Мы остановились на галерее, приятно продуваемой лёгким ветерком. Отсюда был виден берег пруда и носящиеся по нему дети.
— А Лиутар-то уже совсем взрослая девица, — заметил Тайрен. — Скоро пора в Полночь отселять.
— Да какая же она взрослая, — я невольно улыбнулась, чувствуя себя обрадованной пусть крошечным, но знаком внимания. Обычно Тайрен свою дочь вообще не замечал. Если Шэйрен ещё время от времени удостаивался какой-то реакции, то девочка существовала где-то за пределами вселенной моего супруга, и я уже с этим смирилась. Все отцовские чувства императора доставались Ючжитару.
Когда Тайрен впервые взял на руки своего сына, такого счастливо-обалдевшего лица я у него не видела ни до, ни после. Честно говоря, я полагала, что младенцем, как это обычно бывает, придётся заниматься только мне. Но не тут-то было — отец начал бывать в детской едва ли не чаще, чем я, регулярно устраивая допросы присматривавшим за ребёнком женщинам, так что мне не раз и не два приходилось заступаться за них, когда ему казалось, что что-то не так и они плохо справляются со своими обязанностями. Оказалось, что он может часами не спускать ребёнка с рук, и когда б не необходимость править страной, вообще бы, наверное, переселился в Полдень. И я невольно начинала чувствовать обиду за остальных своих детей, которым не доставалось и десятой доли такого внимания. Хоть и старалась этого не показывать.
Обычай требовал, чтобы имя ребёнку было выбрано в течении трёх месяцев после рождения, но Тайрен не стал ждать ни дня — видимо, как и Иочжун, придумал его заранее. Я до сих пор как-то не задумывалась, что, дав имя своей внучке, император определил также имена для всех её будущих братьев и сестёр. По обычаю, каждое поколение императорской семьи получало в имени какой-то один иероглиф, общий для всех, во всяком случае для мальчиков. Для девочек традиция разрешала послабление, но Тайрен решил выдержать её до конца. И если он сам со своим братом делил иероглиф "рен" — "слава", то всем рождённым от него детям предстояло носить имя, содержащее иероглиф "тар" — "небо".
— Ючжитар, — провозгласил император. — Благословение Небес.
Что ж, подумала я, император Ючжитар — будет не так уж плохо звучать. Правда, церемонии возведения новорожденного в ранг наследного принца пока не проводили. Это у нас старший сын получал этот титул автоматом, здесь же предполагалось, что император выбирает наиболее достойного, так что, как правило, наследниками назначали уже подростков, а то и юношей. Однако поскольку других сыновей у Тайрена покамест не было, церемонию можно было счесть формальностью. Выбирать-то не из кого.
Жизнь между тем шла своим чередом. Разросшийся гарем требовал внимания, которое у меня отбирали дети, и я, посоветовавшись с Кадж, всё же добилась у Тайрена назначения второй супруги первого ранга. Новоиспечённая Добродетельная супруга сейчас же попыталась укусить руку дающую и принялась наговаривать мне на составившую ей протекцию Талантливую. Пришлось прикрикнуть, но судя по взглядам и шпилькам, которыми они обменивались при встрече, война всего лишь перешла в подковёрную стадию.
Впрочем, со своими обязанностями они, поделив, хоть и не без ссор, сферы влияния, обе справлялись неплохо. А я смогла выделить время не только на семейные, но и на государственные дела, которые Тайрен по-прежнему охотно со мной делил. Мне всё же удалось пробить создание единой акушерской сети в империи и открытие первой школы для повитух. Теперь я планировала заняться приютами для сирот и подкидышей. Столичное заведение такого рода произвело на меня ещё более тяжкое впечатление, чем больница. Достаточно сказать, что у входа я встретила человека с двумя объёмистыми корзинами, направлявшегося в сторону городских ворот. На вопрос, что внутри, мне объяснили, что там тела умерших этой ночью детей. По уставу на двоих младенцев полагается по одной кормилице, но правило сплошь и рядом нарушалось, и младенческая смерть от голода вовсе не была чем-то из ряда вон выходящим в этих так называемых благотворительных заведениях. А уж скольких косили болезни, и вовсе никто не считал. Подросших же детей просто-напросто продавали тем, кто был готов заплатить, и об их дальнейшей судьбе оставалось только догадываться.
Всё же вера в переселение душ способствует людской чёрствости. Если люди искренне верят, что постигшее другого несчастье, вроде увечья, одинокой старости или сиротства — результат его же деяний в прошлой жизни, благотворительность частенько превращается в проформу.
