рада, что ты заботишься.

Гетен стал сортировать бутылочки и прочие вещи.

— Больше, чем мудро.

Она слабо улыбнулась.

— Такова судьба мужчины, который любит воительницу.

— И женщины, которая любит мага, — он ответил улыбкой. — Это ненадолго.

Она склонила голову и посмотрела на баночки, которые Гетен расставил на столе. Она потянулась к той, где были белые кристаллы и черная пыль.

— Не трогай.

Она подняла взгляд.

— Это опасно?

— Нет, просто у меня мало черной соли, и нет времени сделать еще до отбытия.

Галина скривила губы, но сцепила ладони на коленях и смотрела, как он добавлял вещества из баночек в медный котелок.

— Дождевая вода, — он откупорил коричневую бутылку и добавил содержимое в соль. Он повесил котелок над огнем и заставил угли гореть сильнее.

— Черную соль сложно сделать?

— Не совсем. Это пепел с солью, но мне нужен пепел из особого источника.

— Ох.

Он добавил еще темную жидкость, сушеные листья и желтый порошок, от которого воняло гнилью.

Он поманил ее пальцем, чтобы она прошла за ним к окну. Галина зашипела и прищурилась, когда он открыл ставни. Солнце пролилось в комнату.

— Повернись, чтобы твоя тень падала на пол, — он присел в свете солнца и потянулся к ее тени. — Замри, — Гетен скользнул пальцами над полом и прошептал заклинание, зачерпывая ее тень, сжимая кулак и оттаскивая ладонь к свету.

Галина поежилась, но он улыбнулся и выпрямился.

— Идем, — он вернулся к котелку, подцепил его кочергой и отодвинул от огня. Он поднял кулак над котелком и произнес еще заклинание. Янтарный свет сиял между его пальцев, но пропал, когда он разжал ладонь. Тьма полилась в его ладонь, что-то было сразу и паром, и жидкостью. Когда он повернул ладонь, тьма сжалась, не падая, пока он не подул на нее, сбрасывая в котелок.

Галина охнула и поежилась.

— Это была часть твоей тени, наделенная моей душой, — он помешал смесь медной палочкой и опустил ее, взял Галину за руку. — Мне нужно еще кое-что от тебя, — он взял маленький кинжал со стола.

— Только не говори, что прядь волос, — она опустила ладонь на его руку, зная, что это не так.

Он улыбнулся, не разжимая губы, поднял ее ладонь над котелком и порезал ее мизинец так, чтобы потекла кровь. После трех капель он отпустил ее ладонь, подвинул пепел на огонь, добавил в смесь больше дождевой воды. Он помешивал смесь, продолжая заклинание, а Галина прижала ткань к мизинцу и смотрела. Гетена удовлетворило то, что он увидел, он налил жидкость в медную флягу сквозь ткань, опустил туда пипетку и капнул жидкость на ладонь. Он растер каплю на коже, кивнул и вытер тканью.

— Это соединит нас. Пока хватает света, чтобы падала тень, ты сможешь призвать меня.

— Откуда?

— Отовсюду в Кворегне.

— Ох. Кто-то еще может это использовать?

— Нет. Это подчиняется только тебе, — он посмотрел ей в глаза. — Я не могу призвать тебя в свою кровать посреди ночи.

Она приподняла бровь.

— Жаль.

Они вернулись к окну, и он заставил ее встать так, чтобы тень тянулась от нее. Он с еще одним заклинанием вылил почти всю жидкость в ее тень. Жидкость не заливала пол, а впитывалась во тьму. Гетен заставил кусочек вырваться от целого.