— Как обстановка? — Гетен снял липкий прополис с металлического скребка.

— Лучше, чем ожидалось. Я думал, мы потеряли больше ульев из-за жуткой зимы, но весна была хороша. Треть ульев нужно разделить. Во многих будут новые матки, не только яйца.

— Хорошо. Меда хватит на ранний урожай?

— Мало. Можно взять больше, но лучше его оставить в ульях. Пусть отстроятся после долгих холодов.

— Согласен.

Они притихли, им нравился ритмичный звук ножей по дереву, свист ветра, скрип деревьев, крики чаек над головой.

— Останетесь на ночь, господин?

Гетен кивнул.

— Если будем работать этой ночью и завтра, должны успеть доделать ульи, и ты сможешь утром отправиться в Харатон.

Магод посмотрел на серую цитадель.

— Я могу оставить бочку ее светлости и вернуться сюда?

— Не хочешь пересекаться с графиней и королем?

— Ага.

Гетен рассмеялся и склонился над ящиком.

— Думаю, хорошо, что мы далеко от замка, — буркнул Магод.

Гетен посмотрел на садовника.

— Почему?

Магод перестал скрести, вытащил из кармана зеленую тряпку и вытер пот с лица, посмотрел на полуденное солнце.

— Ревность Таксина опасна, господин. Даже маркграфиня сказала избегать его.

— Тебе или мне?

Магод постучал по своей груди, но сказал:

— Какая разница?

Гетен скривился.

— Слушайся ее совета.

— Зависть не приносит добра.

— Ревность Таксина подавлена его верностью.

— Уверены?

— Нет, — Гетен продолжил скрести. — Потому тебе лучше быть тут, а не в Харатоне. Из-за короля в замке стало напряженно. Лучше не быть заметной мишенью, когда капитан вернется из Сокоса.

— Верно.

Они закончили чистить и сортировать рамки, Гетен опустил ведро в колодец и поднял воду для мытья. Убрать прополис со скребков и ладоней было сложно. Они помылись, и он посмотрел на хмурого садовника.

— Чего ты такой мрачный?

— Ничего, — но Магод нахмурился сильнее.

— Ага, как же. Я тебя знаю всю твою жизнь. Тебя что-то тревожит.

Магод отклонился, глядя на цитадель перед ним.

— Хочу свободы.

— У тебя больше свободы, чем у меня.

Магод кивнул.

— Но я не свободен.

Гетен оглядел двор. Курицы шуршали, осел и козы дремали на солнце, лениво покачивая хвостами, волки ушли в тень. Он пожал плечами.

— Если тебя это так беспокоит, я тебя отпущу. Но, надеюсь, ты останешься приглядывать за Ранитом. По крайней мере, пока я не найду замену, если ты хочешь оставить службу мне.

Магод уставился на него.

— Шутите?

Гетен покачал головой, убирая прополис из-под ногтей.

— Нет.

Магод перевел взгляд с господина на лес.

— Не ожидал этого.

Гетен рассмеялся.

— Я хотел отпустить тебя после трудностей зимой, но медлил, когда ты начал тренировки.

Магод задумался, а потом улыбнулся.

— Спасибо, господин, кхм, господин Гетен.

Гетен хлопнул его по спине.

— Тебя ждет нечто великое, Магод. Я всегда это знал.

Магод посмотрел на инструменты, которые почистил.

— Но с пчелами было весело.

Гетен фыркнул.

— Они проще женщин и политики.

Магод усмехнулся.

— Да.

Глава 5

Замок Харатон не спал, в нем царил хаос уборки, приготовлений еды и стройки из-за новости о скором прибытии короля. Четыре дня спустя Галина смотрела на просторный главный зал. Стулья и столы скрипели по серо-голубой плитке пола. Слуги чистили железные люстры и подсвечники. Они расстелили скатерти на столах, натерли тарелки, кубки и утварь. Они выбили пыль, скопившуюся за год в гобеленах и коврах. Слуги вымыли окна внутри и снаружи, другие смели пепел из белых каминов. Кухня работала без остановки, в замке пахло хлебов, жареным мясом, рагу и супами.

Каменщики грузили деревянные балки шириной с бедро Галины на опущенную платформу. Кадок заметил ее и стал кричать приказы рабочим:

— Не перегружайте платформу, — и. — Распределите вес, идиоты, там еще есть место!

