Не дожидаясь ответа, старшая сестра отложила подальше клинки, встала и обхватила младшую руками, возвращая ее на скамью. Осень попыталась было возразить, но тут же сдалась, ибо определенная доля правды в ее словах все-таки была, правда, не столь значительная, как углядела Прорва…

— Всегда ты начинишь ходить вокруг да около, вместо того, чтобы прямо сказать, — ворчала тем временем та, мягко толкая Жрицу в грудь, чтобы откинулась назад, и опускаясь перед ней на колени. — Зачем? То массажем прикрываешься, то купанием, то беседами…

— Я не самец, чтобы говорить прямо, — гордо ответила Осень, тем не менее, поддаваясь.

— Я же говорю, когда мне хочется.

— Но в этом году ты будто бы забыла о нас с сестрой…

— Много забот навалилось… Не до того было.

— Так, может, пора отвлечься?

Прорва тихо рассмеялась.

— Только ты, Философ, можешь сперва загрузить по полной, а потом советовать отвлечься, — надвигаясь и укладывая сестру на скамью, проурчала Прорва.

— Чем активнее мыслительный процесс, тем сладостей его остановка, — окончательно теряя контроль и блаженно повинуясь действию возлегших на бедра рук, мурлыкнула Осень. Она согнула колени, подтянув ноги к себе, и растеклась под нежными и страстными прикосновениями, по которым, оказывается, уже так истосковалась…

— Хитрюга, — медленно распустив пояс ее одеяния, Прорва освободила Жрицу от юбки, откинув легкую ткань, и недвусмысленно склонилась над младшей самкой. В следующий момент ее жвала игриво пробежали по животу Осени, заставив ту содрогнуться от щекотки, а потом стали пощипывать подбрюшье и края клоаки, время от времени прихватывая кожу интимной области и слегка оттягивая ее. Через некоторое время Осень начала урчать и постанывать, елозя ягодицами. Тогда Прорва переместила ладони на внутреннюю часть ее бедер и рывком вскинула ноги сестры выше, одновременно максимально разводя их в стороны. И замерла, лукаво поглядывая не нехотя возвращающуюся к реальности младшую самку.

— Зачем ты тянешь, хочешь, чтобы я просила? — раздалось от скамьи возмущенно.

— А, может, хочу.

— Я не стану.

— Тогда я не стану тебе отлизывать, — Прорва резко встала, и насмешливо щурясь, поглядела на сестру поверх ее нелепо задранных конечностей, сведя их вместе и придержав рукой.

— Ты негодяйка.

— Где твое уважение к Главе гарема?

— Где твое уважение к Светлейшей?

— Проси, Светлейшая, — Прорва уже откровенно забавлялась.

— Хорошо… Я тебе припомню…

— Не слышу.

— Пожалуйста, сделай это…

— Что?

— Языком…

— Что — языком? — Прорва наклонилась ближе, будто плохо расслышала.

— Вылижи меня, черт тебя дери! — не выдержала Осень.

— Где? — продолжала издеваться Прорва, делая вид, что не понимает. Впрочем, было прекрасно видно, чего именно она добивается. И она добилась: Осень таки прорвало. Потеряв терпение и сорвавшись на крик, она такими замысловатыми терминами объяснила, как именно ее следует ласкать, что Прорва даже усомнилась, а верно ли она все поняла. Тем не менее, желаемый эффект был достигнут.

— Обожаю, когда ты злишься, — ухмыльнулась Глава Гарема и тотчас же нырнула вниз, грубо разводя ноги Жрицы в стороны и без предупреждения приникая пастью к увлажнившейся от долгого ожидания щели. Осень тут же испустила сладостный и томный вздох, приподнимая таз и позволяя умелому языку старшей сестры проникнуть в себя. Прорва глухо зарокотала и усилила свой натиск, вжимая любовницу в холодную поверхность скамьи.