Однако занималась я не только помощью страждущим. Не в меру жаркое лето натолкнуло меня на идею попробовать познакомить местных жителей с ещё одним блюдом моей родины. Благо замёрзшие этой зимой реки позволили заготовить даже больше льда, чем обычно, и теперь чаши с подтаявшими льдинками красовались во всех дворцовых покоях, по мере сил борясь с дневным зноем. Вот этот лёд я и попыталась пустить в дело, ну а для свежего молока пришлось снова заводить коров. Соли в императорских кладовых тоже хватало. Увы, моих куцых познаний не хватало для создания готового рецепта, пришлось экспериментировать. Оказалось, что молочную массу надо не просто ставить в ёмкость с пересыпанным солью льдом, а ещё и постоянно перемешивать. Занимала вся процедура около местного часа. Хорошо, когда есть слуги.
Дегустация нового блюда произошла во время празднования первого дня рождения Ючжитара и, как потом оказалось, произвела фурор. "Как потом" — потому что сперва я решила, что приняли его довольно сдержанно. Ну да, вежливо похвалили, и Великая старшая принцесса Кауджун спросила рецепт. Я ответила, не видя смысла скрывать, наоборот, желая, чтобы лакомство разошлось как можно шире. До сих пор империя не знала мороженого. Лёд в напитки, случалось, добавляли, да имелось блюдо, пышно именовавшееся "рис чистого ветра" — что-то вроде жидкой рисовой каши на молоке с фруктами и добавлением камфоры, которое полагалось подавать охлаждённым на леднике. А тут — такая вкуснотища, да ещё сравнительно простая в изготовлении. И уже на следующий праздник, на Три дня большой жары, на стол подали сразу три вида мороженного: от старшей принцессы и от Добродетельной и Талантливой супруг.
И пошло — благородные семьи, казалось, устроили состязание, кто придумает более вкусный или экзотический рецепт "лунного лакомства" (как его стали называть, с явным намёком на моё последнее имя Шэн-Юэн, "Восход Луны"). Из верхушки оно пошло в народ, и, забегая вперёд, скажу, что уже через пару лет в Таюне открылось первое заведение, торговавшее мороженым. Нельзя сказать, что новая сладость затмила в популярности медовые тянучки или бобовую пастилу, ведь оно требовало для изготовления довольно дорогих для местных ингредиентов, но всё же мороженое прочно завоевало свою нишу в местной кулинарной жизни. А уж на столах богачей и аристократии стало чуть не обязательным блюдом.
Однако в тот год нам вскоре стало не до мороженого. В последние месяцы лета, после устроенного императором и повторённого во всех городах и сёлах одновременного моления Небу, дожди наконец пошли, но облегчение длилось недолго. Видимо, молящиеся перестарались. Если на севере всё было в порядке (ну, насколько могло быть в порядке после такого начала), то по южным округам в один из дней пронёсся настоящий шторм с градом, погубивший множество посевов на корню. Осенью с северо-запада и юго-запада задули сильные ветры, опять не приносившие с собой ни капли влаги. А когда они сменились на влажный восточный ветер, несущий с собой тучи с моря, как назло, случилось сильнейшее похолодание. Снег сменялся дождём и снова снегом, поля, которые ещё не успели убрать, то засыпало, то затапливало, и стало ясно, что второй урожай будет ещё меньше, чем первый. Надо покупать зерно, и покупать много.
Цены на продукты взлетели невероятно. Торговцы благословляли судьбу, остальной же народ стонал, и я, читая отчёты со всех концов страны, начинала понимать, что погорячилась, когда-то доказывая всем, желающим слушать, преимущества свободной торговли. Нет, не то чтобы я совсем в ней разочаровалась и сочла, что надо строить коммунизм, но… Но свобода рынка хороша, когда есть альтернатива. В моём мире один неурожай в конкретном регионе уже давно не приводил к голоду, при нашей развитости международных отношений и стремительности транспорта всегда можно привести недостающее из соседней провинции, страны, а то и вовсе из-за океана. Мне в жизни не приходилось голодать, какие бы фортели не выкидывала погода за окном. Но здесь, в условиях сугубого средневековья и постоянного риска природных катаклизмов — то засух, то наводнений, то морозов, а то и, как в данном случае, всего сразу — государственное планирование экономики становилось насущной необходимостью. Если мы и переживём этот год, то только благодаря государственным запасам, которыми сможем снабжать нуждающееся население. Да и дать обнаглевшим купцам по лапам тоже необходимо. Полностью зло не изжить, кто очень хочет, тот найдёт возможность продавать из-под полы. Но подготовленные указы об ограничении цен и наказаниях за их превышение давали надежду, что человеческую алчность удастся загнать хоть в какие-то рамки. Вскоре их объявили по всей империи и развесили на специальных досках по площадям и у ворот. Всем начальникам рынков, а также прочим чиновникам было предписано бдеть за исполнением. И чуяло моё сердце, что в будущем году Цензорату подвалит работы, ибо в его ведении разбирать дела о злоупотреблениях и неисполнениях внутри государственного аппарата.