Она нахмурилась. Стройка была для нее тайной, и она не спрашивала его о методах, но не стоило оскорблять тех, кто работал на него.

— Осторожно!

— Ай! Я там уже помыла!

— Всюду будет грязь, идиот!

Галина повернулась от протестов. Солдат шел мимо слуг, моющих полы на четвереньках. Он оставлял грязные следы и сбил ведро в спешке. Несколько слуг промокли и ругались.

— Ваша светлость, — позвал юноша, спеша к ней. Он остановился, поклонился быстро и сказал. — Мне приказали сразу же найти вас.

Она посмотрела мимо него.

— Это значит и без уважения, Умнирис?

Смятение исказило его лицо, он проследил за ее взглядом и смутился.

— Простите, — крикнул он слугам. Они намекнули жестами, что его извинение запоздало.

Галина поджала губы.

— Что ты хотел мне так рассказать, что разозлил слуг?

— Знамена Короля-медведя были замечены в долине Валмериан утром.

Она кивнула.

— Я так и ожидала.

Он напрягся и добавил:

— Белый олень Налвики рядом с черным медведем, маркграфиня. И черная полоска кронпринца Валдрама виднеется на оранжевых знаменах Налвики.

— Налвика? — Галина перестала ощущать ладони и лицо. Она глубоко вдохнула и сглотнула горечь. — Почему этот противный Валдрам с моим отцом? — она схватила юношу за сине-золотую накидку. — Ты уверен насчет полоски?

Он сглотнул.

— Да, ваша светлость.

Она оттолкнула его и выругалась. Ее правая щека и уголок глаза дергались.

— Найди Юджина и скажи ему, чтобы он присоединился ко мне в Погодной башне. Сейчас.

— Хорошо, ваша светлость, — Умнирис замер возле слуг, снова извинился, но в него запустили мокрой тряпкой.

— Кровь Семел, — Галина прошла по восточному дворику, где каменщики месили бетон. Она скользнула в узкий проход к лестнице Погодной башни. Ей нужен был воздух. Ей нужно было прогнать онемение из-за грядущей встречи с кронпринцем Валдрамом.

Ей нужно было увидеть темную башню цитадели Ранит.

Почему она отослала Гетена? Она хотела, чтобы он был с ней, а не в Раните с Магодом.

— Проклятье, — она пересекала по две ступеньки за шаг, игнорируя стража с огромными глазами, который повернулся, когда она вышла на крышу башни. Она оказалась под солнцем и сильным ветром, пересекла деревянный мостик и остановилась у перил из бледного камня, похожих на зубы на замке.

Тень Галины упала на камень, и она посмотрела на далекую цитадель. Гетена можно было быстро вызвать.

— Не глупи, — буркнула она. — С каких пор тебе нужен мужчина, чтобы спастись?

Она нахмурилась и ответила себе:

— С прошлой зимы, — проклятая Ведьма инея убила бы ее, если бы Гетен не вытащил ее из Пустоты. Она ощущала страх с того дня. И он знал это. Потому его трюк с тенью так ее злил. Она проявила слабость. Галина подняла голову, расправила плечи. — Мне не нужна защита некроманта из-за визита дурака.

Она отцепила кусочек бежевого камня от зубца и теребила его, глядя на серый Ранит и цветные здания Харатона. Сине-золотые знамена были на многих крышах из соломы и черепицы. Самый большой город Кхары был из лоскутов красок, соединенных в паутину улицами и переулками, тянущихся от замка по каменистому острову. Яркие краски — синие, зеленые, желтые, лиловые, оранжевые — сделали сердце Кхары Красочным городом Урсинума. Хотя город был меньше Ахласа на юге и впечатлял только красками и проклятой удачей.

— Ваша светлость?

Галина повернулась на голос Филиппы.

— Что?

Женщина стояла на пороге.

— Вы подумали о своем платье для пира при встрече Его величества?

— Пир? Думаю, я буду в крови короля.

Глаза Филиппы расширились, как у испуганной лошади, и Галина оскалилась, злясь на свой дискомфорт. Она не принимала жестокую сторону Галины, особенно, когда это касалось короля Вернарда.

Юджин появился за фрейлиной.

— Маркграфиня, отправимся туда, где мы можем поговорить наедине.