Луна смотрела на них во все глаза. Она совершенно не собиралась подглядывать, просто пошла за Осенью, чтобы спросить… Что именно она хотела спросить, Луна уже забыла. Сперва самочка постеснялась подойти, завидев Прорву, а потом уходить стало поздно. Оставалось спрятаться в зарослях и тихо ждать, когда все закончится. Нет, она, конечно, слышала о подобных развлечениях, но до сих пор считала, что это что-то из области фантазий…

Осень стонала и извивалась, скрежеща когтями по деревянной поверхности. Несколько раз она пыталась вцепиться в плечи сестры, но Прорва перехватывала ее руки, не позволяя себя царапать, и Жрица возвращалась к истязанию скамейки. Наконец, распалившись до предела, старшая самка стащила сестру вниз и повалила на пол, принимаясь ласкать ее руками. Осень в ответ начала торопливо стаскивать с нее одежду.

Луна смотрела и не могла оторваться. Старшие выглядели такими… Довольными? Нет, даже обезумевшими! Неужели, подобные ощущения могли дать обычные прикосновения? Дочь Полночи знала, что спаривание должно приносить наслаждение, но как-то ей пока в это слабо верилось… Ей совсем ничего не хотелось, она не понимала, как это… Может, чтобы понять, нужно было просто попробовать? Стараясь не производить шума (хотя, звуки, что сейчас издавала кувыркающаяся в гроте парочка, заглушили бы любую возню в кустах), молодая самочка прилегла и нерешительно задрала подол. Как они там делали?.. Луна вытянула шею и вгляделась. Затем аккуратно провела пальцем вдоль своей узкой щелки и прислушалась к ощущениям. Ничего. Не удивительно, она же трогала там, когда мылась, и тоже ничего не было. Самочка для чистоты эксперимента провела еще несколько раз, но опять осталась в недоумении. Попробовала погрузить палец глубже, но чуть не вскрикнула, царапнув себя когтем. «Наверное, языком совсем по-другому», — в итоге, заключила она, оступившись. Прорва и Осень как раз сменили позицию: первая лежала на спине, а вторая разместилась сверху, только наоборот, и страстно вылизывала ее промежность, в свою очередь наслаждаясь тем, как язык сестры извивается внутри ее лона.

А бедный юнец неподалеку тем временем вцепился в ветку, дрожа всем телом, и, кажется, забыл, как дышать…

Самки угомонились спустя примерно полчаса и, приведя себя в порядок, ушли. Сам не понимая, для чего это делает, Джет спустился с дерева и, крадучись, направился к беседке. Знакомый запах вожделения еще висел в воздухе, хотя Старшие давно уже удалились. Его сложно было назвать приятным, скорее, даже наоборот, однако, он необъяснимо туманил сознание, вызывая легкое головокружение. Этот запах манил и пугал одновременно, парализуя волю и вызывая постыдную слабость в конечностях; противиться его зову юнец не мог, равно как и бороться с ощущением, будто он добровольно идет в какую-то смертельно опасную ловушку. Как же хорошо, что он сейчас был тут один, и никто этого не видел…

Приблизившись к входу, самец замер в нерешительности и часто запыхтел, вбирая насыщенный феромонами воздух невольно раскрывшейся пастью. Внезапно его боковое зрение уловило рядом какое-то неясное светлое пятно…

Джет быстро обернулся. В двух шагах стояла Луна. Стояла и с таким же обалдевшим видом пялилась на него. С минуту оба не двигались, молча созерцая друг друга, а потом резко бросились в разные стороны, точно всполошившиеся лесные бегунки, застигнутые кем-то врасплох.

Только отбежав на другой конец сада, молодой самец почувствовал себя в безопасности.

Комментарий к Глава 16. Недопонимание

Навеяло: Еnya – «River sings».

Очень неоднозначная глава вышла…

Во-первых, я задалась вопросом, а это инцест - когда сестры друг с другом?..

В еще: а “гет” ли у данного произведения направленность…

========== Глава 17. Новые претенденты ==========

Мои намеренья прекрасны,

Пойдёмте, тут недалеко.

(Владимир Вишневский)

— А я-то все думала, когда ж это начнется… — презрительно фыркнула Солнышко, созерцая нервно принюхивающегося самца. Он вертелся вокруг гарема все утро и теперь, наконец, отважился ступить на территорию, все еще не до конца веря в то, что такие обширные угодья до сих пор не заняты. Судя по знакам, это была Молодая Кровь — не больше шести Охот на счету.

— Ты мне нравишься, самка, — уверенно сообщил он, окончательно осмелев. Да, некоторые и так знакомились.